Слова

Ай-ай-ай девчонка топай топай по дорожке

Бордюрчики белые только что побелили. Красота! И я поскакала под музыку по белым бордюрчикам. Ветер дунул, я кинула деньги вверх. Деньги красиво летят на ветру, а я танцую на высоком бордюре.

Ай-ай-ай откуда ж ты такая…

Мама увидела меня с балкона и закричала:

– Вот ты где! Я тебя уже час жду! Где лепешки?

– Еще не принесла, мам – кричу я.

– А деньги где?

– А деньги разлетелись, мам.

–ЧТО???

Мама выбежала, и мы стали искать деньги, кажется половину нашли. Она долго ругала меня и объясняла, что такое деньги.

Как-то во дворе я увидела смуглую девочку, похожую на Нину. Она стояла одна, вся в пыли и в дырявой майке. Я подошла к ней и протянула яблоко.

– Рахмат – сказала она.

Вернувшись домой я залезала под стол, где была тетрадка, в которую я записывала все новые слова, которые услышала во дворе. «рахмат – спасибо» добавила я к списку.

Девочку звали Ноза. Она жила в том же доме на четвертом этаже. Оказалось, у нее и день рождение в один день с Ниной. У Нозы также не было отца, и они с мамой жили очень бедно.

– Мой папа и брат в Казахстане. Я казашка. – сказала она – пойдем вооон там погуляем.

Мы пошли гулять по улицам за многоэтажками. Там были глиняные дома и заборы, деревья, усыпанные абрикосами. Ноза залезла на дерево и стала трясти ветки. Мы собирали абрикосы прямо с пыльной дороги и ели.

– Косточки не выбрасывай! – сказала Ноза – их нужно камнем вот так расколоть и есть.

Мы насобирали еще абрикосов и косточек и принесли домой полный пакет.

–– Это моя мама. – сказала Ноза.

– Как вас зовут? Где вы работаете? – спросила я её.

– Мухаббат. Я ремонты делаю иногда, а в основном дома сижу.

У них на балконе мы сели колоть косточки.

– Ночью мы с мамой собираем бутылки, а утром сдаем – призналась Ноза – вот мои куклы, я нашла их на помойке.

– Но у них нет волос!!!

Мы с мамой пошли к дедушке. Шли два километра на окраину города. Пришли в небольшой кирпичный домик с садом, в саду цветы, вокруг заборчик деревянный. Большой сад и огород: абрикосы, яблоки, персики, вишня. Я ела сладкую малину и клубнику прямо с кустов, вместе с кислыми муравьями. Высокий худой старик с голубыми глазами и белыми волосами, сидел и писал что-то, неровные строчки опускались вниз.

– Я ничего не вижу, только тени, я пишу на ощупь – сказал он.

С ним жила, мамина старшая сестра тетя Наташа. Полная женщина, пятидесяти двух лет, похожая на мою маму. Они долго разговаривали, мама без умолку болтала. Рассказывала, как мы жили в России.

– Твой дедушка очень умный, интеллигентный человек, – сказала мама, когда мы возвращались домой – он инженер, работал во многих странах, он строил в Кыргызстане электростанции, зажигал лампочки. Дедушка знает девять языков, а ещё он ветеран войны.

Мы ходили к дедушке два раза в неделю. Маме было уже пятьдесят лет. Мы шли по дороге. И люди говорили:

– У вас такая красивая внучка.

– Это дочка моя – отвечала мама – я её поздно вот родила, надо было пораньше рожать. Так бегает быстро, не могу угнаться за ней.

Мама стригла дедушке ногти, печатала на печатной машинке его воспоминания под диктовку. Мы все работали в огороде, слепой дедушка тоже работал на ощупь. Во дворе были милые белые кролики, куры и маленькая худая белая дворняга Белка. Я жалела ее, что она привязана к дереву. Я ее отвязывала, она радостно мчалась по полю, а я за ней. Мы бегали пока мама или тетя Наташа нас не поймают.

– Не бегай по большой дороге! – говорила мама – Тебя в машину посадят и отвезут в Турцию. Продадут тебя! Ты белая девочка!

Белку снова привязывали. Каждый раз Белка встречала меня радостным лаем, она подпрыгивала и виляла хвостом. Я подходила к ней, и она лизала мне руки. А через дорогу был огромный серый пес волкодав. Его звали Жолборс(тигр). У него не было ушей и хвоста. Я его обнимала, гладила и говорила:

– Киргизы отрезали тебе хвост и ушки, бедняжка. – пес лизал меня большим слюнявым языком – Только не лицо Жолборс, пожалуйста.

Я выносила ему конфеты и печенья из тетиного дома и кормила с руки.

– Руку откусит! – кричали люди.

– Не подходи к этой собаке, однажды ему что-нибудь не понравиться, и он откусит от тебя кусок мяса!

Кроме дедушкиного дома, на улицах все дворы загорожены высокими каменными стенами, часто, с острыми железными пиками наверху или из глины, но с битым стеклом, у всех ворота. Здесь все люди злые, ненавидят друг друга и бояться, думала я. Из-за больших железных ворот, покрашенных в вишневый цвет, выглянула загорелая узкоглазая девочка:

– Этот пес очень злой, на улице он тебя не тронет, но, если зайдешь к нам в дом, он перегрызет тебе горло! – сказала хозяйка пса.

Но пес очень любил меня, он видел меня издалека и бежал ко мне на встречу, виляя обрубком хвоста. Огромный и милый он прыгал на меня, и я еле могла удержаться на ногах, потому что, когда он вставал на задние лапы оказывался выше меня. Он лизал мне руки, ноги и лицо. Когда мы с мамой шли домой пес провожал нас, до конца улицы бежал за нами, прыгал вокруг нас, забегал вперед, потом обратно.

Один раз слепой дедушка пришел к нам в гости. Мама так удивилась:

– Папа, как же ты дошел слепой? Тебя же машина могла сбить!

– Машины меня объезжают – сказал дедушка.

Я питалась почти одними фруктами. К концу лета стала худая как спичка, а на лице остался один нос. В сентябре мама отвела меня в школу. В городе была одна русская школа, где преподавали на русском. Школа оказалась жутким местом для меня. Через неделю мое имя знали все две тысячи учеников. Ад и две тысячи чертят! Каждый раз, когда я шла домой из школы, в меня летели камни и я слышала:

– Оля дура!

– Желтая жопа!

– Эй, Буратино!

– Дура!

– Русская свинья!