Жена фокусника

Ох ты ж, мать твою… Да я же Мерлин, не побоюсь этого слова, Монро!

Я оглядываю себя и почти пищу от восторга – приталенное платье-карандаш глубокого синего оттенка, шикарные туфли на высокой шпильке, макияж и прическа в стиле первой леди. Тем троим, что корпели надо мной битые полтора часа, все еще что-то не нравится, и они ползают вокруг меня, как мураши, а я не могу оторвать взгляда от зеркала. Теперь я не просто королевская блядь – я очень дорогая королевская блядь с идеальным вкусом и тонким чувством цвета, мастерским чутьем баланса форм. Я смотрю на себя, провожу руками по своему телу, ощупывая нежную ткань платья, я вдыхаю запах духов, окутавших меня легким облаком – я венец творения, тонкая грань сексуальности и сдержанности, я, мать его за ногу, просто огонь!

Я не сразу замечаю его, стоящего в дверях, а когда вижу, как он улыбается, как горят его глаза, как они облизывают мои руки и ноги, как похотливо смотрят на мои губы, как влюблено заглядывают в мои глаза, я смеюсь:

– Ты видел, что со мной сделали? – я восторженно хохочу. – Я даже не догадывалась, что могу быть ТАКОЙ!

Максим смеется. Максим знал, что я могу быть такой. Знал уже тогда, когда увидел меня в джинсах, старом свитере и с волосами, стянутыми в хвост.

– Ребята, спасибо. Оставьте нас.

Мужчина и обе женщины неторопливо выходят из комнаты, а смотрю на его руки, в которых он держит какие-то бумаги – все-таки круглолицый его добил. Он заходит в комнату и закрывает за собой дверь на замок. Подходит ко мне и берет меня за руку:

– Присядь.

– Ладно, – улыбаюсь я, сажусь на край кровати. Он ждет, пока я усядусь, а затем опускается на колени и садиться на пол передо мной. Он откладывает бумаги в сторону, он смотрит на меня, нежно осматривая с ног до головы и глаза его, такие спокойные и хладнокровные, взволнованно бегают по мне. Он нежно проводит ладонями по моим бедрам и опускает глаза, глядя на то, как скользят его руки по ткани моего платья. Он снова поднимает на меня ресницы – он облизывает губы и прерывисто выдыхает. Он нервничает. Бог ты мой, я впервые вижу, как нервничает моя дворняга. Внутри холодеет и расправляет иголки колючая нервная дрожь.

– Что-то случилось?

Несколько секунд он молчит, а затем на выдохе:

– Сколько времени ты в разводе? – спрашивает он. Его ладони на моих бедрах такие горячие.

Я открываю рот, и несколько минут не нахожу, что сказать.

– Я точно не помню, – вырывается из меня – А что случилось? Господи, что-то случилось с моим бывшим мужем? – с моего лица сходит краска.

Максим мотает головой:

– Нет, нет. С ним все нормально. Скажи мне сколько?

– Максим, я не считаю. Это знаешь ли не то событие, которое…

– Давай вместе посчитаем? – перебивает он.

– Сейчас? Это что так важно?

Максим кивает.

– Пождать не может?

Он отрицательно мотает головой.

– Ладно… – я хмурюсь и пытаюсь воскресить в голове даты, но это очень трудно, потому что мои ладони вспотели и сердце ведет себя неподобающе здоровому органу. – Мы развелись в конце января, а значит уже… – я считаю, но цифры разбегаются. – За полгода до того, как… как мы с тобой… познакомились. Господи, слово-то какое…

– Какое? – спрашивает он и пристально смотрит мне в глаза.

– Неподходящее.

– Согласен, – кивает он, – Итак, за полгода до этого, значит…?

– Значит, – продолжаю я, – наверное, уже чуть больше, чем полтора года. Год и шесть, нет, год и семь… Максим, к чему это? – психую я.

И тут моя дворняга, мой король бездомных псов, сумасшедший крот, повелитель всех отвергнутых и нелюбимых, тянется в карман и достает кольцо – широкая, блестящая полированными боками полоса металла, с гравировкой – единственным украшением. Точно такое, как на нем, но меньше размером и надпись другая. Здесь она начинается с витой, тонкой заглавной «С». Я смотрю на кольцо, на Максима, снова на кольцо, я пока я судорожно хватаю ртом воздух, он берет мою правую руку:

– Ты была в разводе семь месяцев и две недели. Знаешь, ты все это время так зацикливалась на этом, так много значения придавала этому…

Он подцепляет пальцами безымянный палец, и я вижу, как трясутся его руки:

– … а нужно было всего лишь посмотреть, что написано на моем кольце, и ты сразу бы все поняла.

Он показывает мне свое кольцо – там красивыми тонкими, витыми линями написана моя фамилия – фамилия моего первого мужа.

– Нет, – шепчу я, и тяну руку на себя.

– Тс… тихо, Кукла, подожди. Не дергайся, – говорит он, крепче сжимая мою руку, и улыбка смущения зажигает легкий румянец на его щеках. – Я итак волнуюсь.

Кольцо скользит по моему безымянному пальцу, и чувствую холод металла.

– Максим, нет! – я тяну руку на себя, но он быстро заканчивает начатое и кольцо, как влитое садиться на палец.

Я мотаю головой, я шепчу «нет», я смотрю на свою руку и не верю.

– Максим, я не хочу! Я не буду…

– Уже поздно, Марина – дело сделано.

– Без меня? Без моего согласия…

Тут у меня перед глазами все плывет, я начинаю задыхаться.

Максим видит, как мутнеет мой взгляд и быстро лезет в другой карман – крохотный пакетик с белыми таблетками. А дальше все происходит очень быстро – таблетка зажата в его пальцах, он открывает мой рот и запихивает её под язык:

– Не глотай, – тихо командует он.

Я киваю. Он обхватывает ладонями мое лицо и смотрит на меня своими серыми глазами – внимательно и ласково:

– Один, два, три, четыре… – его голос, спокойный собранный, окутывает мой разум. Я смотрю ему в глаза и чувствую разряды сердечного ритма, что взрывают мое тело.

– Пять, шесть, семь… – его руки нежно гладят меня большими пальцами, а я изучаю рисунок радужки его глаз под бешенное дыхание собственного тела.

– Восемь, девять, десять.

Он приподнимается, притягивает мое лицо и касается губами моих губ – его язык скользит в мой рот и забирает таблетку – ловко, быстро и очень сладко… Я думаю о том, как он быстро научился командовать моим телом. Еще один короткий поцелуй, и он отстраняется от меня, чтобы посмотреть мне в глаза:

– Легче?

Я киваю. Я думаю, как же быстро приходит умиротворение. Сердце сбавляет темп, дыхание восстанавливается, руки теплеют. Это плацебо. Вкус не похожий ни на что, совершенно уникальный и узнаваемый. Я смотрю, как Максим глотает таблетку, как смотрит на меня и его губы, превращаются в полумесяц.