Эскадра

Белогвардейцы пароходами вывезли золото в Самару, но транспортировка ценностей проводилась наспех с преступной небрежностью, без составления описей, россыпью, без сортировки, а в качестве тары применялись даже старые солдатские вещевые мешки. Затем ценный груз пятью эшелонами отправился в Уфу. Не успели начать разгрузку, как последовало новое распоряжение: переправить золото в Сибирь. В ноябре «золотые» эшелоны прибыли в Омск, разгрузились, и их содержимое легло в хранилище омского отделения Госбанка.

Почти полгода золото империи оставалось без учёта и присмотра, и лишь в апреле 1919 года Омский совет министров принял решение провести перепись ценностей. Через месяц появился официальный акт переучёта: золото в монете, слитках, полосах и кружках, самородное золото, серебристое золото, золотистое серебро и платина общей стоимостью 645410610 рублей. Кроме российских, имелись и золотые монеты 14 стран мира.

Как свидетельствуют архивные материалы, верховный правитель Колчак произвёл шесть изъятий золота, отправляя ценности за рубеж через Владивосток. Первое такое изъятие состоялось 10 марта 1919 года ещё до начала процедуры пересчёта. Перед отправкой ящики не вскрывались, их содержимое не пересчитывалось и не взвешивалось, поэтому общую сумму отправленных ценностей определить невозможно. Вторая отправка датирована 19 июля, на следующий день во Владивосток отправились ещё одна партия золота в российской и иностранной монете.

8 и 18 сентября из Омска опять отослали две экспедиции с золотом. Правда, здесь произошла осечка – золото по пути из Читы в Хабаровск перехватил атаман Семёнов. Судьба этой партии остаётся неизвестной.

Как выяснилось позже, на русское золото союзники поставляли Колчаку списанное и устаревшее оружие, ненужные обмундирование и медикаменты, залежавшиеся на складах после Первой мировой войны. Всего правительство Колчака растратило из золотого запаса России не менее 215 млн. золотых рублей.

Осенью 1919 года под напором Красной Армии и сибирских партизан колчаковцы эвакуировали золото эшелонами из Омска в Иркутск. Хронология этого перегона такова:

– 7 ноября 1919 года из Омска отправились четыре литерных эшелона, состоящих из 28 четырёхосных вагонов с золотом и 12 вагонов с банковским персоналом под охраной егерского отряда особого назначения во главе с капитаном Ермохиным.

– 14 ноября у разъезда Кирзинский (1024-я верста Омской дороги) в хвостовой вагон с охраной поезда литеры «Д» врезался поезд литеры «В». Пострадали 147 человек. Один из «золотых» вагонов слетел с рельсов и был развёрнут поперёк пути. 260 ящиков с золотом подверглись перегрузке;

– 18 ноября произошёл обрыв вагонов у станции Ново-Николаевск;

– 24 декабря по приказу союзного командования чехи взяли под охрану колчаковский поезд и «золотые эшелоны»;

– 4 января чехи по акту официально приняли охрану золотого запаса в 5126 ящиках и 1678 мешках с золотом (разгрузка и загрузка велись под чешским «наблюдением»);

– 5 января 1920 года в Иркутске большевистский комитет принял решение пустить поезд Колчака и «золотой эшелон» в Иркутск. На станции Половина к охране поезда совместно с чехами допустили людей из местных повстанческих формирований, а утром 14 января 1920 года на станции Иннокентьевская составы отогнали на запасной путь и отцепили от паровозов. А. В. Колчак и «золотой эшелон» были отправлены в Иркутск, там правителя и его премьер-министра В. Пепеляева арестовали.

– В акте передачи золотого запаса от чехов Политцентру обозначено 678 мешков и 5143 ящика с золотом, находившихся в 28 вагонах. В семи вагонах находились платина и серебро. Тысяча мешков с золотом бесследно пропала.

В начале февраля начались бои с каппелевцами, и 7 февраля по приговору Иркутского ВРК, и Реввоенсовета Колчака и Пепеляева расстреляли. 2 марта из Иркутска выехала последняя чехословацкая воинская часть, а 7 марта в город вступили части Красной Армии.

После перерасчёта ценностей в Москву сообщили, что чистый вес золота составил 21442 пуда 29 фунтов 68 золотников. Особая комиссия провела перерасчёт и перегрузку золотого запаса, и 22 марта эшелон с золотым запасом покинул Иркутск по направлению на Казань. Опись, проведённая уже в ноябре 1920 года, показала, что в казанское банковское хранилище вернулось сибирское золото на 395 млн. рублей. Тоесть в течение двух лет, пока золото России таскали туда-сюда 250 млн. золотых рублей или 194 тонны золота бесследно пропали.

