Остров Веры

Остров Веры
Ольга Юнязова

Сквозь лабиринт времен #9
Группа друзей собралась отдохнуть и понырять с аквалангами на одном из прекраснейших озёр России – Тургояке. И конечно же, не обошлось без посещения главной достопримечательности этих мест – острова Веры, где находятся древние мегалитические постройки и ведутся археологические раскопки.

Но что-то пошло не так: одну из девушек словно кто-то заколдовал.

Местные жители поведали легенду о загадочных обитателях острова, которые ждут, когда кто-то из живых сможет их понять и помочь выполнить стоящие перед ними задачи.

Ольга Юнязова, Иван Бояринцев

Остров Веры

Васька

– Холодно! Говорил я тебе, на северной стороне дубак! А ты, рыбнадзор, рыбнадзор! Ладно, темно уже, не вижу ничерта. Утром закончим.

Васька бросил растрясать мокрую сеть, натянутую по деревьям и зашагал в сторону землянки. Колян послушно двинул следом.

Дружили они с раннего детства. Васька худой, шустрый, натура неугомонная, взгляд жуликоватый. Особой силой не отличался, но в деревне его побаивались, уж больно быстро у него мозги на всякие пакости срабатывали, да и Колян был всегда рядом, огромный и сильный, как танк, только покажи, кого задавить.

Главным всегда был Васька, но порой на Коляна находило упрямство. В такие моменты никакие доводы, уговоры, или угрозы не действовали. Уж если решил чего, то, как говорят в деревне, «кирдык, переклинило». Легче согласиться.

Вот и сейчас ему втемяшилось, что именно сегодня на остров, где они остались ночевать, обязательно приедет рыбнадзор. И, понятное дело, поймает их с полным рюкзаком сетей и заштрафует до полусмерти. Как ни бился с ним Васька, ничего доказать не смог. Пришлось уйти на северную сторону, где в тёплую-то погоду зябко, а тут ещё вызвездило, как назло.

Так и оказались они ночью в полуразрушенной рыбацкой землянке на северной, (её ещё почему-то называют могильной), стороне острова Веры, что на озере Тургояк, близ города Миасс. На Урале в самом центре России.

– Чтоб я тебя ещё когда-нибудь послушал! – ворчал Васька, усевшись на топчан и натянув на голову фуфайку.

Колян развёл огонь и, покопавшись в рюкзаке, достал «рулон сигарет», а точнее, длинную заготовку, которая по задумке производителя должна была стать «Астрой» или «Полётом», но была обмотана вокруг чьей-то талии и вынесена с табачного завода неразрезанной и неупакованной.

– Курить будешь? – он оторвал сигарку и протянул другу. – Выменял сегодня у яхтсменов.

– Лучше бы ты башку себе выменял, – буркнул Васька, достал из огня щепку и прикурил. – Околеем мы в этой яме! – продолжал он ворчать, отплёвываясь от налипшего на губы табака. – Ну и где твой рыбнадзор?!

– Так, может, они приплывали? – пожал плечами Колян. – Мы ж схоронились. Или завтра с утра нагрянут.

Васька вздохнул и уже почти беззлобно махнул рукой. Рискуя обжечь пальцы, он сделал последнюю затяжку и ловко стрельнул окурком в импровизированную печь (несколько кирпичей, накрытых листом железа, и труба). Следом отправил туда же смачный плевок.

– Не плюй в огонь! – сурово напомнил Колян.

– А то что? – огрызнулся Васька и, назло суеверному другу, плюнул ещё раз. – Чего там у нас пожрать?

Из еды был только хлеб. Это почти единственное, что можно купить в магазине. Если бы не рыбная ловля… хотя, конечно, это не оправдание для браконьерства, но в пятнадцать лет хлебом единым сыт не будешь. И шмотки нужны, и то же курево, а матери зарплату уже полгода не платят. Если бы не дедова пенсия, вообще не понятно, как жить.

Васька зажевал горбушку и лёг. Колян дежурил первым, потому что разбудить его среди ночи почти невозможно, да и утром не просто. А Васька просыпается от малейшего шороха.

– Чёрт бы тебя побрал с твоими суевериями! – ворчал он, пытаясь улечься на истлевшей комковатой подстилке. – В пещере и теплее и удобнее! Я там сто раз ночевал, и ничего!

