Будни ветеринарного врача. Издание 2-е, исправленное и дополненное

На вопрос Али все демонстративно делают вид, что сильно заняты. Она обводит нас изучающим взглядом ещё раз, тяжело вздыхает и говорит то, что определённо не добавляет никому энтузиазма:

– Хозяйка щенка – разводчица. Ой! – звонко заливается смехом от того, что оговорилась так лихо. – «Заводчица», я хотела сказать!

Скрестила, что называется, заводчицу и разведенца. Улыбаюсь. Разведенцы – это те, кто скрещивает бессистемно, близкородственно, от чего потомству передаются генетические, а нередко и вирусные неизлечимые заболевания; вынуждают своих животных бесконечно рожать, лишь бы только поиметь выгоду. Понятно, что и кормят они животных, с целью экономии, самым дерьмовым кормом. За это разведенцев я люто ненавижу, хоть и называю их заводчиками, – это слово привычнее.

– Ну, кто? – тоскливо вопрошает Аля, снова поочерёдно глядя на нас.

Быть админом тяжело ещё и потому, что с одной стороны приходится иметь дело с владельцами животных, которых приходится выслушивать, уговаривать и выстраивать в очередь, иногда нарываясь на грубость. А с другой стороны – мы, которым надо этих самых животных раздать. Сегодня, когда все свободны, а на приём пришёл всего один человек – и тот заводчик – сделать подобное так, чтобы никого не обидеть, для Али особенно проблематично.

После затянувшейся паузы, она терпеливо выслушивает сразу две стандартные отговорки:

– У меня скоро придут по записи.

– Я – курить, и ещё мне с анализами разбираться.

И в итоге ни одной грамотной отмазки мне не достаётся! Вот что значит старожилы!

– Я бы и рада, – торопливо навёрстываю упущенное и озвучиваю свой веский повод, – но у моей жопы и дивана свидание в самом разгаре!

С этими словами и плюхаюсь на диван. Девчонки ржут:

– Мужика себе заведи наконец!

– Ладно. Давайте тянуть спички, – предлагает Аля, усмехнувшись и вытаскивая из кармана полупустой, гремящий одинокими спичками коробок. Зачем они некурящей девушке – остаётся для меня загадкой. Она достаёт спички, отламывает у одной кончик и зажимает их в руке.

Мне понятно, что в любом случае выбор упадёт на того, кто высказался последним, а это была я. Мой авторитет в коллективе пока ещё довольно жалок. Что ж. Кто везёт – того и погоняют. В любом случае, мне будет полезен опыт приёма таких пациентов и общение с разнообразными людьми, да и Алю жалко.

«Да-да! Точно! Будет полезно! Ты же явный социофоб и интроверт-самоучка!» – гундит внутренний голос.

Я бы попросила без ярлыков, эй!

– Давай я возьму, – отвечаю Але, махнув рукой на спички, на что она с благодарностью бросается мне на шею, закатив глаза.

Встаю с дивана и спускаюсь вниз, демонстративно шаркая ногами. Выключаю кварц.

* * *

…Щенок гриффона. Дыхание тяжёлое, с хрипами.

– Рассказывайте, – говорю я приветливо, хотя совсем себя так не ощущаю.

«Герпес собак, – интуиция, говорящая изнутри, уже ставит предварительные диагнозы. – Бордетеллёз».

Заводчица, полноватая дама средних лет, от которой за версту несёт наглой самоуверенностью, измеряет меня недоверчивым взглядом и с вызовом говорит:

– Нас лечит самый лучший врач, но она сейчас ушла в отпуск, поэтому я приехала сюда. У меня питомник.

«Я переведу, – охотно откликается мой внутренний голос и с интонацией интерпретирует сказанное: „Ты – говняное говно, покрытое сверху говнистой говёшкой и намазанное по бокам говнистым говнецом. Ты ничего не знаешь, но делать нечего. Может, скажешь чего умного, а я потом ещё погуглю“, – да, дословно как-то так!»

Вот спасиб тебе большое за вольный перевод; вот что бы я без тебя делала-то?

