Воля над Хаосом

1.4.1. Вначале рассмотрим концепцию А. Зиновьева о сверхобществе и близкое к ней представление В. Кайтукова о постцивилизации.

В отличие от циклических моделей, концепция Зиновьева постулирует завершение цивилизационных циклов и формирование глобального западного сверхобщества. Конкурентом западного проекта был проект коммунистического сверхобщества, однако он проиграл в схватке с западным. Третьим был национал-социалистический германский проект, имевший серьезную общеевропейскую идеологическую базу, но он погиб в зародыше.

О том, что на наших глазах формируется новый тип человеческих сообществ, столь же отличный от классических цивилизаций, как цивилизация отличается от доцивилизационных, родоплеменных форм, говорится уже достаточно давно. Разные авторы по-разному называют этот феномен – глобальное сверхобщество, постцивилизация, третье осевое время. Главное в названиях – гипер, сверх и пост, после.

Сверх означает надстройку над естественными процессами развития цивилизаций – над обычным ходом истории, над естественными процессами развития социума надстраивается новая технологическая система управления процессами, еще недавно естественными и спонтанными. Главное отличие гиперцивилизации от собственно цивилизации – особый режим управления внутренней территорией человеческого сообщества и окружающей средой. И особый – осознанный и технологический – режим управления собственным развитием, собственной историей.

А.А. ЗИНОВЬЕВ:

«С возникновением глобального сверхобщества произошел перелом в самом типе эволюционного процесса: степень и масштабы сознательности исторических событий достигли такого уровня, что стихийный эволюционный процесс уступил место проектируемой и управляемой эволюции»[19 - А.А. Зиновьев. На пути к сверхобществу. М., Центрполиграф, 2000.].

Три характеристики отличают сверхобщество/гиперцивилизацию от просто общества/цивилизации:

– наличие особой инстанции, надстроенной над обычным обществом, инстанции, жизнь которой не регламентируется правилами, управляющими жизнью общества;

– наличие специфических целей и задач, отличных от целей и задач обычного общества;

– возможность целенаправленного изменения правил жизни и форм развития контролируемого общества.

Речь идет не о банальной эксплуатации победителем побежденного. Это, скорее, попытка стать той самой «невидимой рукой истории», которая угадывается при рассмотрении длительных исторических периодов, попытка превратить слепую силу, управляющую историческим движением, в осознанную формирующую силу. Стать такой силой означает понять заданную траекторию данного общества, вариации этой траектории, другие возможности за ее пределами и, самое главное, возможности преобразования в новые формы. Управляющая надстройка над естественным процессом становится воплощением «невидимой руки». Сверхобщество/ Гиперцивилизация – это режим управления, надстраивающийся над естественным развитием этносов, культур, социальных структур – над историей как таковой.

Многие авторы употребляют термин «постцивилизация». «Пост» – потому что следует за цивилизацией, является ее радикальным преобразованием. Приставка «пост» указывает, что нечто завершилось, какие-то принципиальные характеристики прежней системы заменяются совершенно иными.

Ключевой характеристикой этого нового сообщества является формирование мира технологий, отменяющего многие закономерности возникновения, развития и распада цивилизаций. Если раньше техногенез был производным от этно- и культурогенеза, то теперь он стал самостоятельным феноменом, предопределяющим социальные и культурные формы. Автономный техногенез, постепенно выходящий на позиции доминирования над этно- и культурогенезом – явление новое. Без него сверхобщество невозможно в силу подверженности циклическим закономерностям обычного общества.

По этой причине любые аналогии современного Запада с другими культурами периода их заката в духе Шпенглера уже неправомерны:

«Во-первых, технология эпохи постцивилизации дает такое военное преимущество, которое сводит на нет любой накал идеологии. Во-вторых, изобилие мощных идей в глобальном континууме делает любую идеологию уязвимой и неспособной к длительной детерминации лояльной активности социума, т. е. циклический фактор этой эпохи имеет слабую действенность и потому кратковременен»[20 - В.М. Кайтуков. Эволюция диктата (опыты психофизиологического исследования. М., 1991, с. 463.].

В публикациях, посвященных этой теме, термины с приставками сверх и после относятся к одному феномену. Но на самом деле с процессом преобразования традиционной цивилизации в нечто иное связаны два проекта, и мы их будем в дальнейшем различать, соотнося один проект с термином с приставкой гипер, а другой – с пост.

С этим различением связаны два способа обращения с прошлым. Говоря гипер, мы не отрицаем цивилизацию как таковую – надстраиваясь над ней, мы проецируем ее содержания во всей их полноте на новые уровни организованности и мощи. Мы создаем новый мир, продолжая, сохраняя, преобразуя и усиливая ценности прежнего, создавая тем самым более сложную систему, одним из уровней которой остается прежняя система – цивилизация. В рамках гиперцивилизации цивилизация как таковая продолжает функционировать, но она становится частью гиперсистемы. Пост, после означает, что ряд важных характеристик цивилизаций как таковых (духовность, культура, субъектность отдельных людей) будет навсегда утрачен. Когда мы говорим пост, то подразумеваем – то, что было, исчезнет, не преобразуясь в новые реальности, а просто заменится чем-то другим, не более сложным, чем прежняя система – цивилизация:

«Переход к эпохе сверхобществ, сохраняя и приумножая многие достижения эпохи обществ, одновременно означает и утрату многих достижений эпохи обществ. Среди этих потерь следует назвать резкое сокращение числа участников эволюционной конкуренции… миров, способных сражаться за самостоятельный эволюционный путь, на планете осталось совсем немного. До недавнего времени главными конкурентами в борьбе за мировую эволюцию были коммунизм и западнизм. После поражения советского коммунизма инициативу захватил западнистский вариант эволюции. Прочие варианты (мусульманский мир, Африканский континент, Южная Америка) суть либо эволюционные тупики, либо подражания западнизму, либо зоны колонизации для Запада. Во всяком случае, что бы ни происходило в этих регионах, изменить направление социальной эволюции уже невозможно…»[21 - А.Зиновьев. Там же, с. 632.].

Подобное событие однажды уже состоялось, когда родоплеменной (варварский, предцивилизационный, догосударственный) мир преобразовался в цивилизации. Традиционная цивилизация – это гиперплемя, современное секуляризованное сообщество – постплемя. Традиционное мышление – это гипермиф, полностью эксплицитное программистское мышление – постмиф (и даже постмышление).

Приставка пост всегда появляется, когда что-то заканчивается, а ничего нового не возникает. Тогда для существования-после нет своего имени. Есть, например, постсоветская Россия. Это никакая Россия, она живет лишь инерцией СССР и пародийными заимствованиями извне, это Россия, утратившая свой статус сверхдержавы-сверхобщества и ничего не создавшая взамен. Парадокс, однако, в том, что процесс порождения новых идей интеллектуальной элитой стал неизмеримо мощнее, просто эти идеи по-прежнему и столь же безнадежно не проникают в сознание политического класса, как и в советские времена. Они потому и не нужны, что это идеи не для региональной державы, а для сверхдержавы. Обычные маленькие идеи в России уже рождаться не будут – во имя существования сверхдержавы-сверхобщества многие естественные компоненты малой державы, обычного общества были уничтожены. Опыт жизни-сверх необратим.

Опыт распада СССР показал, что сверхобщества могут существовать лишь тогда, когда есть социальная и культурная инстанция, надстроенная над социальными, экономическими и политическими процессами. Такая инстанция не является частью общества, у нее свои цели и она не выполняет никаких функций внутри общества, над которым она надстроилась. Как только она становится частью, а не надстройкой, статус сверх теряется. Восстановить его можно лишь опять введя сверх, никак не связанное с насущными потребностями просто-общества.

Отсюда буквально заклинания русской интеллектуальной элиты от Проханова до Кургиняна (при всем глубоком отличии их позиций): для развития нужен сверхпроект, нужно нечто, выходящее за рамки обыденности. Иначе обыденность, лишившаяся самодостаточности за время, проведенное в сверх, просто не выживет.

Сверхобщество – это большие цели, большие задачи, выходящие за рамки общепризнанных потребностей. Это особый тип элиты: не передовой отряд общественного организма, обслуживающий его интересы, а управляющий слой, формулирующий и осуществляющий цели вне этих интересов.

1.4.2. Сверхобществу соответствует сверхпроектность. Сверх-проектность – это не создание Большого или даже Очень Большого Проекта. Сверхпроектность – это особый слой деятельности, не соотносящийся с проектами как таковыми, а порождающий проекты. Обычно Большие Проекты приходят как данность, они скорее опознаются, выявляются как подлежащие реализации возможности. Большие проекты рождаются как очередной шаг, проистекающий из логики культурогенеза, и в силу этого, если они сами и непредсказуемы, то по крайней мере логика их возникновения ретроспективно становится понятной. Большой Проект до своего возникновения содержится в теле Культуры в скрытом виде. Культура чревата Большим Проектом, и рано или поздно он начинает реализовываться. Сверхпроекты – это Иное. Это то, что актуально не содержится в Культуре. Сверхпроекты создаются в том же слое Сознания, из которого рождаются культуры. Претензия на сверхобщество, а значит, и на сверхпроектность означает претензию на превращение Сознания в творящую инстанцию, равносильную Культуре.

Культура приходит на помощь Сознанию, когда оно отказывается от своей активности, от той свободной творящей Воли, которая лежит в основе Сознания. Отказавшись от реализации волевых актов, Сознание перестает создавать из себя языки, картины Мира, поведенческие нормативы. Эту работу берет на себя Культура. Но Культура, как и каждый живой организм, обладает ограниченным запасом возможных вариаций своей формы и ограниченным сроком жизни. Когда исчерпываются базовые идеи и падает пассионарный тонус, общество рассыпается и народ, превратившийся в население, становится материалом для новой Культуры. Начинается новый цикл. В основе идеи Сверхобщества лежит представление о слое Сознания, способном порождать новые проекты и новые мотивации, том числе и в условиях отсутствия мотивации.

1.4.3. Сверх- и посторганизмичность. Концепция сверхобщества содержит в себе в неявном виде идею управления организмическим процессом, преодоления организмической фатальности, выход за рамки цикла.

Циклические модели позволили расширить представление об организме на весь мир: мы обитаем в живом мире, живое первично, косное, механическое – это вырезанная из организма, лишенная самостоятельности и убитая часть живого[22 - См. на эту тему: Lanza R., Berman B. BIOCENTRISM. How Life and Consciousness are the Keys to Understanding the True Nature of the Universe. Dallas, Benbella books, Inc. 2010. Русский перевод: Р. Ланца, Б. Берман. Биоцентризм. Как жизнь создает Вселенную. СПб., «Питер», 2015.]. Космос – организм, планета – организм, биосфера, цивилизация, языки и народы – все это организмы, подчиняющиеся главному закону жизни – основному организмическому процессу. Можно ли преодолеть этот главный закон, гласящий, что жизнь – роковой путь от высокоэнергетичных и малодифференцированных состояний к дифференциации, специализации, упадку и смерти и к тому же регулярный выбор одной-единственной возможности и необратимая утрата всех остальных? Проистекающий из концепции ООП диагноз текущего состояния – упадок культуры, нация на грани исчезновения, замена соприкосновения с Истиной на изображения изображений и прочее, и прочее, и прочее – не всегда устраивает сознательное существо. Все это влечет за собой постановку задачи: как преодолеть этот рок. Есть два способа это сделать, два способа подчинить себе естественные организмические процессы.

Один – упростить организм, концептуально расчленить его на мертвые части, а затем довести его до уровня машины, построенной по теоретическому проекту и соответствующей формам рафинированного мышления. Мышление – полностью подконтрольная нам функция, а значит, то, что можно сделать на ее основе, будет полностью подчинено нашим желаниям. Мышление проще жизни и подчинение ему означает расчленение живого на ряд мертвых, а потому не равных нам, соответствующих лишь одной из частей нашего сознания, фрагментов. Упрощая жизнь до уровня мышления, мы создаем предпосылки для преодоления ее фатальностей – циклов, однонаправленности процессов, судьбы. Убив живое и превратив его в машину, можно, опираясь на рассудок, до бесконечности менять его износившиеся части, как в машине, и тем самым создать иллюзию бессмертия. Именно такую стратегию социального управления, основанную на «утопии цифры», мы и наблюдаем сейчас.

Управлять однородными единицами гораздо легче, чем разнокачественными индивидуальностями и сообществами. Отсюда и этнокультурное смешение, и диктатура политкорректности, запрещающая апеллировать к различиям рас, этносов, культур и полов.

Однако экспансия искусственности подходит к своему концу. Стабильность подобных обществ требует исключения из культурной осознанности многих факторов – расовых, религиозных, культурных. Но они есть, они уходят в фон и разрушительно действуют оттуда.

Есть и другое решение – волевое преодоление живого, одухотворение живого, увеличение его мощи, возможность свободного движения жизни не только по предопределенной траектории, но и вспять естественному движению к упадку и смерти: «Естество попирая и страх, Встанет раса труда и свершений…»[23 - Из стихотворения А. Широпаева «Октябрь». Сб. «Ледяной рассвет», Творческое объединение «Равноденствие».]. Воля над жизнью, а не жизнь под управлением машины. Воля, будучи более мощной инстанцией, нежели жизнь, в состоянии управлять жизненными потоками, направляя их в то русло, которое не было предусмотрено природой, усиливать жизненную силу, а не уничтожать ее. Это требует особой элиты, руководствующейся не стимулами, а свободной волей, культивированием функции принятия решений, отнюдь не связанной напрямую с аналитикой. Для такой элиты ясное сознание становится одной из главных ценностей. Элита решает, что ей делать не потому, что ее к этому что-то понуждает, а потому, что она внутренне свободна. Если это становится ценностью, то элита стремится занимать такое положение, которое обеспечивает ей большую мощность, нежели окружающая реальность.

При такой установке траектория развития гиперцивилизации, в отличие от обычной цивилизации, не является постоянной потерей нереализованных возможностей. Воля как ведущая сила гиперцивилизации обеспечивает возврат к точкам бифуркации и расширение объема параллельно реализующихся возможностей. Это следствие главной особенности людей гиперцивилизации – активного сознания.

Если постцивилизация требует потери субъектности, превращения основной массы в реагирующие на стимул объекты, то гиперцивилизация, наоборот, возможна лишь при условии активного сознания, постоянно порождающего новые реальности и реализующего их.

Такого общества пока еще нет. Оно существует только как проект отдельных людей. Но в силу того, что люди воли рождаются постоянно, они неизбежно образуют это новое сообщество, сообщество существ определенной породы – волевой породы.

1.4.4. В концепции Перехода отражается архетип радикального скачка, «нового Неба» и «новой Земли». По отношению к этому событию используются термины «фазовый переход» (С. Переслегин), «Иное» (В. Никитин, Ю. Чудновский), транзитология (С. Дацюк), «сингулярность» (Виндж, Курцвейль). За всем этим стоит целенаправленный отказ от любых известных и понятных форм жизни, «аттрактор тайны». Переход – это либо ответ на кризисные явления и план их преодоления, либо свободное действие, порождающее новое, Иное. Если это ответ на вызов, то что именно следует преодолеть? Если воля к Иному, то как начать путь к этому Иному?

Увы, нас все-таки подстегивает кризис, свободное действие лишь использует энергию несогласия цивилизации со своим фатальным концом. Момент кризиса ослабляет автоматику истории и дает шанс выйти за пределы исторической обусловленности.

О наступающем кризисе пишут многие авторы. Признаки кризиса достаточно очевидны.

СЕРГЕЙ ДАЦЮК:

«Как и почему происходит общий кризис цивилизаций?

Всякий цивилизационный кризис имеет такие признаки:

1) цивилизация не может более вести экспансию или даже сохранять себя на всей наличной территории;

2) культура не развивается, происходит процесс повторения и копирования эталонов, образцов, норм;

3) происходит кризис смыслов: старые смыслы утрачиваются, новые не появляются или блокируется их перевод в новые мотивации;

4) происходит всеобщий мотивационный кризис, сопоставленные старым смыслам мотивации перестают мотивировать;

5) происходит упадок морали;

6) будущее становится неясным, представляется негативным или страшным;

7) умирает или сильно сужается пространство духовности;

8) духовные люди не поддерживаются и не имеют сколь-нибудь заметного влияния на социальную жизнь»[24 - С. Дацюк. Теории перспективы. 2011. http://lit.lib.ru/d/dacjuk_s_a/text_0050.shtml].

Трудно не согласиться, что большинство этих признаков в технологически ориентированных обществах в той или иной мере действительно просматриваются. Следующий шаг – разработка средств преодоления кризиса, средств, позволяющих совершить жизнепорождающий маневр. Но для этого нужны средства управления таким маневром. Проблема осложнена тем, что постановка этих задач опережает разработку средств их решения: есть методы построения механических систем, но нет средств порождения организмических, в том числе цивилизационных, процессов.

1.4.5. Вынужденный и негарантированный Переходы. Переход может рассматриваться с позиций стадиальных моделей как следующий неизбежный эволюционный скачок, но может пониматься и как преодоление эволюционной каузальности – как Невозможный Переход. Преодоление каузальности представляется невозможным – история действительно роковым образом демонстрирует фатальность движения по пути ООП – высокие смыслы Культуры переходят в упрощенные и имитационные формы, что, собственно, и декларируется в идеях цифровизации всех форм жизни. Но помимо подчиненности ООП есть и другой путь – негарантированный скачок в нечто радикально отличное от пути, предусмотренного стадиальными доктринами, – скачок в нечто радикально Иное. Речь идет о негарантированном Переходе, который отнюдь не вытекает из логики и инерции предыдущего развития.