Город Дождей

– Да, Кролас, я захватил всё, что у нас было, – ответил Пещерник.

Первым спускался Шнобель; он долез до конца целой металлической лестницы и теперь стоял на последней платформе. Там он закрепил, перекинув через балку и край лестницы, прочную верёвку, и оба её конца сбросил вниз. Предварительно он привязал к этим концам, весьма хитроумным узлом, пластпакет с тремя комплектами противокислотных скафандров. Верёвка, разматываясь, пошла вниз, и вскоре пластпакет достиг дна. Затем Пещерник и Генрих спустились друг за другом до обрыва металлической лестницы. Там одной рукой Шнобель захватил Генриха, а другой – дотянулся до двойной верёвки, обхватил её и ногами, и стал довольно быстро и проворно спускаться, если учитывать, что одной рукой он держал, притянув к себе, Генриха. Когда они достигли дна, Иоганн, наблюдавший процесс спуска сверху, вздохнул с облегчением. Он сам спускался следом, с компом за плечами, надев на себя ручки пластпакета, закреплённого на спине, наподобие рюкзака. Когда все трое были внизу, Шнобель с помощью лихой манипуляции быстро отвязал пластпакет с «чешуйками» и, потянув верёвку вниз за один из концов, вскоре смотал её.

Внизу, перед ними следовал проход, ведущий вдаль. Похоже, он всё более и более сужался.

– Давайте, оденем чешуйку! – шутливым голосом предложил Шнобель. – На всякий случай. А то, я без неё в подземке чувствую себя голым.

Остальные всерьёз восприняли его предложение и без колебаний облачились в скафандры. Тогда их примеру последовал и сам Шнобель, предварительно стянув, наконец, с себя костюм незжа.

Потом все трое, облачённые в противокислотные скафандры, осторожно двинулись вперёд по тёмному тоннелю: впереди Шнобель с фонарём, потом Генрих, а Кролас замыкал шествие.

Ход, постепенно сужаясь, дошёл до ширины примерно в метр.

Здесь часто раздавались таинственные странные звуки и шлепки. Попадались мыши, крысы и здоровенные жабы. Проход иногда изгибался и заворачивал, иногда раздваивался, но оба ответвления рано или поздно должны были сойтись вновь: так было на карте.

Вскоре, после очередного соединения обоих ходов, они набрели на естественную полость: подземную пещеру, довольно обширную, и даже с небольшим озерцом и ручейком. Живописно свисавшие с потолка острые камни, естественного происхождения плиты и колонны, которые иногда разрушались и рассыпались, образуя завалы, являлись довольно эффектным сопровождением этой утомительной дороги. Особенно, когда через все эти завалы ракушечника приходилось перелезать поверху, через оставшуюся узкую щель, рискуя при этом застрять между наваленных камней и потолком прохода.

Из обширной естественной пещеры они попали вновь в рукотворный лаз, и более широкий, чем шёл ранее. Но боковых ответвлений и тупиков здесь становилось всё больше. Путники теперь петляли и возвращались по нескольку раз на одно и то же место, и вновь попадали в следующий тупик. И так до тех пор, пока не отыскивался нужный проход. Но вскоре вновь обнаружилось русло тонкого ручья, что просочился сквозь стену подземного коридора, и дальнейшая дорога пошла вдоль его русла. Ручеёк становился всё шире, пока не достиг в ширину метра полтора, и далее спускался вместе с проходом всё глубже и глубже. Пещерник, исполненный энтузиазма, чувствовал себя как дома и шёл всё уверенней. Интуиция и нос его не подводили.

В конце пути, вновь пошло сужение прохода, и они оказались в совсем узком, тесном туннеле. Ручеёк здесь снова исчез: вернее, ушёл в боковое ответвление, настолько низкое и узкое, что туда не проникла бы даже собачонка. Их туннель тоже был достаточно узким; вдобавок, им пришлось, как кротам, пару раз разгребать насыпи обвалившейся сверху земли, которые перегораживали проход. Но, наконец, преодолев последнее препятствие, они неожиданно для себя увидели впереди свет. И пошли на эту точку света. А проход всё расширялся.

Наконец, путники и вовсе попали в подвальный коридор, где стены были обложены кирпичной кладкой. Свет, который они заметили издали, шёл от зажжённых свечей, установленных в подсвечниках, вдоль этих стен. В коридоре, по обе стороны, изредка встречались выдолбленные в земле кельи без дверей, с небольшими окошечками. В них не было никого. В конце коридора оказалась кованая железом дверь, наверняка ведущая в подвал какой-нибудь старой церкви. Но к ней они не пошли, поскольку вблизи заметили ещё одно узкое ответвление, а в нём – маленькую келью. Простая, деревянная дверь этой кельи была приоткрыта. Её пространство освещалась электрической лампой. А обстановка внутри была похожа на ту, что была в комнате батюшки Амвросия. И в этой келье, виднелась фигура человека… Который, несмотря на глухую ночь, сидел за письменным столом.