Это он, конечно, соврал. Когда бы он там мог ночевать, если Колян всегда рядом? Но туповатый товарищ в логике не силён, к тому же, доверчив до смешного. Вот и с пещерами этими. Люди чего только не болтают, а он во всё верит. Якобы это древний храм, место святое. И жила здесь якобы сто лет назад, а может и все двести, какая-то Вера. В честь неё, типа, остров и назван. А прославилась она тем, что из-под венца сбежала и от гнева отцовского на острове укрылась. А как прознали, где она прячется, приехали ловить, тут и заметили, что не в себе девка. С одной стороны, вроде как умом двинулась, ни отца, ни мать не узнаёт, а с другой, говорит такое, о чём и знать-то не может. И голос странный такой. Точнее, голоса. То низким грудным заговорит, то вдруг звонким, словно сама с собой разговаривает. А разговор, вроде как, ведёт такой, что толпой к ней лучше не приближаться, если соседские тайны узнать не желаешь, и о своих соседям поведать. У каждого ведь есть, что скрывать.

Есть, правда, другая версия, ещё того таинственнее, почему её поймать не смогли. Якобы могла она в одном месте острова исчезнуть, а в другом, словно из-под земли подняться.

В общем, так и отстали от неё. А люди приезжали, еды привозили, одежду на зиму. А в благодарность она их, якобы, заговорами лечила, да советы разные давала, хотя не понятно, откуда у молодой девицы вдруг такая мудрость взялась.

А жила она, якобы, в той самой «пещере». Это что-то вроде землянки, только сложено из огромных каменных плит, которые и бульдозером-то не сдвинешь, а как их в древние времена люди ворочали, вообще не понятно. Но предположить, что это природа так учудила, никак невозможно. Центральный зал и несколько мелких комнаток вокруг соединены коридорчиками. Каменная кладка явно рукотворная. В каждой «комнатке» по окну. Но если не знать, что на острове такое подземное сооружение есть, то и не заметишь его. Можно рядом стоять, и входа не видеть. Хотя, это раньше так было, когда они ещё совсем пацанами были. В те времена чужих сюда не возили. Смысла не было. В советские времена денег за показ брать было неприлично, а бесплатно кому надо? А сейчас вся поляна вытоптана, тропинка к главному входу не зарастает. На жаждущих в таинственном месте побывать кормится и местный яхт-клуб, и парни постарше, у кого язык подвешен.

А байки эти, Васька ничуть не сомневался, придуманы, чтобы лохов доить. Ведь если скажешь «знать не знаем, кто и когда эти казематы подземные на острове построил», то какой в том интерес? А вот если приправишь легендами, да приврёшь, что сам лично видел духа Веры, тогда жди новой группы в следующие же выходные.

Конечно, Ваське и самому хотелось узнать, кто построил эти, так называемые «пещеры». Но поверил бы он только настоящим археологам. Наука это вам не бабкины сказки, которыми он с детства сыт по горло.

Есть на острове и другие древние строения, предназначение которых вообще не понятно… – на этом мысль его остановилась, и он уснул.

Чуть свет проснулся от того, что продрог до костей. Огонь погас, печка остыла. И дрова, как назло, закончились. Колян, съёжившись, храпел, привалившись к холодной земляной стене. Васька пинками растормошил его и велел ложиться на топчан, а сам отправился в лес.

Собирая хворост, он вдруг почувствовал приближение лодки. Не увидел, а именно почувствовал. То ли ветер утренний донёс чуть слышный плеск весла, то ли запах какой незнакомый, но тело замерло и напряглось. «Неужто принесла-таки нелёгкая?!» – подумал он и, на всякий случай пригнулся к земле. Остров небольшой и в осеннюю пору, когда листва почти облетела, хорошо просматривается с воды. Не насквозь, конечно, но лучше перестраховаться.

Почти ползком Васька подобрался к берегу и убедился, что предчувствие не обмануло: необычно большая лодка быстро приближалась к острову. Васька с облегчением выдохнул – это не рыбнадзор. Лодку эту он видел, лежала она на бревнах в яхт-клубе, который около Крутиков, и яхтсмены называли её ялом.

