Pulgarcito – по мотивам сказки «Мальчик с пальчик»

– Я его мама,– заплакала Марта, – Эрнан не говорил, что Луис здесь же, и я, живя рядом с сыночком, не знала об этом.

– Бедная девочка, – прошептала старая Сильвия, – он в приюте Доминиканок.

– А его спасительница?

– Никто не знает, пропала куда– то, может уже и …– Сильвия подняла глаза,– их увезли, оба были без чувств, но Луис – ребёнок, его сразу забрали в приют, а куда определили донну Анну, – Сильвия пожала плечами, – неизвестно.

– Эх, – обвела Марта глазами пожарище, – совсем все выгорело, а конюшня, конюшня, тоже сгорела? – спросила она, вспомнив вороного коня с белой отметиной на лбу и разорванным ухом.

– Представь, не сгорела, ветер был в другую сторону, – ответила Сильвия, – всех коней братья хозяев распродали, одного только бросили, не смогли продать, норовистый сильно, хотели его на мясо пустить, но потом рукой махнули, мол, сам от голода околеет, но мы его не бросаем, кормим, поем, но подходить боимся, да ты должна помнить его: вороной масти, ухо у него разорвано ещё.

Обогнув каменные стены сгоревшего хозяйского дома, Марта вошла в конюшню.

– Вороной, дружище дорогой, иди сюда, – конь услышал своё имя, потянул ноздрями воздух и подошёл.

Марта погладила его, конь понюхал ее руку.

– Вороной раньше принадлежал отцу Диего, Эрнан украл его, как, впрочем, и многое, что потом считал своим.

– Ну тогда, забирай его и отведи Диего, нам чужого не нужно.

– СпасиБо, друзья, – Марта обняла всех своих бывших соседей по дому увечных, потом сняла серьги и браслет, которые успела ей дать мама перед тем, как ее увёз Эрнан, и которые она все эти годы тщательно прятала, протянула все это Сильвии, – извините, друзья, больше ничего нету.

Сильвия и другие нищие, полюбовавшись золотыми украшениями, молча протянули их назад Марте.

– Оставь себе, – сказала Сильвия, – тебе ещё сына поднимать, а мы, – она засмеялась,– очень хорошо научены нищенствовать, посмотри, – Сильвия показала бумагу,– мы даже уже смогли купить небольшой домик, где уютно расположились, уж, гораздо уютней, чем здесь, – Сильвия показала рукой на то, что осталось от дома увечных, а остальные нищие громко и радостно засмеялись.

– Если что, приходи, всегда рады будем тебе, Марта, а также и всем остальным.

Через неделю Марта уже ехала обратно, крепко обнимая ребёнка, которого узнала бы из тысячи: его огромные глаза, цвета спелой сливы, всю ее жизнь смотрели на неё саму из зеркала, а сзади кареты лихо бежал, привязанный к ней, Вороной.

Часть 30

– Господа комедианты, прошёл год со дня вашего прибытия сюда,– Дон Кальдерон говорил спокойно и размеренно,– завтра утром вам предстоит долгий путь, вы переезжаете в Мадрид во дворец Его Светлости герцога Лерма, поторопитесь собрать вещи и на заре быть готовыми к отъезду и ещё: Его Светлость высоко оценил ваши старания в учебе, ваше безукоризненное поведение и решил каждому из вас сделать подарок:

вы можете написать письмо родным, укажите адрес, и оно будет передано, господин музыкант, – обратился он к Диего, – вы можете отправить домой коня, если сочтете нужным, – друзья с благодарностью поклонились и с чувством глубокого волнения разошлись по своим комнатам.

Сегодня – великий день, сегодня они опять станут принадлежать своей семье.

– Ты – не Мать, ты – кукушка, бросающая своих детей, никуда я с тобой не поеду, я сбегу от тебя, сбегу к маме Анне! – кричал Луис, захлёбываясь злыми слезами, вот уже полгода длились подобные истерики, как только Марта и ее друзья пытались объяснить ему истинное положение вещей мальчик затыкал уши, прятался под кровать или под стол, громко кричал и горько плакал.