Когда они приблизились, человек обернулся. Он был высоким, и тоже, как и батюшка Амвросий, седобородым старцем; этот старец, казалось, нисколько не удивился их приходу и вышел им навстречу. Да, не удивился… Даже, не смотря на их чешуйчатое облачение…

– Заходите, – пригласил он, улыбаясь широко. – Я – затворник Даниил, настоятель монастыря.

Они сняли за порогом его комнаты скафандры, быстро переоделись. И все, по одному, протиснулись в открытую настежь дверь. Внутри была узкая деревянная кровать, маленький столик с лампадкой, книги, а в углу… У Иоганна аж дыхание от удивления перехватило: там, на вполне современном столе, сиял экраном компьютер… Такой, как у Генриха. Запретный в городе…

Отец Даниил, проследив направление взглядов, погладил шелковистую бороду и довольно усмехнулся:

– Вас послал сюда мой друг, Амвросий? – спросил он, посмотрев на Генриха.

– Да, – ответил тот.

– «Если тебе будет совсем трудно, возьми этот крест и пойди разыскивать отца Даниила. Его спросишь у батюшки Амвросия. Но путь к затворнику долог и опасен», – отец Даниил улыбнулся. – Так тебе сказал недавно некий странник, на паперти в Ростове?

– Так, батюшка. И ещё, он догадался, что я – хакер. И он… Тоже был посвящённый.

– Ну… Вот ты к нам и добрался, – и затворник ласково похлопал Генриха по плечу.

Глава 8. Вран, Шнобель, и снова – дома

…Немного погодя, Даниил и Генрих вдвоём остались в келье, за компьютерами: тот, что принёс Шнобель, тоже подключили. А Иоганн и его друг пошли спать в другую келью, неподалёку. Там Шнобель расположился прямо на полу, устланному свежими травами: их принесли послушники монастыря, по просьбе отца Даниила. И Пещерник заснул моментально. А Кролас улёгся на единственном здесь топчане, устланном лишь тонким одеялом. В его изголовье, на краю подушки, поместился вран. Иоганн сам не понимал, как вошёл в некое странное состояние, среднее между сном и бодрствованием. Лёжа с закрытыми глазами, он, тем не менее, мог формулировать вопросы – и получать ответы. При этом, не осознавая полностью, задаёт ли он их наяву – или же, такой диалог ему только снится.

– Тенгу, а ты бывал за пределами города, и за пределом… этой Зоны? – тихо спросил Кролас.

– Ты… В кур-рсе, что есть Зоны?

– Считал рассказы о них легендой. Распространённой среди пейзан. Но… Иначе, откуда бы взяться «дальним пейзанам», если не жить им где-то, совсем в другой Зоне? Не здесь… Там, куда путь для большинства из нас – недоступен.

– Да, ты прав. Ростов и местность вокруг него, окружены обширной, непроходимой Зоной. А я – пр-рибыл сюда… с другой стороны. Ты когда это понял? Ведь понял, не так ли?

– Ещё при твоём разговоре с Линдой… И ты можешь уйти отсюда? В смысле: за Предел?

– Да. Если меня вынести за Гор-род. Там я свободен. А здесь… мозг не достаточно хорошо работает. Стоит заглушка, нарушающая нормальную его р-работу.

– А зачем ты прилетел сюда?

– Если честно… Я искал её… Линду. Она – тоже не отсюда. Пропала из другой Зоны, будучи маленькой девочкой. Может быть, ушла в сновидение – и там заблудилась. И ей тут… уже смертельно опасно находиться. Я искал её повсюду. И вот, наконец, нашёл. Даже, мы с тобой вместе её нашли. Но… Это случилось довольно поздно. И мы – уже участники в странной и страшной игре. И теперь, нам очень сложно будет уйти отсюда. Особенно, ей, Линде.

– Тенгу, сегодня я узнал, что мой сын – хакер. Но, я ничего не знаю про них. А ты? Что ты знаешь про хакеров? Здесь ими пугают маленьких детей, и обвиняют во всём, в том числе в разрушении Общего мира и в том, что существуют Зоны. Я слыхал об этом… В детстве. Но, это ведь не так, и они не виноваты? Ну, или теперешние хакеры – совсем иные… Я не чувствую в Генрихе зла.

