День божьих коровок

Но нежданно-негаданно у безжизненной Планеты появился маленький белый Спутник.

Теперь – универсальный лозунг отменяется.

У меня появилось полное право сказать вражьим силам: «НЕТ»

Я – нужен!

Кому-то, кроме вас!

И потихоньку, шаг за шагом, я начал выздоравливать.

С надрывом, преодолевая ежеминутное сопротивление, я начал жить по-настоящему, ну хоть как-то… Ну хоть плохенько, но жить, а не медленно умирать в захламленной помойке, сгорая от пустоты…

Я каждый день ходил кормить моего нового знакомца, мою живую «зацепку».

И каждый день, когда не было дежурств, заставлял себя чем-то заниматься, хоть чем-то – ходить по улицам, вычищать дом и гараж, готовить еду, а не покупать готовое, делать утреннюю зарядку, слушать радио, читать старые книги, все равно что, главное – НЕ СИДЕТЬ НА МЕСТЕ.

Я вскопал и очистил крошечный тещин палисадник во дворе, починил покосившийся забор, покрасил окна и калитку. Оказалось, что вокруг столько разных дел, которых я даже не замечал долгое, долгое время. И что удивительно – все они приносили мне радость!

Я отлично знал, что если опять засяду в кресло у компа и уставлюсь в одну точку, черные когтистые обитатели пустот схватят снова и больше не отпустят меня никогда.

Кот в окне «зацепил» меня за жизнь.

Если я снова опущусь в парализующую прострацию и не приду к нему с пакетиком еды – погибнет он, а следом погибну я.

Я не упущу свой единственный шанс, как бы мне не грозил кулаком из болота блуждающий ледяной бес! Как бы не сверлила меня пустыми зрачками из колючих зарослей неотступная ведьма-депрессия.

Теперь… Теперь я просто приговорен к жизни!

Почему я не забрал кота? Ну, я как бы побоялся разбить окно в доме, а выманить его через форточку не получалось. Кроме того, а вдруг за ним действительно вернутся его хозяева? Или он убежит от меня искать свой опустевший дом, попадет под машину или в пасть собакам? Неоднозначно. Пока я просто его кормил и разговаривал с ним. Кот отвечал мне благодарным урчанием и иногда скреб по стеклу когтями. Но кот при этом ждал тех, кого любит. Ждал. А я… просто буду помогать ему ждать. А он – помогать мне ЖИТЬ.

Жить оказалось не такой простой задачей, как могло показаться. Тьма никуда не ушла и пыталась на каждом шагу подстеречь и утащить за собой. Потихоньку я выработал правила борьбы с тьмой. Надо закрыться. Надо полностью закрыться и выработать ежедневные ритуалы, «найти узкую тропу» и четко ходить только по ней, изо всех сил сохраняя равновесие. Шаг влево, шаг вправо, и это чудовище схватит тебя за горло и унесет в чащу. И сожрет. Тропа должна быть узенькой, и лучше даже не смотреть по сторонам, чтобы не потерять бдительность и не соблазниться на манящие в трясину болотные огоньки. Только по тропе. И смотреть только вперед, а по сторонам и не назад – ни в коем случае! Оглядываться нельзя ни на миг, замаячат призраки воспоминаний, схватят ядовитыми клыками за горло, и… там точно погибель.

Моя «тропа» была выверенной и четкой.

Я нашел ее интуитивно, делая шаг за шагом, то проваливаясь, то чувствуя почву под ногами. Надо делать то, что не нравится «демонам», этот простой рецепт оказался удивительно действенным. «Демоны» хотят полежать или посидеть? Значит, надо вставать и идти, неважно куда, но наперекор. «Демоны» до мучительной слабости в каждой мышце мешают отжиматься или пробежаться по парку? Значит, отжимайся и беги! «Демоны» заставляют вспоминать прошлое и перебирать ошибки и разочарования? А ты, а ты… хотя бы поотжимайся! Или просто – иди… не можешь идти – ползи… Не можешь ползти – сжимай до хруста челюсти, царапай землю когтями, чтобы скрежет зубов заглушал враждебные, зовущие в пропасть, голоса: «Ты не боец, ты слабак… Ты все равно сломаешься…»

Делай все наоборот, назло, наперекор.