И вот впервые Васька увидел, как этот ял ходит. Ритмично взмахивая огромными веслами, за каждым из которых сидело по гребцу, он подошёл к восточному мысу – так местные называли восточное побережье, хотя там и мыса-то никакого не было. Причалив, пришельцы начали сходить на землю, все босые и как один бородатые.

«Староверы» – всплыло в мозгу. Вспомнилось, как мать плакала у его постели, а бабки какие-то всё шептали ей: «староверы, Коробковка». Было ему тогда лет десять. И когда совсем плохо стало, погрузил его дед в телегу и повёз. Калитку им открыл такой же бородатый мужик. И разговор какой-то странный был между дедом и бородачом. Вроде договаривались, что-то куда-то перевезти, но говорили так, словно о чем-то тайном, о чем и говорить-то вовсе нельзя. Дальше всё вспоминается, как в тумане: тёмная баня, низкий голос знахаря…

Вдруг лес словно ожил. Засвистели утренние птахи, а над Ильменским хребтом, что ограничивает весь восточный горизонт, стала заниматься заря. Староверы обратили лица к восходу и замерли.

«Экие у них церемонии», – усмехнулся Васька. Любопытство распирало, но надо было бежать будить и отогревать Коляна. Солнце появится над горой минут через двадцать, а то и все тридцать. Пришельцы, похоже, твёрдо настроены его встретить, и всё это время так и будут стоять не шевелясь. «Успею» – решил Васька и сначала ползком, а потом бегом припустил к землянке.

Будить Коляна дело долгое, поэтому в экстренных случаях приходилось применять опасный метод. Васька приподнял голову товарища, прижал её крепко к своему животу и, зажав одной рукой рот, другой прищемил ноздри, чтобы тот не мог дышать. Теперь осталось несколько секунд продержаться, пока друг не вырвется, а потом удирать и прятаться, пока он окончательно не проснётся, и из свирепого быка снова не превратится в покладистого телка.

Процедура прошла успешно, разум догнал Коляна раньше, чем Колян догнал Ваську. Наскоро рассказав о странных гостях острова, Васька велел ему идти снимать сети, пока сам будет дальше следить за староверами.

– А чего это?! – возмутился Колян. – Мне тоже интересно.

Спорить было некогда.

– Ладно, пошли, – разрешил Васька. – Только тихо тогда!

И они направились к восточному мысу. Подоспели как раз к моменту, когда макушка светила сверкнула над горой. Мужики ожили, подняли руки, словно пытаясь вобрать в ладони первые лучи. Ваське почему-то вспомнилась песня: «Атланты держат небо на каменных руках». А вдруг и правда небо не падает только потому, что стоят где-то эти здоровые мужики и подпирают его? А ну как на перекур уйдут, что тогда? Кстати, покурить бы не мешало.

Колян, словно услышав его мысли, полез в карман за сигаретой.

– Чё, дурак? Спалимся! – возмутился Васька и тут ещё одну особенность заметил в поведении «староверов»: на острове они уже достаточно долго, и до сих пор ни один не закурил.

Когда солнце полностью выкатилось из-за горизонта, бородачи, как по команде опустили руки и принялись за дело. Они выгрузили из лодки здоровенный, сколоченный из толстого бруса крест и, взвалив деревянную громадину на плечи, спокойно и даже как-то величаво направились к центру острова. Впереди шёл, опираясь на тяжёлую палку, седой косматый старик.

– К останцу пойдут, – шепнул Колян. Васька кивнул, и они кружным путём побежали.

Останцами называют каменные макушки, оставшиеся после выветривания, вымывания более мягкой породы. Их на острове несколько. Некоторые имеют свои имена, например, Восточный останец, другие просто безымянные. Но если кто-то говорит «к останцу», сразу ясно, что имеется в виду самый высокий и самый почитаемый останец на острове. Люди там с давних времен то ленточки привязывают на деревьях, то монеты бросают, то хлеб птицам крошат. У самой его вершины растут два дерева – сосна и береза. И так они близко друг от друга, что корнями сплетаются воедино. Местные деды поговаривают, что дерева эти как мужчина и женщина растут из одного корня, да только всю жизнь меж собой спорят: кто выше, кто круче, кто главнее. И ветками друг друга то гладят, то хлещут.