– Всё получилось, как в «испорченном телефоне»… Была, говорят, такая детская игра. Общая Смерть действительно отчасти возникла… Из-за интернета. Именно интернет привёл к общему информационному коллапсу планеты. Старый интернет. Не тот, который создали хакеры. Как всегда, человеческая мечта привела к боли… Как любая мечта, что получила техногенное решение: корабли, самолёты, фотоаппараты… Люди стали не только летать и плавать, но и убивать… Стрелять с кораблей, бросать бомбы с самолётов. А фотография… она практически уничтожила художников. С ней стали не нужны картины. Так, любые техногенные мечты людей обращают мир в пепел. Интернет – это тоже мечта: мечта о доступности информации. Любой. О лёгком получении ответов на все вопросы. Но именно он, так называемый «цифровой мир»… Убил ценность информации, совсем. И она превратилась в пыль.

– Как это?

– Стало технически возможным воспроизвести любое событие – и прокрутить его в сети, как реальность. Создать так называемый «фейк». В конечном итоге, это привело к тому, что любой информации стало невозможно верить. Фейк стало не отличить от реальности. Надёжных источников не осталось. Любой миф и любую сплетню можно было выдать за реальность. И люди перестали верить друг другу. И перестали понимать, что реально происходит. Каждый просто выбирал себе тот фейк, который был ему по вкусу. В последние времена существования всемирного интернета, он стал напоминать информационную клоаку. Созданный для обмена информацией, он выродился в болото, кишащее дезинформацией. Реальность в нём уже полностью отсутствовала. А информации полностью не стало, поскольку за фейками не отыскать было правды, за плохими книгами – хороших, за фотошопом – истинных лиц.

– А что же тогда там осталось?

– Плавала реклама, лезли изо всех щелей спам-рассылки. Интернет был забит политическими лозунгами и приглашениями поучаствовать в том или ином надувательстве или игре на деньги. Висела там и вовсе всякая неприличная гадость. А также, любая социальная сеть была забита ботами: то есть, не существующими пользователями, не живыми людьми. Боты при этом постили разные материалы, картинки, рекламу, поздравляли с праздниками. При этом, лили толстый слой карамели, как всё прекрасно – или, наоборот, вывешивали череду угроз и обвинений… Создавались разные типы ботов: они ведь подделывались под людей. На самом деле, боты были нужны для того, чтобы заклевать людям мозги. Создать ботов стало очень легко; у многих их были тысячи. Никакого смысла общаться с ботами не было. Потому, вскоре люди стали покидать ту или иную сеть. если её совсем заклепали боты. Пока… абсолютно все ресурсы не превратились в платформы, где одни лишь боты общались между собой… Фильмы невозможно было смотреть потому, что каждые пять минут их прерывала реклама. Психологи дружно говорили, что это приводит к нервным заболеваниям, в особенности у детей – но никому до этого не было дела… В любой электронной энциклопедии специально, ради вредительства, блокировались все ссылки. Более-менее информативные сайты уничтожали или блокировали надписью о якобы из «не безопасном» соединении… Оставались только книги. Но их можно было прочитать, только отстегнув деньги так называемым «правообладателям»: то есть тем, кто закупил право на сайт, где их вывешивали… Ну, и в результате всего этого, появилась масса людей, которым такой интернет был не нужен в принципе. Поскольку, нормальная, живая информация в нем всё равно отсутствовала. Сохранялись разве что функции почты: интернет существовал для посланий друг другу.

В конце концов, хакеры, так сказать, «озверели» – и подпольно собрались в единую организацию: Ложу. И решили полностью уничтожить старый интернет. Поскольку, у них неожиданно появилась альтернативная разработка. Её предложил некто Магнус-Польский.

– Он был хакером?

– Нет. Магнус-Польский хакером не был. Он был учёным, мечтателем. И разработал новый принцип работы в интернете. Так, чтобы он снова стал тем, чем был задуман: большим хранилищем информации, а не всяких мерзких картинок.

– И как он предлагал это осуществить?

