Перекрестки неизбежности

Не секрет, что в Гвардии меня считали любимицей капитана Фарада. Многие подозревали, что продвижением по службе я обязана его протекции, а не личным заслугам. Частично это правда. Именно капитан дал возможность юной Леде Маерис проявить себя. Именно Фараду я обязана всем, что имела на сегодняшний день.

Я ненавидела углубляться в воспоминания. Но захмелевший от пива разум вернул меня в тот далекий и беспросветный день, когда маленькая девочка Леда плакала на крыльце опустевшего родного дома.

Мне было лет десять, и в тот холодный декабрьский день я, в тайне от родителей, побежала на набережную Аралы, чтобы, продолбив лунку, ловить зимнюю рыбу. Про этот способ мне рассказали соседские мальчишки, и я сразу загорелась идеей наловить рыб – холодных и белых, как снег. Надо ли говорить, что ничего хорошего из затеи не получилось. Я чуть не провалилась под лед, застряла в глубоком снежном сугробе, продрогла так, что зуб на зуб не попадал. Отсутствовала не так уж долго, возможно, около часа. Когда же я, дрожащая и уставшая, вернулась назад, то обнаружила, что в доме стоит странная тишина. Младший братик не плакал в колыбели, мать не стучала посудой на кухне, не поскрипывало кресло отца. Дальше – словно провал в моей памяти. А потом – снова я, но уже сидящая на крыльце, воющая в голос от ужаса и горя. Соседи, бродящие в наших комнатах и тихо перешептывающиеся. Их жены, пытающиеся увести меня к себе и отшатывающиеся, когда я царапалась и кусалась, словно дикий зверек. Гвардейцы в красных мундирах на гнедых конях. Один из них сел рядом со мной и, взяв в большие ладони мое заплаканное лицо, спросил, не хочу ли я служить у них. Неожиданный вопрос, к которому я не была готова – возможно, именно поэтому и дала положительный ответ.

Уже позднее я узнала, что именно Фарад – тогда еще лейтенант – был тем самым гвардейцем, забравшим меня к себе. Он рассказал потом, что произошло в тот страшный день. Отец мой, Фисс Маерис, был довольно обеспеченным купцом и нажил немало завистников и конкурентов. Кто-то из них решил разделаться с ним раз и навсегда и, вторгнувшись в наш дом, перерезал всю семью, не пощадив даже годовалого младенца. «Тебе повезло, Леда, – говорил мне тогда Фарад, – не уйди ты на реку, лежала бы с перерезанным горлом». Я тогда очень сомневалась в собственном везении – от неизбывного горя мне казалось, что лучше лежать в гробу рядом с близкими, а не маяться среди чужих людей. Но я была еще ребенком, и вскоре боль потери начала затихать. Началась новая жизнь, а именно ученичество в кадетском корпусе, куда меня приняли по просьбе лейтенанта Фарада. Я старалась оправдать оказанное мне доверие. Учеба давалась легко – голова моя была достаточно светлой для накопления знаний, а тело – крепким и гибким для физической подготовки, которую проходит каждый будущий военный. Все мне нравилось – тренировки, построения, а уж когда в руки попало настоящее оружие, радости не было предела. День, когда я наконец-то надела гвардейский мундир, был самым счастливым в жизни. Мы, молодые выпускники корпуса, гарцевали по центральной площади на собственных лошадях, а люди смотрели на нас – кто-то с восхищением, кто-то с любопытством, а кто-то с неприятием. Я чувствовала себя воительницей, защитницей столицы и была уверена, что не дам преступности ни малейшего шанса на террор местных жителей. В глубине души мечтала, что однажды смогу найти и наказать убийц своей семьи. Как часто ночами я представляла себе те муки, которые устрою этим мерзавцам, когда они окажутся в моих руках. И просила мироздание, чтобы этот миг настал как можно скорее.

Но возмездие так и не свершилось, ибо началась война. Та самая пятилетняя война, на которую с первого же дня направили нас – юнцов, только-только получивших свой первый личный пистоль. Настали дни лишений и бесконечных кошмаров наяву. Вокруг нас была смерть и ничего больше. Мы пропахли порохом и потом, в тела наши въелась грязь и кровь. Недостаток еды, теплой одежды, хрипы раненых – все это было фоном для моего постоянного спутника – страха. Кому скажи, никто бы не поверил, что отчаянная и неумолимая Леда Маерис на самом деле была готова орать от ужаса при виде трупов товарищей и врагов, кровоточащих ран, от звука пули, пролетающей в сантиметре от головы. Страх преследовал меня постоянно, даже во время затишья боевых действий, но я, сжав зубы, рвалась вперед. И доказала всем, чего стою. К концу войны Фарад, дослужившийся до звания капитана, назначил меня сержантом и уверил, что при такой службе недолго стать и лейтенантом. С той поры прошло несколько лет, а моим чаяньям, видимо, уже не суждено сбыться.

