Чернильные души

– Я не передумаю, – пообещал Радик и поднялся. – И это… нас обоих выписывают уже, лучше приходите к дому, а не сюда. Только не очень близко… стойте у угла к парку, чтобы Александра снова не отправилась в больницу.

Александре он рассказал всё без утайки, и с облегчением понял, что бабушка Сони его поддерживает. Конечно, он для неё совсем чужой, и за любой шанс вернуть внучку она должна была хвататься без раздумий, но Радику хотелось думать, что дело в другом. В том, что он прав.

Осталось убедить в этом Соню и Андрея. И если кого-то одного он бы с легкостью убедил, то сразу двоих – это было сложнее.

Идея пришла ему в голову через несколько дней, когда он почти отчаялся и размышлял, куда податься, чтобы не торчать в квартире с медленно выздоравливающей чужой бабушкой.

Он дошел до условленного места, остановившись рядом с длинной щелью в тротуаре. «Коммунальные службы будут недовольны, – он ухмыльнулся своим мыслям. – Или кто занимается состоянием асфальта? Будут искать виноватых, класть новый…»

– Если это не сделаете вы, то меня заразит кто-то другой, – отвлекшись от своих мыслей, произнес он. – Я больше не буду прятаться, и после наступления темноты пойду бродить по городу. Как быстро я наткнусь на кого-то? На слона или на крокодила?..

Он замолчал, надеясь, что этого будет достаточно. На асфальте ничего не появлялось, и он уже собирался было продолжить свои уговоры, больше похожие на угрозы, как почувствовал мягкое прикосновение к губам.

Мгновение – короткое, даже глазом моргнуть не успеешь, но он видел Соню целиком, в той самой одежде, в какой она ушла из дома, и почему он решил, что она будет без неё? – Соня касалась губами его рта, став почти полностью объемной, но этот цвет и плотность словно из дырявой кастрюли, тотчас перетекла за её спину в нависающую над ними фигуру медведя. А потом Соня криво улыбнулась и шагнула назад. И тень сомкнулась, чтобы вскоре исчезнуть для Радика целиком.

– Спасибо, – хрипло шепнул он, касаясь пальцами губ. Он ничегошеньки не чувствовал, только знал, что теперь там должно появиться чернильное фиолетовое пятно.

26 глава

«Самочувствие не изменилось. Пока теней не вижу. Пятно выросло на два квадратных сантиметра», – Радик поставил точку и отодвинул ноутбук.

Эта мысль ему пришла в голову в тот же вечер, когда он вернулся домой с фиолетовыми губами, словно жевал ручку и она потекла. Он долго рассматривал лицо в зеркало, даже не подозревая, что несколько месяцев назад перед этим самым зеркалом также стояла и разглядывала свое пятно на щеке Соня. Разница была лишь в том, что он на это пошел добровольно.

Вот тогда Радик и решил, что есть кое-что, что он может сделать не только для себя, Сони или Андрея. Оставить память. Как знать, может, именно его записи наконец помогут найти лекарство. И нет, не то, что он узнал от других. Только то, что видел и знал сам.

Так появился этот сетевой дневник. Радик вносил записи ежедневно. Иногда ограничивался описаниями пятна и самочувствием, иногда добавлял что-то из опыта предыдущих недель. Когда он видел тени.

А еще он лгал. Его первая мысль была вести дневник кристально прозрачно, рассказывать обо всем как есть, но это желание столкнулось с необходимостью скрывать о том, что из себя представляют эти тени. Если кто-то узнает, что они могут… Его эксперимент может прерваться совсем не так, как ему бы хотелось. А Радик начал бояться смерти. С тех пор, как понял, что её можно избежать.

А думать о том, что происходит с теми тенями, которые исчезают там, он не хотел. Это было чем-то далеким. Чем-то, до чего дело еще могло не дойти.

Зазвонил городской телефон.

Радик не глядя потянулся к трубке.

– Александра, ничего не изменилось. Я всё еще не вижу, – он привык. Привык звать бабушку Сони просто Александрой. Привык, что она вернулась домой к дочери, чтобы восстановиться после удара, но ежедневно звонит и просит, нет, требует! – отчета о его состоянии. При большом желании можно подумать, будто она о нем беспокоится. Но этого желания у Радика давно нет.

– Прошу прощения, – незнакомый мужской голос едва не заставил Радика отбросить трубку как залезшего по руке паука. – Это не Александра. Это Виктор Сергеевич Котин. Вы слышали обо мне?

– Вроде бы да, – промямлил Радик.

Желание бросить трубку никуда не делось. После провального общения с учеными он не желал иметь дело с ними, в том числе и с Котиным, хоть и много слышал о нем и его идеях. Именно команда Котина полностью перебралась в город и подгребла под себя всю информацию, полученную от Радика и не только. Кажется, он всерьез пытался решить проблему чернильных детей, как их теперь называли по телевидению, но верить ему или нет – этого Радик не знал.

– Я хочу предложить вам сотрудничество, Родион, – продолжил Котин. – В городе сейчас небезопасно для таких… как вы. И я хочу помочь вам с этой проблемой.

«Это не моя проблема, это общая проблема!» – хотел было сказать Радик, но вместо этого помолчал и наконец спросил:

– Куда мне надо подъехать?

Как оказалось, группа ученых уже не только перебралась прямо в их город для «всестороннего изучения феномена», но и организовала здесь свою лабораторию или штаб, как её назвал Виктор Сергеевич при личной встрече. Радик возомнил, что увидит секретную базу с охраной и проходом по отпечаткам пальцев или хотя бы по электронному пропуску, но реальность оказалась прозаичней.

