Грань реального

– Позволь узнать, зачем они вообще это проделали? Чтобы, в случае неожиданности, Баго опасались даже лишний шаг сделать? Я бы предположил сговор с майдами за моей спиной, если такое вообще возможно. Отличная дезориентация боевого формирования перед самым выступлением, нечего сказать.

– Им… Им надо было опробовать возможности управления. Для дальнейшей синхронизации с действиями солдат, – изменяющий отвел взгляд. – Они должны были просто попросить.

– И никто бы не отказал. – Лана, вздохнув, принялась стягивать волосы в тугой хвост. – Мы уже ничего не успеем исправить за оставшееся время, кроме одного. Будь добр убрать из отряда тех двоих изменяющих, которые принимали активное участие в инциденте.

Закончив с прической, женщина подняла со стола свой собственный автомат. Его так называли по привычке, хотя с тем же успехом можно было и арбалетом назвать – внешняя форма нисколько не передавала внутренней сути.

– Лучше, если ты сама укажешь им на дверь в присутствии Эвина, – подсказал Лис. – Как думаешь?

– Да, ты прав. Идем, изменяющий.

Быстрым шагом пролетев коридоры, Лана, не обращая внимания на запыхавшихся спутников, остановилась перед строем залитых закатным солнцем фигур.

– Ты и ты, – женщина невежливо ткнула обтянутым перчаткой пальцем, – вон. Вы возвращаетесь в Арканиум. Амуницию вернете на склад.

За спиной Ланы неподвижно застыли изменяющий с непроницаемым выражением лица и едва заметно усмехающийся Лис. Чуть постояв в ожидании какого-либо знака от бесстрастного Эвина, указанные маги молча повиновались. Не позволили себе даже тени эмоций на лицах. Бесстрастные, холодные, как… как майды.

– Я приношу свои извинения роду Баго, – тихо сказал изменяющий, когда его коллеги удалились. – Никто не будет никого брать под контроль без крайней необходимости. Только, если от этого будет зависеть жизнь одного из нас. Солдаты знают, как нас защитить от силы майдов, а наша задача – им помогать. Не указывать, не предпринимать собственных действий, о чем я уже говорил. Помогать.

– Спасибо, Эвин, – слабо улыбнулась Лана, заметив, как разгладились лица ребят из ее рода. – Выдвигаемся.

Сегодня не предполагалось разговора с глазу на глаз, и целью движения был примыкающий к маяку участок побережья. Ограниченный со всех сторон скалами, он был отличным местом для подобных встреч. В давно обустроенных гнездах ютились снайперы, на вершине плато располагались огневые точки и несколько вертолетных площадок, а за отрогом горы базировались укрепленные катера, способные выдержать атаки как майдов, так и штормовых валов.

Последнее было нелишним. Приближался сезон зимних бурь, и поднимающийся ночами холодный туман не скрывал беспокойства сокрушающих скалы волн. Прятал он все, что творилось под стягивающей поверхность моря бликующей пленкой, и как знать, не выстроили ли майды собственные войска, готовясь зубастой и когтистой лавиной обрушиться на безмолвно ждущую Альдрию?

Отряд отправился на нескольких бронированных автомобилях, гулко рокотавших на мощеных участках улиц. Город любил свои белоснежные мостовые, и не позволял благам цивилизации в виде плавящегося на жаре темного асфальта оные заменить. В машинах царило угрюмое молчание и беспокойство, нагнетаемое красным заревом опадающего за море солнца.

Лана специально приказала водителям отклониться от кратчайшего маршрута, и ее отряд принялся выгружаться на противоположном от маяка конце набережной. Справа от них отвесные скалы образовывали надежную природную стену, старательно отшлифованную руками человеческих мастеров, и серый монолит защищал Альдрию с этой стороны моря. Слева же располагался порт и открытый участок одетого в камень побережья, заканчивающегося длинным волнорезом с пикой на конце. Здесь скалы становились слишком уж рваными и низкими для формирования не требующих присмотра бастионов, и потому наверху располагалась военная база Рикстеров, ныне переданная во владение роду Ланы.

Вдоль всего побережья частой цепью стояли ее солдаты. Братья и сестры, и неважно, что с большей частью женщину не связывали родственные узы. Неважно, что не все они были из родов. Те, с кем смешиваешь свою кровь по одну сторону линии боя, порой становятся ближе людей, случайно родившихся в общей семье. Сегодня каждый из них точно знал, что делать. Не ожидал непонятной помощи от изменяющих, глядя в лицо надвигающейся смерти в образе огромных, матово отблескивающих эргов. Готов был выхватить собственное оружие и стрелять на поражение в чешуйчатые лица, ощерившиеся сотней острых, призванных выкачивать кровь зубов. Убивать, зная, что позади – целый город, дети которого однажды заменят тебя в строю.

Ее солдаты должны были видеть, что их Глава не осталась за крепкими каменными стенами родового бастиона. Что она здесь, с ними. На острие возможной атаки. И Лана двинулась впереди своего отряда. Пешком. По широкой трассе, отделяющей набережную и порт от города, на которой выстроилась живая цепь.

Перед лицами ребят, быстро, без слов, пусть на это и ушло лишних четверть часа. Никто даже не пошевелился, но Глава рода Баго чувствовала сотни обращенных на нее взглядов, как тогда, в тихий прекрасный день, когда в их мире начали открываться чужие порталы, и она опрометью бежала к своему вертолету перед глазами покидающих плац солдат.

Спустя несколько дней была первая годовщина рождения Ри.