***

– Да ничего страшного не произошло, Леда. Бронард Юрас – человек, не хуже нашего бывшего командира. Он – опытный вояка, в Пятилетнюю войну сделал для страны больше, чем Фарад и мы все вместе взятые, – Кирк поцеловал меня в висок и нежно поворошил волосы. Я лежала в его объятьях, но никак не могла найти покоя. Поздно вечером я пришла к Кирку, чтобы обсудить мои тревоги относительно нового руководства, но возлюбленный решил успокоить меня в свойственной ему манере. Однако даже его любовь, горячая и страстная, не могла угомонить мое смятение. Я погладила жениха по гладкой груди, покрытой легкой испариной пота, и положила голову на его плечо.

– Почему же тогда после войны Юрас не стал капитаном Гвардии? И ты же знаешь, сколько Фарад сделал для меня. Это был командир, за которого можно умереть. А новый…

– Тоже человек, за которого не жалко жизнь отдать, – в голосе Кирка появились металлические нотки. – Я верю, что с ним у Гвардии начнется новая жизнь. Лучшая жизнь. Старая была так себе, если уж правду говорить.

– Почему? Что было не так?

– Да взять хотя бы Грена твоего. Поистине неуловимый оказался, а? А ведь он лишь мелкий прохвост, возомнивший себя невесть кем.

– Ага, и этот мелкий прохвост ограбил Бранека и казну чуть не унес! – мне даже обидно стало за Грена. Тем более, если подтвердить, что он – обычный, ничем не примечательный преступник, то и мои провалы в его поимке характеризуют сержанта Маерис с не лучшей стороны.

– Наглец он, – зевнул Кирк и повернулся на бок. Я уткнулась носом в его спину и закрыла глаза. Да, Грен наглец. А я – бестолковая дура.

***

Бывают дни, когда в Синефорте царит необычно миролюбивая атмосфера. Никаких мелких краж, вооруженных разборок и, тем более, убийств. Даже драки происходят вдали от глаз всевидящей гвардии и обходятся без жертв. А бывает, как сегодня, когда я, в погоне за карманным воришкой, въехала прямо в центр массовой драки возле одного из трактиров. И это в дневное время, заметьте! Что будет к ночи – предположить страшно. К счастью, дерущиеся при виде меня, шустро разбежались, даже пистоль обнажать не понадобилось. Зато сразу же следом – вторая стычка, между двумя пьянчугами, не поделившими женщину. Что ж, это нормальная жизнь любого крупного поселения. Я и не думала жаловаться на судьбу, однако вечером в гарнизон въезжала усталая и взмокшая, мечтая отлежаться в теплой ванне. Благо с помывкой проблем у гвардейцев никогда не было, в умывальнях весь день поддерживалось тепло, а специальные работники следили за тем, чтобы в котлах вода была всегда в меру горяча, и ее хватало на всех.

Только я въехала в гарнизон, как обратила внимание на необычное оживление, царившее вокруг. Кирк разъезжал вперед-назад на коне, раздавая приказы гвардейцам, которые спешно седлали лошадей и проверяли оружие. Я подъехала к ним.

– Что у вас тут за суета?

– Вот так-так! Наша доблестная Леда полдня провела в городе и ничего не знает? – Кирк, веселый и взбудораженный, смотрел на меня, как на глупого ребенка. – Твой ненаглядный Грен средь бела дня ограбил купца Ставина. Где ты была в этот момент, интересно?

– Даже не знаю, – этот издевательский тон меня разозлил, – может, драку предотвращала? Или, может, карманного вора преследовала? Да нет, конечно, я же просто прохлаждалась в трактире за кружкой пива!

– Видимо, прохлаждалась, – Кирк явно поставил себе цель задеть меня посильнее. – Во всяком случае, твой бандит спокойно сделал свое дело безо всяких помех со стороны Гвардии.

– Ты считаешь, я должна была его мысли прочитать?

– Было бы неплохо, – Кирк повернулся к группе гвардейцев, которые уже в полной готовности ждали конца нашей перепалки. – Ну что, друзья! Вперед, надерем задницы этим бандитам!

– Я с вами! – нельзя же допустить, чтобы Грена поймали без меня.

– Твой патруль на сегодня окончен, сержант Маерис,– Кирк едва заметно усмехнулся, но продолжил в приказном тоне, – возвращайся в казарму. Сейчас же.

– Но…

– Это приказ, сержант. Исполнять!