Наконец-то мозаика сложилась. Мы всей командой с курвиметром и секундомером засели за карту и начали прикидывать разные варианты изъятия. Немного поспорив, решили брать «золотой» эшелон сразу после столкновения на 1024 версте вблизи разъезда Кирзинский. Там пострадала охрана, ехавшая в последнем вагоне, началась неразбериха с перегрузкой золота, которое наспех ночью под дождём со снегом распихали по вагонам кое-как. Отвратительная погода наверняка заставит охрану поторопиться и потерять бдительность. В такой ситуации умыкнуть повреждённый эшелон литеры «Д» не составит большого труда. Почему мы остановились на изъятии всего одного эшелона? Расчёт прост. В одном вагоне находилось 260 ящиков по 50 кг каждый, итого 13 тонн. Известно, что всего из Омска отправились 4 эшелона общей численностью 28 вагонов с золотом и 12 с охраной и персоналом. Тоесть один эшелон состоял из 7 «золотых» и 3 пассажирских вагонов. Таким образом, один эшелон вёз 91 тонну золота. Нам этого количества вполне хватало.

По предварительному плану за золотом должны отправиться три двойки боец-стрелок: Сфера-Ромео, Стингер-Черчилль, Хакас-Рокки, с местным оружием и в местной форме. При этом главным аргументом в ходе операции должен стать биокорректор, заряженный сильнейшим снотворным, а оружие решили использовать в самом крайнем случае. Основной идеей предстоящей операции было незаметное исчезновение эшелона с минимумом жертв. Ещё одной острой темой обсуждения стал способ переправки золота через портал. Остановились на варианте рельсовой эстакады в разгонной части корпуса с двумя колеями российского и европейского стандарта.

За всеми организационными хлопотами прошла неделя, и этот бесконечный марафон вдруг прервал звонок коммуникатора, с экрана которого взволнованная маманя сказала только одно слово:

– Началось.

Я, бежал, разбрызгивая лужи, пулей залетел домой и, естественно, опоздал. Лару увезли в медицинский сектор Центра. Попытка пробиться туда с позором провалилась. Вежливая врачиха сказала, что в принципе нет запрета присутствия будущего отца при родах, хотя лично она считает это извращённым любопытством, к тому же сама Лара категорически против моего участия. Она прямо заявила, что нечего смотреть на это безобразие и заставлять её в трудный момент испытывать чувство стыда. Я целиком и полностью был согласен с ними обоими, но хотел быть немного ближе к жене и потому обрадовался, когда мне позволили расположиться в холле, предупредив, что первые роды процесс относительно долгий. Но тогда для меня не имело значения час пройдёт или двадцать, и то и другое для меня было одинаково много. Радовало одно, что всё время ожидания молчал коммуникатор. Все друзья, соратники и сотрудники прекрасно понимали, что в данный момент лучше меня не трогать.

Под утро в пустом полумраке холла я начал грезить наяву с открытыми глазами. Мне померещилось, что рядом на диванчике расположился рыжий улыбчивый парнишка и успокаивал меня, обещая нормальные роды и крепкого здорового сына. Я уже хотел спросить Фила, откуда ему про то известно, как в конце коридора открылась дверь, вышла та самая врач и направилась ко мне, устало улыбаясь. Фил, конечно, мгновенно смылся.

– Поздравляю, Павел Сергеевич, у вас сын 3800 и 53.

– Что, 53, – я слегка ошалел.

– Длина у него 53 сантиметра. Пока только длина, рост будет, когда на ноги встанет, – усмехнулась врач, снимая шапочку и тряхнув короткой стрижкой.

– Это много, или мало? – я пока ещё не мог сообразить, что стал отцом.

– Нормально, можно сказать идеально. Основные показатели здоровья тоже близки к идеальным. Редкий случай. Ваша жена молодец, сильная женщина. Повезло вам. Ещё раз поздравляю. Можете идти домой. Сейчас ей нужно отдохнуть хотя бы часов десять, а лучше сутки. Вечером позвоните, дежурный врач всё вам скажет. А завтра можете переговорить с женой по коммуникатору. Всего доброго, – она кивнула, повернулась и ушла по коридору.

Дома без Лары и детей, которых забрали родители, было пусто, холодно и тоскливо. А поскольку я не привык размениваться по мелочам, то от радости и тоски выкушал в одно лицо 0,5 водочки и пьяный, не раздеваясь, завалился на диван и проспал до утра. Проснулся в разгар похмелья от вызова по коммуникатору и не сразу врубился утро сейчас или вечер. Звонил профессор Артемьев:

– Привет, папаша, поздравляю с наследником. Очухался хоть маленько?

– Да, почти, ик. Всё нормально, ик. Спасибо, ик. – я постепенно начинал соображать.