– Да очень просто… Нужно было, чтобы вход на тот или иной сайт был ограничен для ботов или для людей с низким интеллектом или больной психикой. Именно такую вещь он и разработал. Вообще, Магнус_Польский был больше теоретик, чем практик. И начинал он с другого конца: он вычислил, что от общения с интернетом люди, в результате, тупели, а не умнели, в особенности, по сравнению с принятыми в прошлые времена способами передачи знаний. Тогда Магнус-Польский ввёл в обиход понятие информативно-эмоционального заряда, присущего всякой многоуровневой интернет-информации. Любой: зрительной или словесной. Нулевой заряд он определил, как не дающий человеку ни эмоций, ни новой мысли. Отрицательный заряд, по Магнус-Польскому, несла любая информация, вредящая человеку или вызывающая негативные эмоции, а положительный заряд – информация, которая наделяла хорошим настроением, знаниями или вызывала сильные положительные эмоции или даже катарсис. Магнус-Польский реально смог измерить информативно-эмоциональный заряд… И у интернета в целом, он оказался равным минус трём: то есть, заряд интернета в целом был отрицательным. Тогда, Магнус-Польский понял, что нужно ограничить проникновение в интернет пустой и негативно окрашенной информации. А для этого, создать многоступенчатый фильтр. Так, при входе в информационное пространство, на экране должна отображаться пустая, не заполненная клавиатура: табула раса. Чтобы её заполнить тем или иным алфавитом, нужно предварительно указать язык и ответить на этом языке на ряд вопросов. И они были составлены Магнус-Польским таким образом, что почти никогда не повторялись и содержали сведения из области истории, литературы или культурологии в целом, а также логические и математические задачи. При этом, решение с помощью сторонних электронных механизмов и гаджетов было невозможным. Ответить на вопросы мог только человек, причём, обладающий определённым интеллектом. А уже загрузив таким образом клавиатуру, можно было попасть в так называемое «поле информации», и далее, войти на сайт, который тебя интересует. Но, на многих сайтах ещё и пароль стоял, для входа. Такой, какими обменивались между собой только в личных сообщениях.

– Но… Насколько я понимаю, в любую систему всё равно можно влезть, отследить и вмешаться…

– Система стала другой. Никаких наземных провайдеров, которые контролировали бы всё, что через них проходит. По Магнус-Польскому, связь осуществлялась теперь даже не через спутник… Где-то в пространстве, в месте, которое не вычислить – поскольку, в общем-то, оно существует повсюду – нужно было создать «информационное поле». То самое, на которое и выходили бы все новые компьютеры, и к нему подключались. Хранилище, незримое и неосязаемое. Новые компьютеры, в отличие от старых моделей, связывались с этим хранилищем. Каждый ищущий при таком инете выходил ровно на свой уровень осознания… И не мог подняться выше, если только несколько выходящих одновременно не суммировали свои знания и душевные качества. Многоступенчатый фильтр разделял всё информационное поле на семь ступеней познания, семь уровней постижения. Информационное хранилище постоянно пополнялось: но, пополнялось в соответствие с различной степенью восхождения человеческого ума. И только те, кто задавал правильный вопрос, получали в таком интернете нужный ответ. Это, если вкратце. Были созданы ещё и принципы обучающих программ, когда люди более высокого уровня закладывали туда способы постижения для идущих следом. А в целом, идеи и разработки Магнус-Польского так и остались бы бредом сумасшедшего учёного… Никем не признанного и непонятого. И не получили бы никакой технической поддержки и финансирования. Но… Он вышел на хакеров. И, надо отметить, вышел очень и очень вовремя.

– И они создали новый, свой интернет? И этот, новый интернет – он существует? Даже, после Общей Смерти?

– Теперь, только он и существует. Как интернет. Тот, что был создан Ложей хакеров. А предыдущего – нет. Его полностью рубанули. И, конечно же, здесь, в Ростове, хакерский интернет полностью запрещён Отцами Города: ведь им ни в жизнь не пройти порог и не загрузить клавиатуру.

– Так они… Могли бы выловить умных людей, приковать их к компу, и заставить работать на себя.

– Примерно такое и делает ваш Золотусский: тот человек, который создал серых. Только, в основном у него работают уже не люди… А слегка унифицированные создания. Киборги. Но, интернет Магнус-Польского – многоуровневый, и серые не смогут взять уровень, выше третьего. Их интеллекты не суммируются: у них нет общности идей, культуры и образности. Ну, а Отцам Города вообще всё это не интересно: информация какая-то… Зачем она им нужна? Им достаточно было повелеть создать электронный банк для хранения виртуальных денег, и пласткарты. Больше им ничего не надо в принципе. Такой шлак, как и реклама, в принципе не может попасть в хранилище Магнус-Польского: эта информация классифицируется им, как несущая отрицательный инфо-культурный заряд. На неё в системе стоит фильтр.

– А откуда у хакеров Ростова запретные компы?

– Любой компьютер последней эпохи легко переделывался в подпольный, с выходом в инф-пространство… Если только на нем не стоял блокиратор на выход в инф-поле Магнус-Польского: так оно было названо. Именно этот учёный успел до Общей Смерти создать основную базу и перекачать в новое информационное поле всю полезную информацию из старого инета: ну, ту, которая там ещё оставалась. И добавить книги из своей обширной библиотеки. Последователям осталось только эту основную базу расширять и дополнять. А ещё, для выхода в инф-поле Магнус-Польского, подпольные хакеры Ростова часто пользуются «триадой»: выходят сразу с трёх компов. Там теперь стоит усложнённый пароль для многих видов связи.