Оценить:
 Рейтинг: 3.5

Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919)

Год написания книги
2018
<< 1 ... 10 11 12 13 14 15 16 >>
На страницу:
14 из 16
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

10 января, прямо днем, без всякой конспирации, в здании Войскового правления прошло собрание казачьих делегатов. Это здание украшает город и сегодня и находится буквально в двухстах метрах от Кремля[398 - Перекресток ул. Кирова и ул. Ахматовской.]. Как рассказывали участники совещания позже на суде, в ходе собрания «была обрисована ситуация и цели вызова»[399 - ГААО. Ф. 1178. Оп. 1. Д. 191. Л. 17.].

Понятно, что в течение часа содержание дискуссии стало известно в противоположном лагере.

Комитет народной власти попробовал провести переговоры и снять надвигающийся кризис. 10 января в 16.00 в здании КНВ прошло расширенное совещание, в котором приняли участие руководители Совета рабочих и солдатских депутатов, Исполкома Совета крестьянских депутатов, Мусульманского бюро, городской Думы, Губернского земства, Астраханского Казачьего войска, 156-го пехотного полка и мусульманской дружины. Пресса отмечала: «По тону и характеру речей было видно, что подлинная демократия была далека от гражданской войны и не хотела ее. Ни представители Советов, ни представители рядового казачества не отрицали возможного соглашения, и видно было искреннее стремление найти общий язык»[400 - Голос революции. 1917. 8 февр.]. Обсуждение заняло три часа, после чего участники совещания договорились встретиться на следующий день.

В знак примирения КНВ снял арест с банковского счета Казачьего войска и открыл кредит Войсковому правительству «на призрение семей мобилизованных и суточное довольствие» в 96 022 руб.[401 - ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 13. Л. 16, 21.] Тем самым все формальные основания для недовольства казачества были сняты. Но дело было вовсе не в деньгах.

Уйдя из здания КНВ, казачья делегация отправилась в здание Правления. Здесь собралась Военная комиссия Казачьего войска. Улица перед зданием Правления освещалась фонарями, пробивавшими туман. Несмотря на пасмурную мглу, в стороне отчетливо различались контуры Астраханского Кремля, где расположился потенциальный враг – солдаты и командиры 156-го полка.

В совещании приняли участие начальник войскового штаба Сережников, подполковник Иван Бирюков, помощник войскового атамана калмыцкий князь Тундутов, вахмистр Ветлянской станицы Михаил Пономарев, начальники строевых частей полковники Водопьянов, Кузнецов, Орлов, Сотенков, командир пешего батальона Сенягин, командир запасной сотни Ежов и советник Войскового правления с неразборчиво написанной в протоколе фамилией.

Поздним вечером 10 января участниками собрания был согласован план операции, разработанный 40-летним подполковником Генштаба Петром Бирюковым. Петр Иванович был не только казачьим офицером, но и сыном войскового атамана Ивана Алексеевича Бирюкова. Его папа в это время болел. Болезнь, скорее всего, носила дипломатический характер, так как атаман делал вид, что ничего не знает о военных приготовлениях своего Войска и планах собственного сына.

Сам Бирюков, по образованию бухгалтер, был вдовцом и содержал двух малолетних детей. Особенности семейного положения подталкивали его к осторожности и непубличности. Но план захвата спящего города он составил.

В 04.00 две сотни – 2-я и 4-я – должны были покинуть Белые казармы, расположенные на Набережной Кутума[402 - Ныне Кирова.]. Сотням предстояло пройти 400 метров до ул. Московской, к дому Усейнова. Здесь в двухэтажном особняке стояла 4-я рота 156-го пехотного полка. Казакам предстояло разоружить ее[403 - Дом Усейнова есть, но находится не на Московской/ Советской, а чуть дальше. Его современный адрес ул. Кирова, 27.].

В это же время запасная сотня, усиленная добровольцами-офицерами и импровизированным пешим батальоном Сенягина, должна была выйти с заднего двора Белых казарм[404 - Ныне на ул. Адмиралтейской.] и, сделав длинный изгиб протяженностью в километр, выдвинуться к парку «Аркадия». В парке стоял роскошный деревянный театр, где размещались 14-я рота гарнизона и иные части 4-го батальона, которые было нужно взять в плен[405 - По воспоминаниям бойца Мусульманской роты М. Х. Айдарова, место дислокации роты № 14 было в доме Губина на углу набережной реки Кутум и ул. Грязной (совр. Куйбышева).].