– Насколько я знаю, Лару выпишут только через три-четыре дня. О всяких детских вещах наверняка позаботится твоя мама, а тебе, чтобы не мотаться без прикаянья, советую подскочить на Паужетку к корпусу хроноустановки. Она фактически готова, посмотри своим глазом и, если всё без укоризны, то может быть и опробуешь её. Ты ведь хотел вернуть своих погибших друзей…

Профессор не успел договорить, как я уже вскочил и, отравляя атмосферу выхлопом, направился к туалетной комнате:

– Уже еду, только физиономию сполосну и пёрышки почищу. Пусть персонал приготовит снаряжение: камуфляж, автомат, разгрузку с десятком магазинов и РПГ с выстрелами.

– Подъезжай через пару часов, жду, – и профессор «повесил трубку».

«Алка-Зельцер», пол литра крепкого бульона, контрастный душ и могучая печень сотворили чудо. Через час я заскочил в соседний коттедж к родителям. Там царила счастливая суета, которую возглавляла маманя. Она разбирала и раскладывала доставленные курьером детские вещи и весь приклад новорождённого, вплоть до ванночки и кроватки.

– Ой, сыночек, здравствуй дорогой, – сразу заворковала она, пытаясь уделить мне внимание, не прекращая заниматься прежним делом, – поздравляю тебя. Вот счастье то, теперь у нас внучок есть. Уж я-то о нём позабочусь.

«Бедная Лара, – подумал я, – придётся ей как-то пережить лавину внимания, которая свалится на неё, а, главное, на сына».

Немного поговорив с отцом и дедом, я понял, что теперь в обоих домах я человек крайний. Перед уходом я отвёл их обоих в сторону:

– Дед, отец, на днях, возможно, здесь появится отец наших ребятишек Саши и Танюшки. Не спрашивайте, как я это сделаю. Вам надо осторожно подготовить маманю и самих ребят. Я думаю, пару месяцев Лара с младенцем побудет у вас, пока восстановится и освоится с новым состоянием, а мы с Юрием и ребятами в это время поживём в нашем коттедже. С одной стороны, я буду бывать у вас ежедневно, с другой – мы с ребятами поможем их отцу привыкнуть к новым условиям. А потом они переедут в свой собственный дом.

Дед и отец удивлённо на меня поглядывали, помня о том, что наши ребятишки круглые сироты, но, переглянувшись, пожали плечами и обещали всё сделать, как надо.

На разросшейся до состояния промышленного города Паужетке царило необычное для поздней осени оживление. На днях запустили третью термальную электростанцию, полдюжины цехов и новый комплекс хроноустановки. Профессор встретил меня в конференц-зале:

– Принимай аппарат, мастер, – и он довольно хохотнул, – вчера прогнали его по всем режимам и досконально протестировали управление и узлы. Всё работает безупречно. Иди, смотри и знакомься. Э-э, сударь, да от тебя бодуном потягивает, пьянствовать изволили, милейший?

– Вы, Сергей Иванович, нашли бы иной повод поиздеваться, над счастливым молодым отцом.

– Как над тобой можно издеваться, вон весь зеленоватый, а от радости светишься, не смотря на изрядный похмельный головняк. Может накапать грамм сто лекарства?

Желудок сжался от одной мысли об алкоголе, и я отчаянно затряс головой. Профессор, улыбаясь, похлопал меня по плечу и потом сочувственно развёл руками.

Новая установка выглядела компактнее прежней, и, я бы сказал, элегантнее. Лишь длинная, проложенная посредине эстакада с рельсами, портила вид полупрозрачного павильона который приобрёл вид широко расходящегося конуса.

– Как закончим эпопею с золотым эшелоном, эстакаду уберём, это времянка, – ответил профессор на мой немой вопрос, и продолжил, выжидательно глядя, – сегодня пойдёшь за кромку, или до завтра отложим?

– Нечего тянуть. Оружие и снаряжение приготовили? Вот и отлично. Первый выход сделаем поближе, 10 ноября 2014 года, время 16-15. Цель Дитрих. Точка наведения – площадка перед проходной Орлиного Крыла.

В техническом помещении я облачился и взял портативную рацию для связи с оператором наведения портала. Пока придётся управлять этаким макаром, а в ближайшей перспективе профессор обещал изготовить портативный дистанционный пульт наведения, продублированный голосом. Ещё раз уточнив время и точку, я подкатил на электроме к концу разгонного тоннеля. В гарнитуре пошёл обратный отсчёт, и передо мной возник слабо переливающийся всеми цветами радуги круг, вернее бублик диаметром метров десять с бархатно-чёрной серединой, будто там поселилась ночь.

– Уменьшить диаметр портала до трёх метров, и опустить на полметра – скомандовал я в гарнитуру. Через пять секунд тороид уменьшился и как бы слегка погрузился в бетонный пол. – Ну, с богом! – И я шагнул в круг.

На той стороне меня встретил ноябрьский вечер. Я находился вблизи шлагбаума на въездной дороге в Орлиное Крыло. «Бублик» портала, который спустился чуть ниже уровня земли «выгрыз» в грунте полукруглую траншею шириной в полметра.