Цвет моей магии

Спрятавшись в каморке с метлами, я отчаянно пыталась выбросить из головы эти слова. Шаас разбередил старую рану в моем сердце и на секунду дал ложную надежду.

Ложную ли? «У вас были некомпетентные наставники». Ну нет! Ректорат и преподаватели учебного корпуса ждали, когда я оправлюсь и смогу владеть магией, как и прежде. Если бы они могли мне помочь, неужели не попытались бы? Я возненавидела Шааса – за то, что он заронил в мой разум семена сомнения.

6

Аннику нашли тем же вечером. Я уже собиралась домой, как ко мне подошел Кертан – притихший и расстроенный.

– Мои коллеги только что сообщили. Рыбаки нашли тело Анники. Мне жаль, Мара.

– Может, это не она? – глупый вопрос, когда я точно была уверена, что найденная утопленница – моя подруга.

– Соседи опознали девушку. Судя по всему, она утонула около трех дней назад. Мы арестовали ее приятеля. Наказание он понесет самое суровое.

Я только кивнула. Кертан не стал говорить ничего лишнего. Обнял меня за талию, прижал к себе. Мы вышли из библиотеки и двинулись вдоль темных улиц. Слабо моросил дождь и, смешиваясь с моими слезами, стекал по лицу. Я не разбирала пути, но внезапный лай собаки за забором вернул меня к реальности.

– Куда мы идем, Кертан?

– Я думаю, сегодня тебе лучше побыть у меня, – он нежно поцеловал меня в висок. Удивительно, что от этого любящего жеста я вздрогнула, словно от удара.

– Сегодня мне лучше побыть одной. Прости. Мне… нужно подумать кое о чем.

– Ты уверена?

Я кивнула.

– Я провожу тебя до дома. Не волнуйся, только до двери. Я понимаю, что тебе нужно остаться наедине с собой.

Я снова кивнула, почувствовав облегчение от того, что Кертан не стал возражать.

На следующий день я с утра высматривала господина Шааса. Не увидела, но уловила в коридоре легкий мятно-перечный аромат и поспешила по этому незримому следу. Шааса я нашла в небольшом зале за прочтением некоего толстого фолианта.

– Доброе утро, – я смутилась, не зная, как вернуться к вчерашнему разговору. К счастью, собеседник сразу о нем вспомнил.

– И вам доброе, Мара. Вчера тот сыщик помешал нам.

– Да, вы сказали… То есть, начали говорить, что мои наставники были…

– Некомпетентны. Потому что не нашли способ научить вас магии, доступной при… так скажем, вашем свойстве зрения.

– Может, это просто невозможно?

– Сейчас узнаем.

Шаас достал из кармана два флакона – с белым и черным порошками соответственно.

Я остолбенела. Сколько лет прошло с тех пор, как мои пальцы ощущали шероховатость и бархатистость магических порошков. Руки сами потянулись к флаконам, но страх в последний момент возобладал, и я прижала ладони к своей груди.

– Да, согласен, правила внутреннего распорядка запрещают пользоваться магией в стенах библиотеки, – кивнул Шаас, неправильно истолковав мою реакцию. – Пойдемте со мной.

– Куда?

– На улицу. Никто не удивится, если недалеко от учебного корпуса будет практиковаться магия.

– Но у меня работа… Нельзя же вот так взять и уйти, – проблеяла я.

– Вы снова хотите сдаться и не воспользоваться предоставленным шансом? – вскинул бровь Шаас.

Я помотала головой, сама не зная, в знак согласия или отрицания.

– Пойдемте, – спрятав флаконы в карман, Шаас двинулся к выходу. Я поспешила следом, как пес за хозяином. Лишь бы Дирна не попалась навстречу!

Благополучно миновав главный холл и не встретив никого из руководства, мы вышли на улицу. Утреннее солнце играло в оставшихся с ночи лужах, дул ветер – освежающий, бодрящий, зимний. Шаас твердым шагом шел вперед и, пройдя по диагонали площадь Триздания, оказался перед мостом через реку. Я, слегка запыхавшись, нагнала его.

– Никогда не ходила по этому мосту.

– Он называется Щетинистый Мост.

– Почему?

– А как вы думаете?

Я осмотрелась. Перила моста возвышались вверх остроконечными шпилями, столь частыми, что издалека мост действительно должен был напоминать щетку.

– Что ж, не будем терять времени, – Шаас снова достал флаконы. – Итак, черный и белый порошки. Каким образом вы бы смогли творить магию при помощи них?

Я, наморщив лоб, уставилась на содержимое флаконов. Гладкое стекло бликовало на солнце. Крошечные крупинки внутри хранили в себе множество чудес, главное – знать, как их освободить.

– Ну же! – Шаас не был терпеливым преподавателем. – Вспомните, на чем основывалось ваше умение работать с цветными порошками?

– На ассоциациях, – пробормотала я. – Каждому явлению соответствовал цвет. Немного в мире черных и белых вещей, чтобы можно было с этим работать.

– Подставьте ладонь.

Я повиновалась, и господин Шаас отсыпал на мою ладонь две щепотки черного и белого порошков.

– Не бойтесь, сделайте с ними что-нибудь.

Я осмотрелась вокруг. Что могло быть в окружающем мире белого? Облака? Я дотронулась до белого порошка и растерла его между пальцами. Драгоценное, давно забытое ощущение словно коготь царапнуло мое сердце.

– Облака… – почти неслышно прошептала я и сдула порошок с пальцев. Ветер подхватил белые пылинки и унес к реке.

Небо оставалось по-прежнему чистым, безоблачным.

– Я растеряла свой талант, – отряхнув ладони, я виновато посмотрела на Шааса, – мои наставники не ошиблись.

– Вы просто не хотите перестроиться, Мара, – покачал головой мой собеседник. – Вам так спокойно и безопасно – жалеть себя, принижать, беречь мнимое чувство вины…

Я недоуменно пожала плечами.