Королева из тени

Вильгельмина скромно стояла в сторонке, у самой двери. Она одновременно представляла свою мать и себя. В кабинет ее пустили неохотно, только после настоятельного требования Армана. Вот уж кто не тушевался! Арман занял место на диване и, пока остальные эмоционально выясняли отношения, просматривал бумаги покойного.

– Ну что? – наконец обратилась к нему Елизавета Мария.

Всего несколько часов назад потерявшая сын, она являла образец отменной стойкости. Та же Ирина тихо всхлипывала в кресле; ее утешала вездесущая Мария.

– Увы, – развел руками Арман, – завещания нет. Возможно, вам известны какие-нибудь тайники…

– Отвернитесь! – потребовала королева-мать и направилась к секретеру.

Арман со скучающим видом подчинился. Пусть тешит себя надеждой, будто он не изучил этот кабинет как свои пять пальцев.

– Вильгельмина, идите сюда! – позвал Арман и встал, освобождая ей место.

Девушка покачала головой.

– Ну же, вы имеете право.

Досадуя на него за то, что перестала быть для окружающих невидимкой, Вильгельмина пересекла комнату, опустилась на диван.

Елизавета Мария, что-то бессвязно бормоча себе под нос, по-прежнему занималась потайными отделениями секретера, зато остальные не преминули позлословить. Первым, разумеется, отличился Руперт.

– С каких это пор на секретные совещания приглашают прислугу?

Презрения в его голосе хватило бы на кавалерийский полк.

– Да, мне тоже любопытно, – прошамкал его отец, белый как лунь принц Эрик. Его привезли сюда на кресле-каталке. – Ее мать совершила такое!.. Покойный племянник проявил снисхождение к падению Кристины Августы, соверши такое моя сестра, я бы высек ее на площади.

Примечательно, смотрел он почему-то на Армана. Выходит, брак принцессы Клод не всем пришелся по душе. Она тоже находилась здесь, но участия в разговоре не принимала, тихо молилась в углу.

– Секли бы лучше собственных детей, – Арман принял вызов. – Там, где принцесса Кристина только делала робкие шаги, ваш сын давно стал магистром.

Кровь резко прилила к лицу Эрика, руки затряслись.

– Вы… Вы!.. Вы слишком много себе позволяете, герцог!

– Отнюдь.

Арман облокотился о спинку дивана над плечом Вильгельмины, скрестил ноги. По губам блуждала усмешка.

– Надо забрать у него печать, и дело с концом! – встал на защиту отца Руперт. – После выгнать обоих. Пусть байстрючка катится обратно к свиньям в Майен, а он – в свой замок.

Глаза Армана превратились в щелочки. Вильгельмина ощутила сгустившуюся вокруг него тьму – ту самую, которая так напугала некогда теней в соборе. Сама она тоже добела сжала кулаки: так сильно было желание расцарапать Руперту лицо. Если кто-то здесь и свинья, то это он.

– Простите, я не ослышался, вы мне указываете?

Спокойствие Армана напоминало затишье перед бурей.

– Да, – Руперт высоко поднял подбородок, – по праву принца королевской крови, будущего короля.

– Будущего короля?

Арман отнял руку от дивана, встал прямо.

– Здесь присутствуют только две особы, к которым надлежит обращаться «ваше величество», и это явно не вы. Что до принцев крови, то моя гораздо чище.

Руперт заскрежетал зубами и двинулся на оппонента с явным намерением ухватить его за грудки. Арман не предпринимал попытки уклониться, будто хотел, чтобы принц его ударил.

– Перестаньте сейчас же! – вовремя обернувшаяся Елизавета Мария предотвратила насилие. – Тело Леопольда не успело остыть, а вы уже сцепились за корону!

– Так что с последней волей усопшего?

Руперт неохотно вернулся на место.

Елизавета Мария медлила, отчего-то переглянулась с деверем. Ей явно не хотелось отвечать на вопрос, но племянник по мужу торопил. Мысленно он готовился занять пустующий трон. Кто, если не он? Отец уже слишком стар, постоянно болеет, Готлобу хорошо и в Баскии, Ингрид давно отринула мирские заботы, посвятив себя Творцу, у Маргариты из детей только дочь…

Удар получился оглушительным.

– Он назвал Вильгельмину, – вместо свекрови ответила Ирина.

За последнюю неделю она похудела еще больше, фактически на лице остались только большие глаза.

– Все немного не так, – комкая подол юбки, поспешила внести ясность Елизавета Мария. – Леопольд действительно ненадолго очнулся, назвал ее имя. Потом хотел сделать распоряжение, но не успел.

– Ну вот, покойный король хотел, чтобы мы позаботились о разводящей свиней байстрючке. – Укол Армана предназначался Руперту. – Я немного опередил вас, элафы, полагаю, нет смысла скрывать далее. Дорогая, – непривычно нежно обратился он к Вильгельмине, – продемонстрируйте, пожалуйста, всем свою ручку. Пусть они увидят мой перстень, поймут, что отныне каждый, повторяю, каждый, – тут его голос опустился на целую октаву, – кто посмеет оскорбить вас, проявит неуважение, заставит кланяться себе, будет иметь дело со мной. Не надо усмехаться, принц, ни в какой замок я не поеду и никакую печать не верну. Более того, именно мне решать, кто и где из вас будет.

– Почему это?

Руперт насупился, но от новой порции оскорблений воздержался.

– Потому что именно я намерен занять эландский престол. По праву сына принцессы Клод, внука Эрика Четвертого и будущего зятя покойного Кристиана Десятого. Мужа той, которую благословил перед смертью Леопольд Второй. Мне продолжать, или аргументов достаточно?

С тем же успехом он мог обрушить своды дворца.

Ошеломленные родственники быстро оправились и перешли в наступление.

– Неслыханная наглость! – Это Эрик.

– Я говорила Леопольду, но он не желал меня слушать. – Елизавета Мария.

– Вас надо казнить за государственную измену! – Руперт.

– Сынок, зачем, как ты мог? – Клод.

Окруженный беснующимися врагами, Арман лишь усмехался. И заслонял собой Вильгельмину. Его сухопарая фигура напоминала скалистый остров посреди бушующего моря.

– Хорошо, – наконец Арман поднял руки ладонями вверх, – и кого бы вы короновали? Чисто из любопытства.

– Ирину, – бросив на него испепеляющий взгляд, Елизавета Мария встала рядом с невесткой. Начинали формироваться партии. – Прежде я склонялась к другой кандидатуре, но теперь поняла, тот человек недостоин почестей.