Веселый Роджер

Приглашает его. Так гостеприимно, как только умеет. Что ей еще сделать? Как удержать? Вику же нравится ее тело, он все время говорит, что тащится от его гладкости и изгибов.

Вера уже готова начать умолять, как он срывается. Кидается на ее губы, целует, покусывая, жадно, с языком. Как она любит. Как Вик всегда с ней делает, заставляя стонать только от одних поцелуев. Кидается и целует, водит пальцами по ее телу, ощутимо сминая грудь, бедра, залезает пальцами под белье, обхватывая ягодицы, пододвигает ее к краю, ближе к себе.

Он целует влажно, жадно ее грудь, втягивает в рот сосок, лаская языком, осторожно покусывая, и Вера стонет, цепляется за его волосы, понимая, что не отпустит никогда. Вик проводит рукой между ее ног.

– Очень мокро, – шепчет ей с довольной нахальной улыбкой.

– Сними их, если хочешь, – отвечает она ему.

Что Белов и делает. Наматывает ее трусики на руку, затем достает из кармана презервативы, шарит по шкафам. Находит ножницы, открывает, затем разрезает один из презервативов и прикладывает к ней там. Потому что знает, что Вера все равно не позволит, даже сейчас она лучше прогонит его, чем подвергнет опасности. Кажется, на споры даже у Вика нет сил. Еще один презерватив он надевает на палец. И склоняется к ней, дышит на нее и, наконец, проводит языком.

В дверь скребутся, долбятся, но на это никто не обращает внимания. Он трахает Веру, и больше в мире ничего не существует, только близость его тела и их удовольствие от этого.

В замке скрежет, кто-то продолжает ломиться, в какой-то момент дверь поддается и начинает открываться. Белов отрывается от Веры и рявкает на всю комнату:

– Закрой ее, мать твою! Убью! – резко и громко.

Дверь тут же захлопывается, и снаружи раздается пьяный веселенький голос Джей-Ви: «Там занято, Белов трахается, не мешайте!»

– Придурок, точно прибью когда-нибудь, – шепчет Вик и возвращается к Вере.

Кажется, он не то постанывает, не то шипит, а может, так громко дышит, обнимает ее бедра, целует, да так страстно и чувственно, что каждым движением признается в любви. Хоть и не вслух, но слов и не надо. Зачем им сейчас эта банальщина, когда до пика остается каких-то несколько движений?

Не зря Вера удивилась его покорности. Обычно перед оральными ласками они несколько минут ссорятся или хотя бы препираются, ей приходится каждый раз отстаивать безопасность Белова. А сегодня он все сделал сам, как будто смирился. Не зря она на это обратила внимание!

В момент, когда ее стоны становятся тише, а она всегда замирает перед оргазмом, все тело напрягается, лишь пальцы сжимаются – он это знает, в этот момент Вик убирает защиту и обхватывает ее губами наживую. Чувствительная кожа к чувствительной коже. Он проводит языком, посасывает в выбранном им ритме, идеальном для Веры. Его рот такой горячий, что она громко стонет, не удержавшись, а он быстро, невнятно что-то шепчет ласковое, поощряя.

Она бы спорила, ругалась, билась, но не может. Потому что уже на границе, потому что есть силы только поддаться, смириться и полностью подчиниться его желаниям. Наслаждение уже несет ее, подхватывает и топит, и Вера охотно расслабляется, чувствуя себя счастливой, оттого что с Виком сейчас здесь, позволяет любить себя, чувствуя, как трепещет на грани сердце.

Она кончает в его руках долго, сладко, улыбаясь. Именно так, как он любит, чтобы Вера делала для него. И так, как нужно, чтобы перебросить его через границу. Но Белов еще там, не с ней в потрясающем удовольствии. Выпрямляется, тянет ее, ставит на слабые ноги лицом к стене, к прохладному кафелю, по которому скользят ее влажные ладони, чуть наклоняет. Вера послушна и податлива.

Он щипает и тискает ее бедра. Выдыхает ей в шею, на обнаженное плечо, проводит языком и дышит на влажную кожу. Вера чуть поворачивает лицо в его сторону. Его губы блестят, они пахнут так, как она там. Он целует ее, и на вкус он такой, как она – там. В этот момент она точно знает, что Белов принадлежит ей, а она – ему.

Вик отворачивается, чтобы надеть презерватив. Все еще стесняется, но Вера скажет ему так не делать позже. А сейчас только:

– Дай мне попробовать… Тебя там… Хоть чуть-чуть… Пожалуйста. – Судя по голосу, умоляет.

