Хрустальный мир

Но Тарги не торопился. Его поцелуи переместились ближе к шее, и девушка зажмурилась от удовольствия, перестав замечать мир вокруг.

Можно сотни раз касаться себя кончиками собственных пальцев и, закрыв глаза, представлять рядом другого человека. И это будет лишь игрой в близость, руки всегда будут собственными, и ты не сможешь полностью забыться и раствориться в ощущении беспредельного счастья, не зная, что придет ему в голову в следующую секунду.

Когда-то я пообещала сама себе, что, когда это случится, я вспомню одинокие ночи и буду счастлива от того, что пальцы, ласкающие мое тело, – чужие, непредсказуемые. Его губы открывают все новые и новые виды ласк, и это больше, чем можно было не только желать, но и вовсе представить.

Тонкие вспышки экстаза, рождающиеся в местах прикосновений. Тянущая сладкая боль, спазмом сводящая бедра, неспособная уйти сама и нетерпеливо намекающая на необходимость более решительных действий со стороны мужчины. Уверенные, опытные руки, крепко сжимающие тонкое тело в своих объятиях. И легкий, практически незаметный укол в плечо.

– Ты… Что ты сделал?

Кат испуганно вскинулась на кровати, и Тарги улыбнулся, бережно размыкая кольцо ее рук.

– Спи, дурочка, – разом растеряв весь свой любовный пыл, капитан отложил в сторону опустевший инъектор. – Нельзя рисковать нашей синхронизацией перед самой операцией. Первый секс – отличное средство все разрушить, так что поговорим, когда вернемся с Р-12. Вот тебе еще одна мотивация справиться на Шед.

– Ну ты и сволочь, – только и успела сказать Кат, прежде чем отключиться.

Мужчина горько скривился – выбранный им вариант был самым простым, вряд ли маленькая вредина согласилась бы с разумными доводами и объяснениями. Но он и впрямь чуть не увлекся – еще бы пара таких ее поцелуев и прикосновений неумелых, но очень любопытных рук, и инъектор остался бы себе лежать неиспользованным. Как же быстро малышка учится… И впрямь, будет чуткой и страстной любовницей.

Аккуратно укрыв девушку, беззащитно приоткрывшую рот во сне, капитан в последний – самый последний! – раз аккуратно ее поцеловал, коснувшись чуть оттопырившейся верхней губы.

Он еще никогда не был первым, предпочитая взрослых женщин заносчивым юным Теням, ничего не умеющим, но ставящим свое тело на вершину возможных желаний мужчин. И только сегодня понял прочитанные когда-то в давно позабытой книге слова о том, как велико наслаждение от обладания телом, никогда не знавшим иных рук, доверчиво открывающемся, предназначенном стать лишь твоим.

Полюбовавшись на темный сосок чуть выглядывающей из-под одеяла груди, Тарги секунду поразмыслил, уже представляя утреннее возмущение Кат, перезарядил инъектор и обеспечил крепкий сон и себе самому.

От греха подальше.

Встав чуть раньше воспитанницы, капитан потратил несколько минут на приготовление чая – предстоящее утреннее шоу располагало к неторопливому созерцанию, и разбуженная девушка ожиданий Тарги не подвела.

– Ты не имел права так поступать!

– С каких это пор у меня должны быть особые права?

Кат задохнулась, не в силах подобрать слов от возмущения.

– Одевайся давай. На сборы опоздаешь.

Тарги нахально улыбнулся, словно поставив себе целью еще больше вывести девушку из себя. До сих у него это получалось вполне успешно – с самого момента пробуждения Кат безуспешно пыталась придумать эпитеты, достойные его бесчеловечного поступка.

– Какого такого права я не имел?

– Поступать со мной так!

– Или ты аргументируешь свое мнение внятными словами, или разговор окончен.

Девушка чуть не зашипела, как чайник поутру, но все же попыталась ответить в требуемом ключе.

– Не имел права делать вид, что согласен на мое предложение! Целовать и… все остальное тоже! Только чтобы отвлечь мое внимание и усыпить!

– А ты что, добровольно согласилась бы остановиться и лечь спать? – не сдержал хихиканья капитан, с кружкой развалившийся на диване. Мужчине доставляло необъяснимое удовольствие наблюдать, как его воспитанница пытается одновременно одеваться, собираться и ругаться. Особенно смешным ему казалось то, что на самом деле Кат все правильно поняла, и возмущается больше для порядка.

– Зачем было обманывать? Чтобы я теперь не могла понять, кто я для тебя?

– Ученица. Воспитанница. Пилот. Подруга. Что еще ты хочешь услышать?

– Я тебе нравлюсь? – Кат прервала лихорадочное метание и пристально посмотрел в глаза Тарги.

– Ты еще вчера заметила, что нравишься. А теперь спроси, в чем тогда дело, и я снова должен буду повторить, что шанс рассинхронизации слишком велик, и мы не можем так рисковать до возвращения с Р-12. Зачем теряем время? У меня нет для тебя иных объяснений. И вообще, Кат, что с тобой? Не ты ли цикл назад шарахалась от меня, как от огня? А теперь стремишься поскорее стать женщиной? Ты же собиралась вернуться – откуда эти глупые «если»?

Девушка помолчала, придавленная шквалом вопросов капитана. Впрочем, он и не ждал на них ответа.

Глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, Кат натянула куртку и принялась застегивать фиксаторы, не глядя на мужчину.

– Тар, ты не против вернуться к этому вопросу, когда у нас двоих появится время… рисковать?

– Не против, если перестанешь меня домогаться до того. Результат будет ровно такой же, как вчера, Кат. И заранее подумай, хочешь ты только физической близости или чего-то большего?

Тарги не ожидал, что девушка вместо язвительного ответа лишь кротко улыбнется, заметно успокоившись, и пожмет плечами.

– Что может быть больше, чем синхронизация?

И на этот вопрос не мог ответить уже и сам капитан.

Проводив Кат и пережив длинный, напряженный день, ночью он долго не мог уснуть, ворочаясь, но не решаясь повторять инъекцию снотворного – так можно было и вовсе сбить все биологические ритмы. Перед глазами вставали кадры записи взлета челнока, уносящего сотни курсантов к тускло светящейся у горизонта Шед по кратчайшему, с учетом вращения спутника, маршруту. Спустя несколько часов Кат впервые ступит на мертвую почву под одним из куполов, где ее будут ожидать усталые, вымотанные недостатком кислорода стражи, призванные обеспечивать безопасность своей будущей смены. Вместе с ними она погрузится в вечно бурлящий котел поселения, и ребенок оттуда уже не вернется. В эту квартиру придет либо Тень, либо больше никто и никогда.

Вредная девчонка. Юная, светящаяся от распирающей ее энергии и уже готовая дарить свою любовь. Глупо и безрассудно искушающая лишь потому, что ни капли не знает, что будет дальше. Уверенная, что если сейчас она получает удовольствие от их близости, то так будет всегда.

Почему юные Тени столь редко задумываются, какие изменения в их душе происходят от занимательной новой игры? И не понимают, что это не должно быть игрой? Призванием, желанием, необходимостью, даже преступлением – но не глупой, безответственной игрой? Интересно, какими словами мне объяснить все Кат? И что она сделает – вспомнит свой первый испуг, или проследит, чтобы поблизости больше не оказалось инъектора со снотворным?

Кое-как заставив себя уснуть, Тарги напоследок вспомнил пьянящий запах ее кожи, ничуть не забывшийся к утру, и тепло гибкого тела в своих объятиях. Надо бы завтра зайти в центр терапии – девочка и впрямь его возбудила, и лучше не копить это напряжение к ее возвращению. Зачем самому издеваться над собственным телом, над ним и Кат достаточно издевается. Интересно, найдутся в центре Тени, хоть чуть похожие на нее? Хотя, что за глупости, второй Кат в этом мире нет и никогда не будет. Придется довольствоваться тем, что есть.

Девушка, в отличие от капитана, раздумьями не мучилась. Просто потому, что спокойно спала в предназначенной для путешествия капсуле, погруженная в некое подобие анабиоза. Выстроенные вдоль стен прозрачные секции до боли напомнили ей собственное пилотское место в эрге, точно так же заполнившись мутным гелем, но их основной задачей была компенсация перегрузок. Никаких управляющих функций капсулы не несли – и, случись что-то с системой контроля жизнеобеспечения, сразу бы превратились в милейшие стеклянные гробики с симпатичной консервированной юной Тенью внутри каждого.

Кат тихонько хмыкнула, еще когда устраивалась внутри. Каждый из курсантов размещался вместе с каким-то своим страхом. Но если сама девушка думала о возможном отказе системы и риске захлебнуться во сне, то ее попутчики боялись скорее самого полета. А ведь жаль, что летишь такой себе рыбкой в соусе. Наверное, будь у челнока окна, зрелище было бы впечатляющим. И весьма недолговременным.

Отлет, как и прибытие на Шед, состоялись без участия пассажиров. Их всех вывели из анабиоза лишь к началу условного дня – расположенные под непрозрачными куполами города Шед были связаны единой энергетической системой, и жили по времени столицы материнской планеты.

– Ну что, ты в порядке?

Занимавшая соседнюю капсулу парного отсека Ютта уже выдвинула ящик в основании своей ячейки и приступила к экипировке. Внутрь не рекомендовалось брать никакое стороннее снаряжение – и, в отличие от Кат, приспосабливавшей на руке единственный станнер, Тени предстояла гораздо более серьезная задача, в физическом воплощении едва поместившаяся в отведенное ей место.

Кат как-то раз ради интереса попыталась примерить все защитные приспособления, которые ухитрялась носить и применять Ютта, но очень быстро запуталась, что, куда и как одевать – а уж комплексно все использовать и пробовать не стала. Но это не мешало девушке каждый раз с восторгом наблюдать, как Тень быстро и уверенно вставляет отдельные элементы брони в предназначенные пазы основной формы, превращая кучку разнообразных деталей в подобие защитного экзоскелета.

– Кат?

Девушка вздрогнула, и убрала руку от лица – избавится она когда-нибудь от этой привычки чесать шрам, или нет?

– Да, прости, задумалась. Я в порядке. В эрге почти такая же управляющая капсула, на одном заводе их штампуют, что ли… Вот почему гель такой странный? Как рельс лизнула, честное слово. Сделали бы со вкусом мяса, например.

– Ага, тушеного, – хихикнула Ютта.