Орудия, ранее заботливо вывезенные офицерами на Казачий бугор, предстояло выкатить на Армянское кладбище[406 - Ныне ул. С. Перовской.]. Эта часть плана осталась неясной. От Армянского кладбища до центра города минимум три километра, и вести сколь-либо эффективную стрельбу оттуда в условиях городской застройки было совершенно невозможно.

После нейтрализации 4-й и 14-й рот Петр Бирюков был намерен отправить в крепость парламентеров с ультиматумом. План был выставлен на демократическое тайное голосование и получил поддержку девяти из 11 участников собрания. Против проголосовал сам Петр Бирюков. Он заявил, что без разведки выступать опасно и вообще стоит подтянуть силы.

Дополнительным аргументом прозвучала… необходимость проинформировать его отца, атамана Ивана Бирюкова!

Следующий день прошел в приготовлениях.

Но пополудни, как и было обговорено, прошли вторые переговоры советских и казачьих представителей в здании КНВ. Перфильев и Трусов заявили, что не собираются вмешиваться в дела казачества и признают за ним право на самоуправление.

Казаки ответили, что их это полностью устраивает и ни о каком конфликте не может быть и речи. После этого Перфильев и Трусов заметили, что в Покровском монастыре происходят какие-то военные приготовления, и предложили сформировать общую делегацию, чтобы съездить туда и выяснить, что же там происходит.

От такого предложения казаки наотрез отказались, но попросили время подумать. Совещание было прервано с полной уверенностью его советских, земских и мусульманских участников, что на следующий день переговоры продолжатся[407 - Голос революции. 1917. 8 фев.].

Однако планы Войскового правления состояли не в предотвращении, а в развязывании войны в городе. Переговоры они вели лишь для того, чтобы обмануть Советы и усыпить их внимание.

Вечером казачьи начальники опять собрались в здании Правления. Вновь прошло голосование, на этот раз открытое. Против вооруженного выступления проголосовали двое, но среди них оказался… исполняющий обязанности Войскового атамана полковник Востриков. Востриков категорически заявил, что лично сам он никакого восстания возглавлять не будет.

Вслед за Востриковым отказались от руководства Петр Бирюков и князь Тундутов. Последний заметил, что если кем и готов руководить, то только собственными калмыками. Калмыков было немного, человек двести. В итоге после долгих уговоров казачество согласился возглавить подъесаул Н. К. Сережников. Его чин соответствовал званию армейского штабс-капитана и был чем-то средним между старшим лейтенантом и капитаном в современной армии.

Таким образом, при наличии генералов, полковников и подполковников руководство восстанием оказалось в руках практически младшего офицера.

В ходе совещания поступила информация, что, оказывается, в городе работает подпольная организация пехотных офицеров. Подпольщики собирались провести свою конференцию через пару дней в Покровском монастыре. В это тайное сообщество было записано порядка двухсот человек[408 - ГААО. Ф. 1178. Оп. 1. Д. 1. Л. 1–11; Ф. 1178. Оп. 1. Д. 191. Л. 12.]. Впрочем, скорее всего, в списки попали все, кого только смогли вспомнить их составители. После завершения боев красные следователи смогли установить причастность к выступлению только трех пехотных офицеров из двухсот поименованных в списке.

Офицеры с энтузиазмом присоединились к организации мятежа.

Для распознания своих нижним чинам и командирам были розданы белые повязки.

Выступление начато и остановлено

Выступление началось через несколько часов и сразу оказалось несогласованным, хотя все казачьи и офицерские отряды выступали из одной и той же точки – Белых казарм[409 - Район Кр. Набережная, 93.]. 12 января в 3.30 утра (учитывая зимнее время, на дворе стояла глухая ночь) казармы покинула 2-я сотня 3-го казачьего полка. Через десять минут она атаковала 4-ю роту гарнизона, занимавшую дом Усейнова.

Наступление 2-й сотни успеха не имело. Дом Усейнова, где стояли красные солдаты, представлял из себя небольшую крепость. Сегодня он более известен как Персидское подворье. Его корпус образовывает замкнутый внутренний двор, просто предназначенный для обороны против легковооруженного противника. Красноармейцы активно применили гранаты. Казаки понесли потери и закрепились в соседних зданиях.

По дороге небольшой отряд, отделившийся от 2-й сотни, занял здание почты, устроив там на всякий случай засаду и выгнав местных сторожей. Последующие две недели почта неоднократно переходила из рук в руки. После окончания боевых действий была выявлена картина полного разорения. Книги и документы были порваны в клочья, абажуры и лампочки разбиты, а провода срезаны. Деньги, почтовые марки и зеленое сукно со столов просто исчезли[410 - ГААО. Ф. 1178. Оп. 1. Д. 10. Л. 8.].