Через секунду он снова рядом.

Пихает палец ей в рот, и она ощущает незнакомый приятный вкус, облизывает, лижет, едва не падая в руках Вика от возбуждения. Он входит в нее сразу двумя пальцами, резко, без предупреждения, полностью, заставляя прогнуться. Одно движение следует за другим, не давая передышки, не позволяя привыкнуть и расслабиться. Приходится делать это в процессе.

– Я бы хотел взять тебя сзади сейчас, вот так, сразу сильно. – Движения становятся быстрее. – Хочу тебя всю, до конца. Глубоко.

Она просто стонет, прикрывая глаза. Он лижет ее шею и дышит на влажную кожу, отчего та горит. Вера выгибается к нему, подает себя.

– Ты там даже не влажная, ты мокрая, мягкая и горячая. Взять тебя… собой… – его голос становится прерывистым, хриплым. Дыхание – частым, тяжелым.

Вик всегда так дышит, когда приближается к своему пику. Она это знает. Одной рукой он ее трахает, другую кладет на клитор, касается кончиками пальцев.

– Хотя бы раз… собой… наживую… Черт, Вера, хотя бы один раз… Я бы все отдал… жизнь отдал… чтобы тебя хотя бы раз…

В эту секунду она понимает, что ей мало. Не хватает. Его ладони крупные, пальцы длинные, но и их слишком мало, чтобы удовлетворить ее сейчас. У нее там так скользко, она хочет принять его всего. Ей это надо. Хочется большего. Вере надо больше, сильнее, глубже. С ним одним.

Она прижимает его пальцы к клитору своими изо всех сил и кончает во второй раз. Вик это чувствует. Дышит, дышит, дышит и утыкается в ее затылок лбом. Тихо постанывает, достигая собственного пика. Она смотрит в зеркало и видит его сгорбленную израненную спину, его изуродованные страшной мукой плечи, которые дрожат в такт его удовольствию, которое Вера ему дарит именно сейчас.

Он сказал, что все бы отдал, лишь бы быть в ней хотя бы один раз. Она бы в эту самую минуту отдала все, лишь бы прижаться к его груди своей. Неважно, какая у него кожа: грубая, коричневая, неровная. После этого безумного секса единственное, что Вере нужно – это прильнуть к нему, прижаться и просто чувствовать. Как она могла даже на мгновение представить, что не хочет быть с ним?

Вик целует ее в затылок, благодарит, а потом оседает на пол, откидывается на стену. Вера сначала хочет так же, но холодно, и она стелет под себя взятое с полки белое полотенце.

Они отдыхают, поглядывая друг на друга.

– Вик, ты будешь очень сильно на меня злиться, – говорит она через несколько минут.

Он смотрит на нее пьяными глазами, лицо румяное, улыбка вялая, блаженная.

– Только не начинай опять про свой ВИЧ, пожалуйста. Я большой мальчик, Вера, который способен взять ответственность за свою жизнь на себя. О рисках ты меня предупредила. Пятьсот миллионов раз.

– Вик, я поцеловалась с Варей, – признается Вера и зажмуривается изо всех сил. – Прости, прости, прости.

– Чего-о-о? – Белов пораженно выпучивает глаза.

Она втягивает голову в плечи, подбирает колени к груди и утыкается в них лицом.

– Хрена себе сюрприз.

– Так получилось. Это было недолго, всего один раз. И это все видели. – Вера прячется за ладонями.

Он смеется, откинув голову.

– Да ну на фиг, не верю.

– Кажется, ты прав, я действительно… того… Ну, и с девочками могу.

Белов хохочет.

– Где она тебя поймала?

– Это я ее поймала, мы рядом в сауне сидели. Обещаю, что больше никогда…

– Капец, Вера! Я думал, что это я тебя так завел. Вот только не говори, что представляла на моем месте ее. Хей, я не переживу такое!

– Нет, это точно нет. Только ты и в мыслях, и в действиях. Но вот так случилось, – пожимает Вера плечами. – Надеюсь, домой я еду в «Кашкае», а не на электричке?

– Хотела сказать, а не в мерсе Вари? – Вик снова хохочет. – Почему я этого не видел?

– Джей-Ви видел, он тебе расскажет.

– Капец, Джей-Ви видел, а я нет. – Он встает, надевает майку, затем отворачивается, чтобы снять презерватив, выбрасывает его в урну. – Вера, ты как? Хочешь еще веселиться? Я почти не спал прошлую ночь, и сейчас ноги не держат. Хочу поискать свободную спальню.