На засыпанном крупной галькой пляже их уже ожидали отправленные Ланой вперед машины. Часть из них были оборудованы для перевозки опасных пленников, еще несколько – для долговременной дислокации на точке. Солдаты тут же заняли положенные места, и в каждой группе было по изменяющему, а Лана в сопровождении Лиса и Эвина подошла к кромке прибоя.

Затянутое грязными облаками небо было низким и недружелюбным, но женщина почему-то вспомнила один из проведенных в Альдрии погожих дней. Тогда закат был чистым и ясным, и он даже не золотил – просто мягко освещал верхушки дающих длинные, глубокие тени деревьев. В огромном сине-голубом небе скользил черной точкой одинокий самолет, и где-то рядом лениво и с осознанием собственного совершенства распевала птица. Ее изредка прерывало карканье завистливой вороны, но певунья все не замолкала.

За гребнем гор вставало единственное одинокое облако, занимая четверть охватываемого взглядом горизонта, и оно последним продолжало напоминать об ушедшем солнце даже тогда, когда оно полностью скрылось за кромкой моря. Было удивительно наблюдать, как на него наползает огромная полукруглая тень, сформированная ни много ни мало, а собственным телом планеты. Или это был тонкий слой других, плоских скоплений пара? Она так и не поняла. Мир вокруг вскоре утратил сияние, а облако окрасилось в цвет смешанной с морской водой крови.

– Не хочешь искупаться?

– Спасибо, Лексаз, что-то не хочется, – скривилась Лана, выныривая из воспоминаний. – Оставь уже свои шуточки.

– Ах да, простите, высокородная Глава. Сей же момент исправлюсь.

– Тррройн! Иди займись делом!

– Каким? Тут покуда моих дел не предвидится.

– Любым! Чтоб я тебя до сигнала о приближении майдов не видела и не слышала!

– То есть мне, вопреки разработанному плану, необходимо поискать себе место вне Вашего броневика, Глава?

Лана громко и нервно выдохнула, отказавшись от идеи полюбоваться догорающим закатом.

– Действуем по плану.

– Слушаю и повинуюсь.

Тихий смешок за спинами заставил обоих обернуться, но Эвин уже успел вернуть на лицо привычную маску безразличия и лишь вопросительно пожал плечами с ответ.

В кои-то веки сойдясь во мнении, давние знакомые оказались правы. Найтир не спешил явиться в сопровождении изобличенных преступников, и солдаты Баго впустую изучали море сквозь дорогостоящие приборы ночного видения.

Рассвет неотвратимо приближался, но даже слабый отсвет его еще не отразился на затягивающих небосвод тучах. Ветер усилился, пробираясь под утепленные куртки, и закаленные солдаты ежились, закоченев от неподвижности. Их сменяли каждый час, по сложной, разработанной для подобных ситуаций схеме, и отправляли отогреваться в специальные кунги. Возможно, солдаты были бы не прочь полюбоваться на звезды, но набережная, как и весь город, была залита светом. Незачем давать майдам дополнительное преимущество.

Резкий сигнал наблюдателя взвизгом прервал неторопливый разговор, ведущийся в командном броневике, и Лана первой соскочила на гальку. За ее спиной практически мгновенно выстроился отряд, хотя майды должны были показаться лишь через несколько минут.

Он выходили из волн в полнейшем молчании, и лишь тихий гул прибоя задавал четко отмеренный ритм.

Сутулящийся патриарх, первым рассекший вспененные потоки. Он специально двигался в гордом одиночестве, чтобы заставить людей хотя бы на несколько секунд усомниться в запланированном развитии событий. Поднял ничего не выражающие светящиеся глаза и расправил плавники, с хрустом отряхиваясь от воды. Сильно ударил ими по взвеси воды и воздуха, словно не замечая нацеленного оружия, и одним мощным толчком преодолел полосу прибоя, приземлившись на свернутый пружинящей спиралью хвост.

– Приветствую тебя, дорогая Лана, – Найтир, не отрываясь, смотрел на невысокую рыжеволосую женщину и та, кивнув, отделилась от своих спутников и шагнула вперед. – Ты не одна. Как и всегда.

– Здравствуй, патриарх. А ты?

– И я. Подождешь еще немного? Я хотел бы встать перед тобой.

– Подожду.

Патриарх, наконец, отвел взгляд, рассматривая другие достойные изучения объекты. Солдаты его, по все видимости, не заинтересовали.

– Лексаз Тройн и изменяющий Эвин. Дивное ты выбрала сопровождение, дорогая Лана. Но обойдемся без дальнейших приветствий.

Чешуя хвоста разошлась с негромким треском, и патриарх вновь невысоко подпрыгнул, приземлившись на многосуставчатые ноги.

– Итак, Найтир, – кашлянула Лана, отвлекая майда от соратников. – Какое твое решение?

– Мое решение… Могу ли я приказать солнцу не всходить, дорогая Лана? Могу ли решить, будто этот мир принадлежит мне одному? Боюсь, что нет.

Лексаз едва заметно пошевелился, перенося вес на другую ногу. Многое бы он сейчас отдал, чтобы увидеть лицо Лисички – любимая женщина терпеть не могла подобных разглагольствований, по возможности игнорируя приглашения на мероприятия и тихо сгорая от бешенства, когда ей все же приходилось его сопровождать. В особенности – его, ибо Тройн и длительные беседы ни о чем были неразделимы. Но, конечно, Лана не хуже других знала о манерах патриарха. И о том, как опасно прерывать существо, безумную логику которого не понимаешь.

– Слова неразделимы с поступками, дорогая Лана, пусть даже порой эта связь антагонистична. Встретились ли тебе мои дети за прошедшие часы?

– Нет, Найтир. К счастью, нет.