Услышав из уст женщины слово «питомник», нейтрально спрашиваю, сохраняя гримасу, должную изобразить приветливость:

– Расскажите, чем лечили.

Потому что заводчики обожают лечить своих животных. Без диагноза. Просто потому что. Не перепробовав всего, они и шагу не сделают по направлению к клинике. Она начинает перечислять, а я нейтрально киваю головой и всячески поддакиваю. Потому что если на этапе сбора анамнеза начать критиковать хотя бы какое-то из сказанных слов: всё, пипец. Дальше можно будет добиться сознанки только с помощью раскалённого утюга. Итак, она перечисляет увесистый список, в конце которого значится:

– …Дексаметазон… Что ещё ему поколоть?

– Дозу дексаметазона какую делали? – опять же нейтрально спрашиваю я, начиная покрываться злобными мурашками отчаяния. Улыбки на мне уже не существует даже в виде остаточных следов.

– 0,3 миллилитра. Два раза в день. Сегодня третий день.

– Мне нужно его взвесить. Сейчас вернусь. Подождите, пожалуйста, – мило улыбнувшись, говорю я, беру щенка и, прежде чем моя злость прорывается наружу, выхожу из кабинета, плотно закрыв за собой дверь. Весы для «мелочи» стоят наверху, в зоомагазине, где я и взвешиваю маленького пациента: весит он всего 750 граммов.

Коллеги встречают меня вопрошающими взглядами: каждый раз, когда кто-то поднимается с приёма наверх, он ищет «помощь зала», хочет совершить «звонок другу» или стремительно закапывается в местной библиотеке умных книжек. Вместо ответа я аккуратно вручаю щенка Але и начинаю избивать ногой мешок с наполнителем для кошачьих туалетов. Я пинаю его и в исступлении тихо ору:

– Дексаметазон! 0,3 миллилитра! Два раза в день!

– ЧТО? – вытаращив глаза, переспрашивают девчонки. – СКОЛЬКО?

– Но-о-оль! Три-и-и! – и со следующим пинком отбиваю себе палец на ноге. – Ай-й!

– Ни один пациент не должен умереть без дексаметазона[11 - Дексаметазон – гормональный препарат, глюкокортикостероид.]! – шутят коллеги в качестве поддержки. Плоский медицинский юмор, уже баян, как и подобные заводчики с их жаждой напичкать всех и каждого дексаметазоном… Ширяли бы уже гомеопатию – от неё хоть вреда никакого. Как, впрочем, и пользы…

Отчаянно смотрю в зеркало, висящее на стене, выравниваю дыхание и, изображая аутотренинг, говорю:

– Именно сегодня я отношусь к людям добрее, – кстати, это пятый постулат Рэйки. – Я люблю заводчиц. Я очень люблю заводчиц…

Когда уже, чёрт побери, гормональные препараты начнут продавать по рецептам? Когда уже все подряд перестанут колоть их при любых заболеваниях, нарушая гормональный баланс в организме? Как его потом выравнивать, чёрт побери? Как? Вы видели толщину учебников по эндокринологии? А текст там какой! Адренокортико… мать его… тропный гормон!

Отдышавшись, забираю щенка у Али и сдержанно говорю:

– Обработай весы, пожалуйста.

Она испуганно кивает. Герпес заразен для других собак.

Возвращаюсь обратно в кабинет, искусственно улыбаясь.

Долго и кропотливо высчитываю нужные дозы, колю щенку уколы, рассказывая про герпес и бордетеллёз. И тут заводчица говорит:

– Мой врач ставит ему диагноз: аденовироз.

– Не исключено, – констатирую я, по-прежнему сохраняя невозмутимость: Рейки рулит! – Хотя аденовироз-то вряд ли, учитывая наличие прививок у его матери. Герпес или бордетеллёз более вероятны. Вы делали тесты?

– Нет.

– Можно взять пробы на всё это. Но отрицательный результат не будет говорить о том, что их нет. Пятьдесят на пятьдесят.