И никому… никогда… ни о чем… не рассказывай. В этой борьбе ты можешь быть только один на один со своим внутренним врагом. Почему? Потому что никому не дано влезть в твою шкуру и прожить твою жизнь со всеми переживаниями, эмоциями и болями. Как там говорил Далай Лама, а ведь хорошо сказал, прямо в точку: «… попробуй его слезы, почувствуй его боли. Наткнись на каждый камень, о который он споткнулся. И только после этого говори, что ты знаешь – как правильно жить».

Как бы кто ни старался, какими бы лучшими мотивами не вдохновлялся – он все равно не сможет понять тебя до конца. А значит, будет привносить лишь шумы и мусор в твою и без того слабую, неустойчивую, едва живую душу.

Никто не может быть тебе советчиком – потому что никто не может быть целиком тобой.

Дорогу надо искать в одиночку, и какая бы она не была – кривая, трудная, плохая – не надо попусту терять время и искать лучшую. По твоим следам неусыпно бредет тьма, времени до заката почти не осталось. Топай уж по той тропинке, какая есть, и никого не слушай – потому что это твоя дорога и другой уже не будет. А куда она приведет, думать не стоит: что плохая дорога, что хорошая, они все равно ведут в одну точку.

Главное – не стоять на месте.

Главное – не слушать нечисть, вопящую и воющую в дремучих недрах сознания.

Скоро зайдет солнце, но мой путь осветят луна и звезды, а если тучи скроют луну и звезды – мои глаза привыкнут к темноте, и я все равно смогу идти…

– Какой же ты все-таки пафосный дурак! – расхохотался лукавый бес внутри.

И добавил:

– «Мой путь осветит луна… мои глаза привыкнут ко тьме…» Никто не может идти бесконечно. Ты устанешь и остановишься. А я тебя сожру. И никакие звезды тебе не помогут.

– Может быть, – ответил я, – там и разберемся. А пока я буду идти.

– Без цели и смысла?

– Почему? У меня есть цель – сдохнуть только тогда, когда избавлюсь от тебя, чтоб ты скопытился с голодухи!

– Вот про «скопытился» это ты в точку, копыта у меня есть. А остальное – бред.

– Ну и ладненько, пойди травки пожуй, копытный, а мне пора.

Я вставал рано утром, чтобы вечером засыпать быстрее, а не мучиться от бессонницы. Я просыпался, отжимался, подтягивался на турнике, обливался ледяной водой, чтобы «шкура дымилась», пил несколько чашек термоядерного крепкого кофе, потом курил, ел сыр, колбасу и хлеб, собирал себе обед на работу, брал пакет с мусором и относил к бакам, где почти всегда ошивался Креативный Бомж.

С недавнего времени поселился у нас на районе, скорее всего в ожидающих сноса безлюдных серых домах, этот забавный бездомный. Был ли он действительно помешанный или изображал такового – то никому неведомо. Но если прикидывался блаженным, то весьма убедительно. Если бы этот бомж был обычным человеком, он наверняка стал бы каким-нибудь навороченным кутюрье, потому что, как бы это смешно не звучало, одевался он с большим вкусом и выдумкой. Понятное дело, все бомжи одеваются с помойки, но этот тип был явно одарен, выискивал действительно интересные «наряды» и носил их с настоящим великосветским шармом.

Бомж был довольно молодой, с длинными волнистыми волосами, роскошной бородой. Последнее время он, например, носил вышитую «золотом» красную жилетку с бахромой, броский шейный платок, поверх серых штанов надевал ярко-желтые шорты, на голове носил тельняшку, лихо повязанную как бандану, и все это смотрелось очень стильно и интересно. Самое интересное, что он всегда был довольно опрятен, от него ничем дурным не пахло, а длинные волосы не казались давно немытыми. Как ему это удавалось – непонятно.

