Послание в будущее

Первым пришел в себя Ясем и заорал на мальчиков:

– Ах вы гадкие сорванцы! Как вы посмели нас так напугать?!!

Бедные близнецы обливались слезами и сквозь плачь, перебивая друг друга, кричали в ответ:

– Мы хотели с вами…

– Залезли в сундук с припасами…

– Пекарь нас не заметил.

– Мы здесь держались…

– Но больше не можем.

– Не подумали, что надо ходить по нужде…

– А сейчас очень надо…

– Пожалуйста, не бейте нас розгами.

– Мы хотели, как лучше…

– Думали, так и доедем до самого Лешно…

Ян так расхохотался, что не смог даже устоять на ногах и присел на придорожный камень. Златоуст перекрестился, затем сам засмеялся, но Ясем продолжал свирепствовать:

– Как вы могли поступить так глупо?!

Тут и Кошичек понял, в чем дело:

– Так, значит, это не бесы вовсе? – спросил он себя и тоже расхохотался.

Несмотря на смех взрослых, близнецы продолжали горько плакать, пока Ян не подошел к ним, успокоил и достал из сундука. После этого он отправил их в кусты сходить по нужде, а когда они вернулись, сказал улыбаясь:

– Ладно, что было, то было. Сделанного не вернешь. Кошичек, дай мальчикам воды.

– Сейчас, сейчас… – отозвался Кошичек.

Ян сказал:

– Едем дальше. Нам надо добраться до Легницы засветло.

Пристыженных близнецов усадили рядом с Ясемом и карета тронулась дальше, с трудом прокладывая путь в еще более сгустившемся тумане.

5. Предаст же брат брата насмерть, и отец – сына

Тем временем карета Лохелиуса стрелой летела по Саксонии, сопровождаемая отрядом из двенадцати немых рыцарей. Их тоже преследовал густой туман, покрыв мраком всю Европу, но их кучер не обращал на это внимания и не замедлял ход. Он лишь прислушивался к Флуктусу, которому туман совсем не мешал определить местоположение. По волшебной интуиции он чудесным образом знал в точности, куда поворачивать.

– Здесь направо, и до Лейпцига около трех часов езды, – командовал он, а кучер лишь следовал указаниям.

Развлекая кардинала, Флуктус продолжал озвучивать разные места Святого Писания по темам.

– Прочти части о неверующих, – приказал кардинал.

Флуктус кивнул и начал:

– А если кто не примет вас и не послушает слов ваших, то, выходя из дома или из города того, отрясите прах от ног ваших; истинно говорю вам: отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в день суда, нежели городу тому.

Сам кардинал Лохелиус хоть и внимательно слушал секретаря, но часто его мысли стремились вперед, обгоняли карету, и тогда воображение рисовало ему заветную встречу с его высокопреосвященством, кардиналом Ришелье. Ведь не случайно его пригласили на капитул Ордена Друзей Святого Копья? Что его там ждет? Какое продвижение ему готовит Бог, и какие двери госпожа Фортуна собирается открыть перед ним? Неужели, наконец, наступит момент, когда он, кардинал Лохелиус, сын могущественного архиепископа, станет могущественнее своего отца…

Время от времени у Лохелиуса закрывались глаза, и он впадал в состояние полудремы. Вспомнив о своем грозном отце, он тихо сказал:

– Когда сын станет могущественнее своего отца…

Услышав эти слова, Флуктус решил, что нужно прочитать стихи про отца и сына, и сразу переключился на это:

– Вот, я посылаю вас, как овец среди волков: итак, будьте мудры, как змии, и просты, как голуби. Остерегайтесь же людей: ибо они будут отдавать вас в судилища и в синагогах своих будут бить вас, и поведут вас к правителям и царям за Меня, для свидетельства перед ними и язычниками. Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать, ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас. Предаст же брат брата на смерть, и отец – сына; и восстанут дети на родителей, и умертвят их…

Перед тем, как окончательно провалиться в сон, кардинал повторил непроизвольно, полушепотом:

– Предаст же брат брата насмерть, и отец – сына…

Эхо глубокого подсознания вторило слову Святого Писания:

– Предаст насмерть отец сына…

И кардинал увидел себя во сне маленьким мальчиком, который с ребяческим нетерпением ожидает возвращения отца домой…

Глубокая ночь. Отец опаздывает. Мама – в слезах от обиды и горечи. Наконец, дверь открывается с шумом. Отец вламывается в дверь. Комната тут же наполняется жутким самогонным перегаром, перемешанным с запахом жареного мяса и пота. Еле удерживаясь на ногах, отец переворачивает мебель и нарывается на возмущение матери:

– Как ты так можешь напиваться?! Ты же аббат, священник! Какой пример ты даешь ребенку? Этому ли научил тебя Христос? Этому ли ты учишь паству?

Отец в ярости бросается на мать с криком:

– Молчи, ведьма! Я тебя убью!

Мальчик встает на помощь матери и кричит:

– Не трогай ее!

Но мальчик слаб. Отец отбрасывает его, как щепку, и ожесточенно бьет мать. Она падает на деревянный пол, теряя сознание.

Отчаянный мальчик кричит на отца:

– Ты убийца… Ты убиваешь маму… Я тебя ненавижу! Ты мне не отец больше…

Отец смеется мальчику в лицо. Потная вонь его рясы проникает прямо в душу ребенка, а жестокие слова отца мечом вонзаются в детское сознание: