Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919)

Правоэсеровская газета «Голос революции» отмечала: «Движение носило характер настоящей партизанской войны с вылазками, внезапными нападениями, засадами и уличными перестрелками»[470 - Голос революции. 1918. 4 фев.].

17 января к Бирюкову прибыло подкрепление. Поезд из Баскунчака привез пятьдесят казаков. Среди них был прапорщик Андрей Скляров, уроженец Казачьебугоринской станицы. Скляров, похоже, и был организатором этого отряда, так как сразу же получил назначение на должность командира караула[471 - ГААО. Ф. 1178. Оп. 1. Д. 1116. Л. 20, 21.].

18–19 января, глубокой ночью белогвардейские части повели удачное наступление. Им вновь удалось занять почту, отбросив красных к Знаменской церкви и Александровскому саду[472 - Совр. пл. Ленина.], и создать угрозу для Косы в районе здания Биржи. Ударная офицерская рота выдвинулась по ул. Московская к Пречистенским воротам.

Аристов собирает в Александровском саду красногвардейцев и ловцов, которые переходят в контратаку на правом фланге и гонят белых вдоль по Белогородской и Знаменской улицам[473 - Совр. ул. Ленина и ул. Красного Знамени.].

На Пречистенской колокольне включается установленный там накануне прожектор, который ярко освещает площадь у центральных ворот Кремля с наступающими по ней офицерами. Усиленный пулеметный огонь и ружейный огонь со стен буквально выкашивают передние ряды наступающих.

«Это было что-то ужасное, – описывал командир отряда ловцов Бессонов. – Не прошло и 2 минут, как с наступающей стороны получилось смятение, а за ним пошло и бегство. Всех убитых и раненых белых насчитывалось, по моему мнению, до 100 человек. Между прочим, один гимназист лет 18 пролетел в ворота крепости и запутался в проволочном заграждении… Казачий штабскапитан и два офицера также были убиты в воротах крепости»[474 - Астрахань и январские дни 1918 года. Астрахань, 1925. С. 68.].

Бессонов не ошибся в оценке потерь противника. Штабной офицер Казачьего войска Бальзанов написал: «Нам пришлось отступить, потеряв около ста человек»[475 - ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 238. Л. 17.].

Осознав, что через Знаменскую улицу им создана угроза с тыла, уцелевшие офицеры ушли к Войсковому правлению и дому губернатора, оставив не только убитых, но и пленных. Наутро красногвардейцы отбили городской водопровод, восстановив подачу воды в крепость и на Косу. 20 января ими была занята Московская улица и казаки изгнаны из Большой Московской гостиницы, оставив при поспешном отступлении много оружия[476 - Воспоминания Орловского // Астрахань и январские дни 1918 года. Астрахань, 1925. С. 73.].

20 января уставшее от бесперспективного стояния Войсковое правительство решило отправить делегатов на Дон, за помощью. Впрочем, этот план так и не был реализован.

Помощь извне, конечно, запрашивали обе стороны.

19 января Аристов получил сообщение, что двумя днями ранее из Саратова на выручку астраханцам выступила «Восточная армия». В действительности речь шла не об армии, конечно, а об отряде в 2000 штыков, но хорошо оснащенном: ему были приданы 40 пулеметов и шесть орудий. Отряд продвигался вдоль железной дороги, пополняясь по пути сотнями добровольцев из числа рабочих и селян. За неделю его численность выросла вдвое[477 - Антропов О. О. Астраханское казачество. С. 111.].

Экспедиция в Саратове сформировалась не случайно. В этом городе застряли Трусов, Хумарьянц, Гольдберг, Иван Липатов и другие большевики, которые отъезжали в столицу по поручению ЦК. Они и убедили Саратовский Совет к выступлению[478 - Солдаты Октября. С. 37.].

Казаки тоже получили поддержку. В это время с фронта домой пробирался 1-й Оренбургский казачий артиллерийский дивизион войскового старшины Пискунова. Его численность Владимир Бирюков оценивал в 70 сабель[479 - ГААО. Ф. 1178. Оп. 1. Д. 191. Л. 20.], а современные исследователи называют цифру в 160 штыков[480 - Антропов О. О. Астраханское казачество. С. 111. Скорее всего, рост численности отряда связан с присоединением к нему группы уральских казаков во главе с полковником В. С. Толстовым и разного рода отставших от своих частей оренбуржцев и гурьевцев.]. Но все источники сходятся на том, что отряд располагал четырьмя пулеметами и восьмью орудиями с боезапасом. Среди орудий было шесть гаубиц, способных вести навесной огонь[481 - Астраханский листок. 1918. 2 фев.]. К этому времени батарея мятежников бездействовала ввиду отсутствия снарядов, и огневая поддержка была как нельзя кстати.

Оренбуржцы избегали городов и переправились через Волгу в районе Каменного Яра.

Атаман Бирюков лично выехал к ним навстречу на поезде. 19 января поезд прибыл на станцию Ахтуба, где стороны и увиделись. Бирюков пригласил Толстова, Пискунова и других офицеров к себе в штабной вагон. Он рассказал про обстановку в Астрахани и попросил о помощи. Согласие было получено.

Утром 20 января на станцию были поданы два эшелона, и отряд отправился в Астрахань.

В рамках информационной войны по городу был распространен слух, что прибывает целых четыреста штыков!

21 января в 21.00 поезда с оренбуржцами добрались до Астрахани, где их встретил духовой оркестр и члены Войскового правительства. Затем последовал торжественный ужин. На нем Бирюков рассказал гостям города, что большевиков насчитывается… 15 тысяч человек, не считая примкнувших к ним «австрийских пулеметчиков»[482 - Антропов О. О. Астраханское казачество. С. 113.]!

22–23 января повстанцы предприняли очередную попытку штурма города. Оренбуржцы пошли не все, а выделили отряд ст. урядника Сивожелезова, придав ему одно орудие. Отряд продвигался по правому флангу, через рабочий квартал Селены.

Именно с ним случился конфуз, который, собственно, и послужил катализатором массового дезертирства среди повстанцев и поражения мятежа.

В то время Селены представляли собой своего рода городские джунгли с хаотичной деревянной застройкой и отсутствием всякой сколь-либо продуманной планировки. Жили здесь преимущественно рабочие, что нашло отражение в названии местных улиц – Бондарные, Кузнечные, Колесные и др.

Вполне естественно, что рабочие кварталы единодушно поддерживали Советы. Еще в самом начале боев здесь действовал небольшой – менее двадцати человек – отряд красногвардейцев, преимущественно сформированный из числа бондарей. Отряд возглавил беспартийный прапорщик Евгений Савушкин, который быстро смог умножить ряды за счет массового притока добровольцев. Оружие для них поступало через Кутум от гарнизона. На улицах из бочек были построены баррикады, а местные «гавроши» старались всячески преувеличить численность селенских партизан, запугивая казаков рассказами про двести бойцов.

На этом направлении мятежники контролировали только Ефимовский съезд[483 - Совр. ул. Анри Барбюса.]. Район ул. Грязной и Пристанской[484 - Ул. Куйбышева и Адмиралтейская соответственно.] был для них закрыт.

В этих опасных местах 23 января и оказались посланные в незнакомый чуждый город оренбуржцы. Уже вечером они остались без своего орудия и пулеметов.

Получив информацию о продвижении противника, партизаны Савушкина прошли дворами и атаковали пришлых казаков из-за угла, забросав противника гранатами с расстояния 15–20 шагов. После этого дружинники бросились в рукопашную, а оренбуржцы, напротив, не вступая в бой, побежали.

По некоторым источникам, в тот же день оренбуржцы потеряли еще одно орудие[485 - Голос революции. 1917. 4 фев.].

Одновременно через Кутум перешли в наступление 2-й революционный отряд ловцов Колчина и 7-я рота Мельникова. Гости города бежали в панике к вокзалу, срывая погоны и даже срезая на одежде ленты, свидетельствующие о принадлежности к войску.

К месту событий прибыл сохранивший хладнокровие подполковник Рябов-Решетин. Непосредственно у здания вокзала он смог организовать сопротивление и, используя огонь картечью из орудий, остановить стремительный бросок красных. Красные залегли за штабелями дров и ограничились обстрелом противника.

Другая белая колонна при поддержке орудия пробовала пробиться к Кремлю по Белогородской улице[486 - Совр. ул. Ленина.]. Весь ее успех свелся к тому, что на Облупинской площади был сожжен городской цирк[487 - Площадь напротив совр. администрации Кировского района г. Астрахани.].

Вечером того же дня оренбуржцы и уральцы покинули Астрахань. Полная победа советских отрядов была омрачена только гибелью Савушкина, убитого по пути в крепость выстрелом из окна дома.

В станицах начались массовые собрания казаков, требовавших прекратить забуксовавшую авантюру. 23 января на Казачьем бугре прошло собрание, в котором приняли участие 253 казака. Участники этого массового митинга прямо обвинили в кровопролитии Бирюкова и Войсковое правительство и выразили поддержу Советам[488 - ГААО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 3. Л. 6.].

24 января красные начали наступление. Сигналом к нему послужили заводские гудки и колокольный звон (!). Отбитое у белых орудие было установлено на Петропавловской площади[489 - Район совр. гимназии № 3.], поддерживая своим огнем наступающие части.

У Аристова был разработан целый план освобождения города. Он предусматривал бросок левым флангом через Селены к железнодорожному мосту на р. Болда с целью отсечения путей отхода противника на север. После этого предполагалось широким охватом прервать коммуникацию белых с Казачьим бугром и окружить противника, принудив к сдаче.

Наступление намечалось тремя колоннами: от Селен на вокзал, от крепости на Девичий монастырь и Белые казармы и от Пороховых складов в тыл к противнику.

Несмотря на то что слаженного наступления не получилось и отдельные красные части атаковали вразнобой, впрочем, они добивались повсеместного успеха. Противник был деморализован и отступал почти без боя, оставляя в заслоне стрелков-калмыков и пулеметчиков[490 - Аристов М. Л. Январские дни 1918 года в Астраханской губернии. Астрахань, 1925. С. 35.].

На Полицейской улице казаки установили баррикаду. Находчивые астраханские рабочие ее смыли в буквальном смысле слова. Они открыли водопроводные краны, и ледяная вода вынудила промокших казаков покинуть позиции. Сильные перестрелки шли на Селенах и у Ямгурчеевского моста. Примерно час ушел на взятие железнодорожного вокзала[491 - ГААО. Ф. 1926. Оп. 2. Д. 7. Л. 9.].

«По сигналу колокольного звона, ровно в 12 часов дня, – описывал командир 1-го революционного отряда ловцов Бессонов, – мы перешли в наступление, перешли Кутум, подошли к валу, заняли школу глухонемых, сетную фабрику, а отдельная часть отряда подошла к стенам Ивановского монастыря. И вот, лежа за валом, увидели начавшееся бегство белых. Покатили автомобили белых и верховые казаки по два человека на лошади. Путь они держали по направлению к Казачьему бугру. Это было не отступление, а беспорядочное бегство. Рабочие, которые были присоединены к нам в количестве 700 человек, видя такое бегство белых, бросились в наступление густыми колоннами, держа в руках пики и с криком “ура”, дошли до нас и пошли дальше. Большое усилие нужно было, чтобы удержать рабочих, но бесполезно. Колонны их пошли дальше и увлекли наши части. План был нарушен»[492 - Астрахань и январские дни 1918 года. Астрахань, 1925. С. 69.].