День божьих коровок

Креативный Бомж закатил глаза к небу и торопливо ответил:

– Понимаешь… если ты любишь, ты должен облегчить страдания любимым. Например, представь, ты был замечательным сыном, мужем, другом, отцом… И когда ты помрешь, как будут горевать твои родные, ты им принесешь боль, столько будет слез и печалей… Какая же это любовь? Это чистый эгоизм. А если ты был всю жизнь дрянью последней, все только вздохнут с облегчением, что наконец -то эта скотина сдохла… и никто из твоих любимых не проронит и слезинки. Вот это и есть настоящая любовь: СВОИМ УХОДОМ НЕ ПРИЧИНЯТЬ НИКОМУ БОЛИ. Поэтому я решил усугубить свою «чокнутость» и стать совсем-совсем плохим, да и уйти так, чтобы обо мне никто никогда не заплакал. И никому бы не было от этого больно.

Я не знал, что ему ответить, я оказался в некоем онемении. Мой уж очень необычный собеседник заполнил паузу легким насвистыванием и добавил:

– Вот если бы у меня были враги, я бы никогда не желал им ничего плохого.

– Ты такой добрый?

– Вовсе нет. Я очень логичный сумасшедший. Вот представь. Живет мой враг долго и счастливо, он сытый, богатый, жизнь полна радости, все его обожают, живет он долго, не болеет, а тут – БАХ, приходит время помирать. Представляешь, как ему будет горько терять ВСЕ ЭТО прекрасное и хорошее, пожизненно окружавшее его? Это же так обидно и так больно – хуже не придумаешь! А если человек жил погано, он только радоваться будет, что наконец-то отбросит коньки и его мучения закончатся. Поэтому врагам надо желать только побольше счастья, здоровья, радостей, богатства и удачи.

– Мда… Даже сказать нечего. Какая на редкость циничная интерпретация заповеди «Возлюби врага своего». Но тебе простительно, ты не в себе. И еще, а если человек жил НИКАК, то как ему помираться-то будет?

– Ну, наверное, так же – НИКАК. Это тоже неплохой вариант. Куда лучше, чем в горести и печали за много чего потерянного. То есть жить надо как можно хуже – чтобы помирать легче было и не жаль расставаться с такой-то паскудной жизнью.

Помолчал мгновение и изрек:

– Плохие падут в пламя, хорошие шагнут в небо, а никакие – так и будут болтаться на пепелище и умолять, чтоб их забрали хотя бы черти.

Вот что тут скажешь?

Да ничего!

Только махнуть рукой остается. Ну что с него взять, он же сумасшедший!

Мне бы нравился этот более чем оригинальный бродяга, если бы он не разбирал мой мусор.

А прикосновение чужого взгляда к моим бытовым отходам вызывало во мне сильный и с трудом контролируемый гнев, будто кто-то вторгается в мое личное пространство и нарушает границы. Я понимал, что это глупо, но все равно… гневался.

И я вообще отметил, что последнее время много, очень много пустого мелко-бытового гнева кипело во мне. И на душе скопилось столько грязной пены, что порой мне становилось очень стыдно за свои мысли и поступки. Хотя на тот момент действительности даже гнев был куда лучше, чем пустота и отрешенность, высасывающая из меня жизнь. Гнев все-таки эмоция, а эмоции позволяют почувствовать себя живым. Гнев – очень плохо. Но иногда бывают такие моменты, когда ПЛОХО – лучше, чем НИЧЕГО. Даже плохое может спасти, если заставит «душевного мертвеца», каковым я себя ощущал, что-то чувствовать. Хотя бы гнев.