Пока 2-я сотня вела перестрелку у Персидского подворья, в Белых казармах формировали новую боевую группу. В ее состав вошли прибывшие из сел добровольцы, и построение новичков затянулось. Впрочем, эта группа как раз добилась успеха. Примерно в 5 утра она добралась окольными дорогами до парка Аркадия, где разоружила спящую 14-ю роту гарнизона, захватив при этом два пулемета.

Еще один отряд выдвигался к Волге вдоль Кутума. В здании горводопровода располагалась рота порядка 156-го полка, которой командовал Рубан. Повстанцы подошли к зданию, вызвали Рубана на улицу и прямо у входа изрубили его шашками[411 - ГААО. Ф. 1926. Оп. 2. Д. 7. Л. 5.]. После этого они разоружили солдат роты. Дальше казаки спустились вниз вдоль русла Кутума, имея целью занять квартал Коса и окружить крепость с юга.

Неожиданно для казаков у Коммерческого моста им преградили путь солдаты мусульманской роты под командованием Хаджаева. Эта рота дала белоказакам решительный отпор. Основные силы роты были размещены в бывшей Догадинской гостинице. «В окне гостиницы стоял пулемет, – вспоминал позднее боец Фатхулин, – пулеметчик – крестьянский парень из села Яксатово, по имени Мавлют, подпустив поближе белоказаков, спустившихся с Коммерческого моста, расстрелял их в упор. Атака белоказаков захлебнулась. Выскочившие из казармы мусульманские солдаты добили отступавших белоказаков»[412 - Борьба за власть Советов в Астраханском крае. Т. 1. С. 395.].

Мавлют погиб в этом бою. Вместо него за пулемет взялся ефрейтор Хамзин, который смело вышел прямо на середину улицы и занял там позицию. Попытка мятежников отрезать Крепость от Волги была сорвана.

Сама Крепость также не была взята. Мятежников подвела склонность к эффектному жесту. Вместо того чтобы скрытно подойти к Кремлю и обезоружить немногочисленную охрану Пречистенских ворот, они начали артобстрел, разбудив гарнизон.

«Тишина, часовые на местах, – описывал Липатов. – Через две минуты раздается над Советом треск. Первый разрыв шрапнельного снаряда, другой и третий. Отдал распоряжения помощнику, бегу в крепость. Снаряды рвутся у колокольни, ударяясь в нее. Крепость на ногах. Тов. Аристов сам несет пулемет, другие несут бомбомет… Дело прошлое, но скажу своим бывшим врагам, если таковые и сейчас есть здесь в живых, свое рабочее спасибо. Вы подумаете – за что? А за то, что они нас утром 12-го января орудийным выстрелом поставили на ноги. Не сделай они этого, а пойди тихо без выстрела на крепость, и они ее заняли бы без трудов»[413 - Астрахань и январские дни 1918 года. Астрахань, 1925. С. 64, 65.].

Аристов распорядился немедленно выставить пулемет в воротах, поднял по тревоге 1-ю литерную и 7-ю роты и отправил связных. На двести бойцов имелось только 70 винтовок.

«Очутившись в крепости, мы узнали, что защитников в ней не так много, – вспоминал боец-мусульманин М. Х. Айдаров, – кое-где по стенам у бойниц стояли вооруженные люди, в большинстве своем солдаты. Единственный пулемет был установлен в глубине ворот и направлен вдоль улицы»[414 - Цит. по: Казаков П. В., Казакова Е. П. Гражданская война в Астрахани глазами очевидцев: по материалам из фондов Астраханского музея-заповедника // X Краеведческие чтения: сборник. Астрахань, 2018. С. 207.]. Неподалеку от Житной башни Кремля были установлены деревянная и веревочная лестницы, через которые подходили добровольцы.

К рассвету повстанцы заняли линию Войсковое правление – Армянский мост – Ямгурчеев мост. На этих и других мостах, расположенных в направлении Больших Исадов, были выставлены патрули. Дом Усейнова также удалось занять, так как 4-я рота, чтобы не быть блокированной, частью сил ушла по ул. Знаменской в крепость, а частью отошла к зданию Управления калмыцким народом и Облупинской площади[415 - Совр. ул. Ленина, 17, напротив здания Администрации Кировского района.]. Потери казаков и офицеров были значительными – 54 человека убитыми и 117 ранеными. Начальство объяснило это тем, что красные поставили за пулеметы немцев и венгров. «Наши атаки всегда отбивались красными, благодаря тому что у них было много пулемётов с отличными хладнокровными пулемётчиками немцами», – записывал Бальзанов[416 - ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 238. Л. 10, 11.].