Он ни к кому не приставал, не попрошайничал, просто бродил и разглагольствовал, закатывая глаза, то сам с собой, то с голубями на асфальте, то с облаками в небе. А еще он каждое утро сидел в позе лотоса возле мусорных баков, разворачивал кульки с мусором, глубокомысленно перебирал их до каждой бумажки и обертки, потом складывал все аккуратно обратно и брал следующий пакет.

Я не мог не злиться на бедолагу, так как догадывался, что он разбирает и мои пакеты. Мне было неприятно, что кто-то любуется моим мусором, но ничего с этим не поделаешь, ибо это беззлобная игра отреченного от реальности ума. Да и я сам сейчас мало чем от него отличаюсь, безжалостно констатировал я, просто ПОКА стараюсь держаться покрепче за рамки рассудка, чувствуя, как ежедневно слабеет моя хватка.

Я давал ему денежку, хотя бездомный «модник» и не просил, а в ответ нес какую-то непонятную, но явно для него забавную чушь. У меня от этого вдруг поднималось или портилось настроение – в зависимости от того, что я услышал или, вернее, что уловил из его бормотания. Странно, когда твое настроение колеблется в ту или иную сторону от не всегда понятных выражений полоумного бродяги. Но это происходило… Он заметно воздействовал на меня своими речами, попадая в самую точку, как будто ему было известно обо мне куда больше, чем это возможно незнакомцу. Да ладно, отмахивался я от таких мыслей, это лишь игра моего воображения.

Однажды он взял две десятирублевые монеты и положил себе на глаза, запрокинув голову: «Всем нужно по две монеты, чтобы закрыть себе глаза, только не у всех есть глаза. А ты ходи и всем давай по две монетки, всем давай, кто не возьмет, у того нет глаз. Так все и узнаешь, у кого есть, а у кого нет… Скоро солнце взорвется, у кого есть глаза – нужны монетки, чтобы не ослепнуть. У меня нет глаз, поэтому они мне не нужны, я отнесу их в магазин». Что он хотел сказать этими словами, я не знаю, но настроение испортилось. А позавчера: «Ты не волнуйся, что я тебе скажу, но о тебе тоже кто-то думает, там, далеко. Это плохо, когда о тебе думают, от этого появляются крысы в доме. Нужен кот – разогнать крыс. Пусть или будут с тобой, или не думают, не разводят крыс… Но они думают о тебе, нужен кот… ЗАБЕРИ КОТА!»

Откуда он знает про кота? Почему его бредни безошибочно попадают в цель? Или я воспринимаю его галиматью серьезнее, чем надобно? И откуда он знает, что кто-то далеко думает обо мне и, вообще, что у меня есть кто-то… далеко.

А еще у Креативного Бомжа была своя философия, конечно, странная, поставленная с ног на голову, но как-то пугающая своей агрессивной близостью к реалиям.

По его рассказам, он на самом деле принц, но в детстве его заколдовала злая ведьма. И вот он стал таким чокнутым принцем.

Король – отец, королева-мать и брат, тоже принц, очень горевали по этому поводу, что вот меньшой стал таким странным, повязал голову банданой, отрастил волосы и стал молоть всякую чушь, от которой вяли королевские уши и рыдали королевские фрейлины.

Чем больше страдали все вокруг, тем хуже вел себя Заколдованный Принц. Подложил кнопку на стул военному министру, кинул дохлого таракана в суп важному зарубежному послу, ел только из немытой посуды, на завтраке отказывался от манной каши, не менял носки по два дня, ходил по тронному залу в спортивном костюме. И поговаривали, что начал курить в туалете. Завел себе крысу с голым хвостом и пугал до визга молоденьких фрейлин.

Король, королева и особенно старая нянька были настолько огорчены поведением принца, что когда он однажды покинул дворец, только для виду поплакали, но вздохнули с облегчением.

Принц очень любил свое королевство и свою королевскую семью, особенно старую няньку!

– А отчего же тогда покинул? – спросил я.