Марту он, категорически, отказывался признавать Матерью, обвиняя ее во всех своих бедах.

Донна Анна позаботилась о том, чтобы длительное пребывание его в горшке у компрапекеньос ни коим образом не сказалось на его здоровье, со временем, он перестал быть истощенным и здоровый румянец заиграл на его щеках, но признать в Марте настоящую Мать отказывался наотрез.

– Где мама Анна, ты виновата, что ее нету, аааааа, я понял, ты убила ее, потому что ты нас с ней ненавидишь, я знаю, мама Анна говорила, что ты– распутница, блудница, а мама Анна добрая и хорошая.

– Что ты, сыночек, я очень люблю тебя и всегда любила, я просто не знала где ты, – плакала Марта.

но Луис не слушал, кидая в неё все, что попадалось под руку: яблоко, башмаки, мог выплеснуть на платье горячую похлебку, падал на пол, издавая жуткие вопли, – хочу к маме Анне!!!!

Кое–как друзья усадили Луиса в карету.

– Поймите правильно, но Его Светлость не потерпит подобных истерик в своём доме и вам придётся куда–нибудь отправить сына: в приют, например, – сказал на прощанье Марте дон Кальдерон.

Луис услышал это и притих, ему не хотелось в приют, но и смириться с ситуацией тоже не мог и не хотел, поэтому просто замолчал, полностью игнорируя все слова, обращённые к нему, как самой Марты, так и ее друзей, донна Анна долгие годы нашептывала ему какая недостойная женщина его Мать и какие порочные люди ее окружают.

Диего ехал в Мадрид с радостью: наконец– то не придётся больше проделывать ежедневный долгий путь в монастырь Босоногих Монахинь, расположенный в столице, в котором служил органистом маэстро де Виктория, уже много месяцев Диего осваивал с помощью своего учителя, игру на органе, этом величественном и загадочном инструменте, вызывавшем трепетный восторг в душе юного музыканта, маэстро был доволен учеником, а тот не чаял души в своём учителе.

– Диего, ты надел свою старую куртку, которую у тебя пытался отнять Пабло? – спросил Хуан.

– Да, очень люблю ее, Матушка перешила из куртки Отца, кажется, что она пахнет домом.

– Тогда лучше нюхай ее, но не носи, – хитро прищурился Хуан,

– Почему же, – поинтересовался Диего.

– Посмотри на рукава, брат, они тебе очень коротки, почти по локоть, да и сама курточка производит впечатление позаимствованной у младшего братишки, ты растёшь, дружище, ты растёшь.

Часть 31

– Отец, мама, ну – ка посмотрите, да ведь это наш Вороной, – младшая из сестёр Диего выбежала за ворота, к которым подъехала небольшая повозка, сопровождаемая стражей, к повозке был привязан конь вороной масти.

– Не может быть, – проронил Отец, но конь, почуяв родных людей, радостно заржал.

– Вороной, мальчик наш, – гладила его Мать Диего, – где же ты пропадал? И где Диего?

– Вам письмо, – сказал посыльный, протягивая им свернутый и запечатанный лист бумаги и отвязывая коня.

Когда процессия отъехала от их дома, вся семья вернулась в комнату,

письмо было длинным, в нем Диего рассказывал обо всем, что с ним приключилось за годы отсутствия.

–Хвала Господу, нашёлся наш сынок. Запрягай, Хосе, поехали в Мадрид, надеюсь Его Светлость позволит нам повидаться с сыном.

А где–то через месяц далеко от Испании, в холодной России над письмом сына плакали родители Хуана– Вани:

– Не зря, ох не зря, Лукерьюшка, мы с тобой по монастырям– то съездили, услышал Всемогущий Господь нас грешных.

– Услышал, – плача навзрыд, согласилась женщина.

– Собирайся, голубушка, скоро отправимся за сыночком.

– И за невестушкой его Бенитушкой, – сквозь слёзы проговорила мама Хуана,– как там его сейчас кличут Ванятко – то нашего?

– Хуаном зовут, Иваном, значит, по ихнему– то.

**************************************