Жена фокусника

– Ты с ума сошел? – еле слышно говорю я. – Меня же сейчас…

– Нет, нет, Кукла. Если быстро, если не проглотить, то ничего страшного не случиться.

Его руки гладят мою шею. Плацебо начинает работать – приходит ровное, ритмичное дыхание, мышцы расслабляются, превращаясь из камня обратно в плоть и кровь, голова становиться ясной. Я абсолютно спокойна. Плацебо действует очень быстро.

– Мелкий ублюдок…

Он смеется. Я смотрю на кольцо. Там вьется линия, вырисовывающая шесть букв – Сказка.

– Так это твоя фамилия? – спрашиваю я.

Он кивает, и мы вместе смеемся. Два обдолбанных идиота.

– Дурацкая… – говорю я.

Он снова хохочет, я следом за ним. Плацебо действует очень быстро.

– Я не хочу такую фамилию! – картинно возмущаюсь я.

– Ну, что есть, то есть, – говорит Максим.

– То есть, у тебя на кольце моя старая фамилия, а у меня моя новая?

– Да, – улыбка обнажает жемчужные зубы.

– Да ты романтик… И давно мы женаты?

– Скоро будет год. Шестого сентября.

– О! На следующий день, после твоего дня рождения?

Он кивает и смотрит на меня счастливыми глазами.

– И куда мы так торопились?

– У нас была любовь.

– А… Слушай, а надо было пятого свадьбу играть! Представляешь в один день – день рождения, свадьба и похороны! Весело, а?

Он смеется. Он расслаблен и счастлив. И он любит. Я, по-моему, тоже. Хотя, не уверена. Я вздыхаю:

– И как же ты, щенок, без меня меня замуж выдал?

Он невинно пожимает плечами:

– Пятеро из десяти начальников районных отделов ЗАГСа регулярно посещают «Сказку». Один из них любит подпольные бои, – глаза Максима сверкают, он рассматривает меня с нежностью и гладит мою шею. – Так что, мне оставалось только выбрать день.

– Прекрасно. Так что же ты, сволочь, помоложе не нашел?

– А вот это самое интересное, – он растянул губы в довольной улыбке, отпустил меня и сел на ковер прямо у моих ног, нежно поглаживая их ладонями. – Представь, что никогда не видела человека. Ни разу. Ты слышала о нем, но не знаешь, как он выглядит. И вдруг тебе представляют его супругу – ей тридцать семь, она красива, образована, с кристально-чистым прошлым и сногсшибательной улыбкой, она притягательна (его ладони поднимаются к моим коленям), умна (поднимаются выше и забираются под юбку, делают небольшой круг и возвращаются вниз) и трудолюбива. В свое время она дослужилась до начальника отдела по работе с юридическими лицами в филиале крупного банка. Итак, вопрос – как выглядит её муж?

Я отбрасываю всю мишуру и вижу картину мира его глазами.

– Её ровесником.

– Верно, – кивает головой Максим. – И не просто ровесником – он добропорядочный член общества и примерный семьянин. Ведь никто не знает, как на самом деле выглядит хозяин «Сказки». Это работает подсознательно, на уровне социальных инстинктов. Никто ни разу не видел меня, и лишь близкий круг знает меня в лицо. Но они не станут болтать. Люди отдельно знаю хозяина санатория, чаще, как бесплотное, безликое размытое пятно, и отдельно Максима – улыбающегося, доброго, общительного парня, который работает в санатории аниматором. Никому и в голову не придет соединять эти два понятия в одно существо, а потому, Марина Владимировна, на сегодня ты официальный представитель нашей семьи. Кроме самых близких, единственными, кто знал меня в лицо, были люди, вернувшиеся из «Сказки» живыми. Но, – Максим перестал улыбаться и хищно облизнул губы, – как ты помнишь, никто из них уже никому ничего не расскажет, потому что их мужья, отцы, братья слишком яркий пример того, как не надо делать. Понимаешь меня?

Я вспоминаю побоище в поле, где никто не увидит, не услышит и не расскажет. Я вспоминаю лица и крики, я вспоминаю кровь на своих руках и своей одежде. Я киваю.

Фокусник заставит вас поверить в то, чего нет.

– Но зачем? – спрашиваю я. – Для чего тебе вся эта мишура? Какое тебе дело до того, что думают о тебе люди?

– Как какое? Ты что до сих пор не слышала?

– Не слышала чего?

– Ты новости смотришь? Газеты? Интернет?

Я отрицательно мотаю головой. Что-то мелькает на заднем фоне моего раздробленного сознания. Что-то, к чему я не проявила ни малейшего интереса. Но это «что-то» было важно с общественной точки зрения. Новая разметка в центре города, ярмарка меда, повышение транспортного налога… Максим опережает меня на сотые доли секунды:

– Тот ряженный, что сидит у нас в гостиной, – смеется Максим, глядя на то, как вытягивается мое лицо, – в прошлое воскресенье официально победил на выборах. Он новый мэр нашего города. «Сказка» и его руководящий состав на официальном уровне поддерживают новую власть. А мы все, в том числе и твой преданный крот, – он картинно склоняет голову, в небольшом поклоне, – являемся частью его предвыборного штата, и частично сотрудниками его нового кабинета. Ну, а дальше дело пойдет быстрее – часть постов в руководящей власти постепенно смениться, и на их место придут молодые, образованные, с активной жизненной позицией… бла-бла-бла… ну, ты меня поняла.

– Ты что, метишь в депутаты законодательного собрания?

– Не сейчас, позже. Но, да. Как одна из ступней. Но надолго я там задерживаться не собираюсь. У меня много планов и в рамках одного города им тесно.

– Подожди, подожди, – говорю я, пытаясь собрать мысли в единую картину. – Ты говорил – власть ради власти?

– Да, – кивает он.

– Ну, так она уже у тебя есть – половина сильных мира сего куплены, остальная шантажируется. Зачем тебе все эти сложности с официальным выходом в свет?

– Ну не драматизируй. Не все куплены и не на всех у меня есть компроматы. Ты удивишься, узнав сколько людей нельзя купить и шантажировать. Но главное не в этом – я хочу обмануть весь мир, Кукла. Хочу узнать, получиться ли у меня? Хочу, чтобы они сами выбрали меня, чтобы назначили, чтобы это было их желание, не мое.

– Только и всего?

– А ты считаешь этого мало? Это очень сложная многоступенчатая игра и мне очень хочется обыграть всех. Кроме того, я так же зависим от тех, кого шантажирую и подкупаю, как и они от меня. А мне нужна полная свобода действий.

– Зачем, Максим?

– Буду расширять границы «Сказки». Через два с половиной года я получу гражданство по браку, официально отрекусь от всякой связи со «Сказкой». Ты будешь её официальным лицом, а я в лице граждан стану достойным кандидатом на… на что-нибудь. Там разберемся, – говорит он и смеется. А затем он тянется к бумагам, лежащим на полу. – Нам с тобой нужно кое-что подписать.

Я смотрю на него и бумаги в его руках. Я ничего не чувствую, все мое нутро онемело, приправленное плацебо, как лекарством от всех болезней, в том числе от неумеренных переживаний, ненужных сомнений, никому не интересных мыслей и неудобных вопросов. «Сказка» выползает из-за высоких стен. «Сказка» тянет свои щупальца к самом сердцу города. «Сказка» разрастается, как опухоль.

– Что это? – спрашиваю я.

– Это бумаги, касающиеся нашего брака – заявление на бракосочетание и подписи в различных журналах, а так же твое вступление в имущество.