– Есть…

Я была готова убить Кирка. Грен принадлежал мне и точка! Сколько сил я потратила на его поиски, не раз рисковала собой и ради чего? Чтобы собственный жених перехватил мое дело! «Надеюсь, Грен ускользнет и в этот раз!» – мстительно подумала я. Это стало бы хорошим уроком для самонадеянного Кирка. Тем более поймать бандитов после сегодняшнего преступления стало для меня слишком личной целью – после того, как я узнала о нападении на купца. Нет, никто не был убит или покалечен, но… В этот деле чувствовались отголоски моей детской трагедии. Если бы тогда кто-то настырный и упорный искал убийцу моей семьи… Нет, легче мне не стало бы, поняла я вдруг. А Грен Форо? Сейчас он просто вор, но кто знает, как скоро он замарает свои руки в крови.

Ни о каком продолжительном отмокании в ванной речь уже не шла. Наскоро помывшись и перекусив в местном трактире, я уселась на крыльце женской казармы и стала ждать возвращения отряда Кирка. Даже придумала несколько колких фраз, персонально для ушей дорогого жениха. Уже окончательно стемнело, я насквозь продрогла, но не двигалась с места. Проходящие мимо гвардейцы начали недоуменно коситься на мою скрюченную и озябшую фигуру. Ну уж нет! Не уйду!

Наконец раздался дружный цокот копыт, и в гарнизон въехал Кирк со своими подчиненными. Я пошла к ним на встречу, готовя свою самую ехидную улыбку, но она так и не появилась на губах. Потому что один из гвардейцев волочил за собой связанного пленника.

Не может быть! Глаза мои отказывались верить увиденному. Но факт оставался фактом – за лошадью бежал, стараясь не упасть, молодой паренек. Руки его были связаны впереди, а конец веревки крепко сжимал тащивший его гвардеец. Кирк был горд, сразу видно. Грудь колесом, глаза горят огнем, осанка победителя – истинный воин, выигравший ключевое сражение! А с каким обожанием на него смотрели высыпавшие из казарм гвардейцы – так, словно сам Грен был уже пойман и посажен в тюрьму.

Я присмотрелась к пленнику. Он был тощ, как щепка, белый от ужаса, в какой-то замызганной рубахе и запятнанных штанах. Бедолага вращал головой, словно птица, а круглые, полные безысходности глаза, казалось, не верили в реальность случившегося. Его взгляд остановился на мне лишь на мгновение, а потом он воззрился на Кирка, но не произнес ни слова.

– Лейтенант Кирк Галлен! – капитан Бронард Юрас уже спешил к отряду. – Поймали-таки одного из паршивцев!

– Да, командир! – Кирк самодовольно посмотрел на капитана и тряхнул головой, словно гордый жеребец. – Пока только этого парнишку. Но ничего, отловили одного, значит и до других доберемся.

– Хвалю! – Бронард подошел к пленнику и внимательно осмотрел несчастного. – Как тебя звать, мерзавец?

Паренек только покачал головой, отчего его вихрастые волосы закачались, словно перья.

– Отвечай, когда капитан спрашивает! – гвардеец ткнул кулаком в висок пленника. Тот едва удержался на ногах и отчаянно замычал.

– Он что, немой?

– Похоже, что так. По крайней мере сдался нам без слов, – Кирк захохотал над собственной шуткой. – И всю дорогу молчал. Данси, а ну осмотри этого мычащего.

Молодой гвардеец слез с коня, подошел к пареньку и сжал его щеки так, что тот невольно открыл рот.

– Верно, немой. Вместо языка – отросток, – Данси брезгливо вытер пальцы о мундир и посмотрел на Кирка. – Что с ним делать прикажете?

– Отвези в тюрьму. Там ему теперь и жить до самой смерти.

Пленник снова издал глухие звуки, но Данси уже волочил его прочь. Я смотрела вслед удаляющейся паре и не понимала своих ощущений. Дело было вовсе не в том, что Кирк меня обошел. Нет, тут было нечто такое, что нужно было хорошенько обдумать, и касалось оно именно этого тщедушного паренька.

***

– Леда! Может, хватит уже? – Сабире надоело смотреть, как я шагаю по комнате из угла в угол, покусывая указательный палец и думая, думая… – Иди, на площади маршируй. Там места больше.

– Прости, что мешаю. Мне надо поразмыслить хорошенько.

– Может, поделишься проблемой? Подруга я тебе или кто? – Сабира поймала меня на очередном круге и силой усадила на кровать.

– Да о сегодняшнем пленнике думаю…

– Что, задел тебя Кирков триумф? – Сабира засмеялась и хлопнула меня по плечу. – Порадовалась бы за него, жених твой все же. Кстати, когда же вы поженитесь?

– Не знаю… – вопрос подруги, честно говоря, оказался неожиданным. Нет, то, что Кирк когда-нибудь станет моим мужем – вопрос решенный, но вот то, что однажды придется назначить точную дату свадьбы… И стать Ледой Галлен… Так далеко в своих мыслях я редко заходила.