Колледж, в котором была последние несколько лет вечерняя школа, теперь лишился финансирования окончательно. И вот в его здании и разместились ученые. Охранник на входе не слишком отличался от такого же в любой школе города, и вряд ли смог отпор кому-то старше и сильнее шестиклассника. Но у него был монитор видеонаблюдения, рация и ключи от железных дверей. Видимо, этого хватало.

Котин встретил его сам и провел на второй этаж. Некоторые двери были открыты, и, заглядывая в них, Радик не сумел сдержать удивления.

– Вы и живете прямо здесь? – спросил он, выхватив взглядом раскладушку, на которой дрых укутанный в цветастый плед незнакомец.

– Ну да, – Котин заметно смутился. – Мы должны предусмотреть всё, и несанкционированный контакт с местным населением не желателен.

«Ссыт попасть под горячую руку чернильных и пересмотрел тех же фильмов, что и я», – решил Радик и успокоился. Хотя именно это и должно было заставить его насторожиться.

Его тем временем привели в довольно просторную аудиторию и усадили в кресло перед длинным столом. Кроме Котина за столом разместились еще три мужчины и женщина неопределенного возраста, напоминающая всех училок разом. Тощая как жердь, с зализанными назад волосами и неопрятным пучком на затылке, она так поджимала тонкие губы, когда смотрела на пятна Радика, что он повернулся к Котину всем корпусом, стараясь даже случайно не встретиться с ней взглядом.

– Сначала мы немного побеседуем, – успокаивающим голосом произнес Котин, отчего Радик занервничал еще больше. – Это не допрос, Родион, расслабься. Ты расскажешь, что тебе известно, я расскажу, что известно нам.

Радику еще ни разу не приходилось разговаривать сразу с пятью взрослыми, которые бы записывали за ним каждое слово, и чувствовал он себя неловко. Как же оказалось из дальнейшей беседы, ученые вовсе не были такими уж лопухами, какими казались для зрителей и читателей новостей. До большей части известного чернильным они дошли сами, и Радик не так уж много нового сумел им рассказать.

Была для него и плохая новость – ученым как-то стало известно про влияние «чернильных теней» на живых существ и предметы.

– Не переживайте так, Родион, – успокоил его Котин, когда Радик не сумел скрыть волнения, постукивая пальцами по ручке своего кресла. – Ну да, они могут каким-то образом ухудшать здоровье и качество дорог. Как будто нет других факторов, которые влияют не меньше. Мы же не гоняемся за ветром и дождем из-за того, что они размывают стены и дороги. И от перепадов давления здоровье ослабленных людей страдает по всему миру. Такова жизнь, если уж на то пошло. К тому же, разве они сами не стараются избежать этого влияния?

Он замолчал, и все в кабинете с интересом уставились на Радика. Даже «училка» перестала поджимать губы и смотрела так, что он даже заподозрил неладное.

– Разумеется, стараются! – тем не менее с жаром ответил он, снова забарабанив пальцами по упругому подлокотнику. – Они поэтому обходят здания и стараются не стоять на одном месте, хотя это лишает их крох энергии. И, если есть хоть какой-то шанс обойти человека, особенно ослабленного болезнями или уже пожилого, они обязательно это сделают. Разве вы сами этого не видите?

Котин смущенно переглянулся с коллегами.

– Видишь ли, Родион, – медленно заговорил он. – Мы не видим.

– Совсем? – Радик пытливо вгляделся в лица окружающих его людей. У него появилось чувство, будто его обманули. Нельзя знать столько, не имея возможности видеть то, что видел он. – А как же во время болезни или засветить себе глаза, как делала Александра?..

– Прежде, чем ты возмутишься, что мы себя жалеем, я уточню, что мы пробовали оба способа, – остановил его Котин. – Когда мы узнали, что студент из любительской группы исследователей увидел неясные тени, будучи больным гриппом с высокой температурой, мы, разумеется, решили использовать эту лазейку. Резина даже еле откачали, но всё, что он видел – неясные пятна. И уверенности в том, что это не галлюцинации, у нас нет. А мы не в том положении, чтобы опираться на видения. Прежде, чем ты спросишь, засвет глаз тоже дает лишь пятна. Возможно, дело в возрасте. Нужно быть примерно того же возраста, что и все пострадавшие от заболевания, чтобы суметь увидеть большее.

– Но Александра Витальевна видела то же, что и я, – запротестовал Радик.

– И это ставит нас в тупик, – согласился Котин. – Но нам проще воспринимать её как исключение, чем пытаться дальше. К тому же, она уехала отсюда быстрее, чем мы успели с ней о чем-то договориться, да и её состояние после болезни оставляло желать лучшего. Её настоятельно просили не беспокоить.

– Ну да, она еще очень слаба, – машинально ответил Радик, мысленно прокручивая последние разговоры с Сониной бабушкой. Намекала ли она хотя бы на что-то, связанное с этими людьми? Судя по её поступкам, она им не верила и общаться с ними не желала. И что вот теперь делать ему?

– А что с ней произошло? – Котин даже перегнулся через стол и хищно раздул ноздри, неуловимо напоминая почуявшего дичь пса. Только это и остановило Радика от честного ответа. Уж очень ему не понравилось, как жадно на него смотрит ученый.

С одной стороны, Котин только что признался, что знает о воздействии теней на здоровье. С другой стороны, зачем давать ему лишние карты в руки? Так что Радик решил соврать.

– Да ничего, – пожал плечами Радик как можно беззаботнее. – Сами подумайте. Внучка растворилась после болезни, дочь рыдает, она себе в глаза светит, а ведь возраст уже не тот. Мою маму вообще в психушку упекли, когда брат заболел. Александра еще долго продержалась.

«Прости, мама», – мысленно добавил он.

Коллеги Котина выглядели разочарованными, но не он. Он продолжал сверлить Радика взглядом, словно о чем-то догадывался.