Зато мятежники располагали артиллерией.

Одну пушку они установили у Армянского собора на Московской ул., другую – на Воздвиженском мосту и две – на вокзале[417 - Астраханский листок. 1918. 2 фев.]. Так как казаки – 160 человек персонала казачьей батареи – отказались стрелять по городу, расчеты были укомплектованы офицерами. Огонь велся по Кремлю, при этом пострадали Пречистенская колокольня, Архиерейский дом и Успенский собор. Оказавшийся в плену солдат 14-й роты Мальцев насчитал за три часа 113 орудийных выстрелов[418 - Коммунист. 1919. 8 фев.].

Положение Советов оказалось крайне неблагоприятным. Они имели всего два пулемета и шесть бомб для миномета, четыре роты (1-ю литерную, 4-ю, 7-ю и мусульманские) и триста человек в Красной гвардии. Причем из числа красногвардейцев в крепости оказалось только сто бойцов[419 - ГААО. Ф. 1926. Оп. 2. Д. 7. Л. 3.]. Остальные ночевали дома и были отсечены от Кремля противником. Продуктов в крепости не было.

Многие советские лидеры, включая Перфильева, оказались арестованы. Многие, включая Трусова и Липатова, находились за пределами губернии.

Война в условиях города

С рассветом белые предприняли попытку штурма крепости. Прямой наводкой по воротам был открыт огонь из орудия. Разрывом снаряда сбило пулемет, убило помощника пулеметчика моряка Зайцева, а самого пулеметчика отбросило в сторону. Перебежками от здания к зданию мятежники атаковали Пречистенские ворота, охрана которых разбежалась. Ситуацию спас один человек, тот самый уцелевший пулеметчик, Дмитрий Чулков. Он снова установил свой пулемет, подавил цепь противника и метким огнем заставил убрать стоявшее на другой стороне Московской улицы орудие. В производстве работ по устройству импровизированной баррикады и установке пулемета горячее участие и самоотверженность проявил 14-летний мальчик. Он погиб в бою.

По воспоминаниям А. Столыпина, какое-то время огонь из пулемета вел лично Аристов[420 - ГААО. Ф. 1926. Оп. 2. Д. 7. Л. 6.].

Вскоре подошло подкрепление из 7-й роты и мусульманской роты, которое заняло бойницы на стенах и огнем сверху заставило казаков и офицеров отступить.

Служивший при штабе мятежников Бальзанов записал, что при попытке штурма Кремля атакующие потеряли каждого третьего бойца. Студенты и гимназисты начали дезертировать[421 - ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 238. Л. 11.].

Красногвардейцы подтягивались к Кремлю, вступая по дороге в перестрелки с белоказаками.

Астраханский татарин Орловский, демобилизовавшийся солдат, пробивался к своим. На Ивановском мосту[422 - У торгового центра «Московский» на Больших Исадах.] он был задержан гимназистами, однако гимназический патруль был неожиданно обстрелян из соседнего здания и разбежался. Захватив брошенную винтовку, Орловский прибился к отряду, в котором оказались его знакомые. Отряд был небольшой, всего 11 человек, и занял Ивановский мост. Вскоре они были выбиты оттуда превосходящими силами белых и стали отходить в центр города. Проходя мимо Купеческого клуба, отряд потерял одного бойца, убитого выстрелами из окна.

В районе кафе «Шарлау» группа Орловского была встречена сильным ружейным огнем казаков через окна почты. Красногвардейцы заняли второй этаж кафе, а Орловский отправился в крепость за патронами и подкреплением. Назад он вернулся с группой поддержки в 20 человек, после чего казаки были выбиты из почты[423 - Астрахань и январские дни 1918 года. Астрахань, 1925. С. 72.].

На юге города просоветски настроенные татары заняли казарму конной казачей батареи, расположенную между «Луна-парком» и Ликеро-водочным заводом. «Казарма была взята, – вспоминал участник боя М. Х. Айдаров, – причем три казака были убиты, остальные бежали. Нам досталось несколько винтовок с патронами»[424 - Цит. по: Казаков П. В., Казакова Е. П. Гражданская война в Астрахани глазами очевидцев: по материалам из фондов Астраханского музея-заповедника // X Краеведческие чтения: сборник. Астрахань, 2018. С. 209.].
<< 1 ... 10 11 12 13 14 15 16 >>
На страницу:
14 из 16