Холодное блюдо

К счастью, подобные катаклизмы отгремели давным-давно, притирка характеров прошла, на удивление, быстро, и последние пару лет они не ссорились в принципе. Артем при всем желании не мог припомнить хотя бы одну серьезную размолвку, противоречия заканчивались на стадии легкой пикировки. И с желанием жены делить радости и печали Стрельцов окончательно смирился. Однако сейчас, с учетом долгожданной беременности, нагружать супругу глобальными проблемами Стрельцов не хотел. Ей и собственных по уши хватит: на прием к гинекологу бегать, анализы бесчисленные сдавать, УЗИ делать, роддом присматривать и прочее. А она еще и работает. Специалист по связям со средствами массовой информации – не бог весть какая сложная и трудоемкая работа, но время, силы и нервы отнимает. А их Насте ныне нужно беречь.

– Настюх, устал я. Обычные неурядицы, с которыми сталкиваешься на работе, много навалилось просто. Пустяки, само рассосется, – сделал последнюю попытку оградить жену от сомнений и раздумий Артем.

Супруга не поверила.

– Стрельцов, не ври! Все равно не научился. Где это видано, чтобы ты «уставшим» с работы приходил, трудоголик несчастный. Наоборот, сколько себя помню, на ночь глядя явишься – и чуть не летать готов. А теперь пришибленный. Я же чувствую, стряслось что-то… Банкротство на горизонте замаячило? Или с Валеркой разругался?

– Можно сказать и так, – сдался Артем. Со второго выстрела в яблочко. Настиной интуиции позавидовал бы и парапсихолог.

– Банкротство? – С контрольными выстрелами у супруги не всегда ладилось.

– Типун тебе на язык. Поругался… с Валеркой.

– Фу, действительно пустяки! – выдохнула Настя. – А я уже подумала невесть что, вы же с ним регулярно собачитесь. А через день снова не разлей вода. Помиритесь.

– И с Борькой, кажется, тоже…

– С Райхманом?! А с ним-то на какой почве? Он же дипломат до мозга костей. Я и представить не могу, чтобы Борис с кем-то поссорился. Деньги, что ли, не поделили?

– С Борькой я, в принципе, не ссорился, но и дружба наша закончилась. Наверное.

– Я ничего не понимаю. – Настя присела рядом со Стрельцовым на краешек дивана, взъерошила рукой челку мужа и попросила:

– Давай сначала и подробно.

Артем рассказал, в чем суть разногласий с закадычными компаньонами, постаравшись все объяснить. Изложил, но поддержки у любимой супруги не нашел.

– Тем, а чего ты уперся, в самом деле? Если я правильно уяснила, то выбора у твоих друзей практически нет. Ведь не мытьем, так катаньем Мамаев своего добьется. Ну, не продадите вы сейчас фирму, а дальше? Конкуренция с подобным монстром – занятие безнадежное, у него ресурсы огромные, не чета вашим. А если Мамаев деньги вложил, то уже вряд ли отступится. Мне кажется, в данной ситуации Валера прав.

– И ты Брут! – воздел очи горе Стрельцов.

– Почему сразу Брут?

– Потому что. Я думал, хоть ты меня поймешь.

– Я пытаюсь.

– Незаметно. Ты забыла, как я по ночам домой с работы приходил, как бегал… – Артем слегка приподнялся, набрал в грудь воздуха, чтобы выразить переполнявшие его чувства, но задохнулся от нехватки слов и рухнул обратно.

– Не забыла!

– Опять начнется, если мы мебельный бизнес продадим и другим займемся…

Настя примирительно коснулась Артемовых губ:

– Прости. Не буду тебе ничего советовать. Решай сам.

– Не знаю, что тут решать. Согласиться я физически не могу, а не пойти у ребят на поводу – означает конец нашей дружбе.

– Темка, может, ты из мухи слона раздуваешь, а они завтра же о размолвке забудут, и будет все, как прежде?

– Не будет, нутром чувствую. Они ведь уже между собой договорились, решили, поделили. А я им планы порушил. Теперь я для них хуже, чем кость в горле. – Стрельцов медленно покачал головой. – Не простят.

– Так серьезно?

– Именно.

Настя как-то странно посмотрела на супруга и тихим голосом спросила:

– Слушай, если ситуация настолько ужасная, ты не думаешь, что Валера и Борис тебя… не того…

– Чего не того?

– Как раньше, в девяностые было принято.

– То есть?

– Ну, если человек создавал проблему и наотрез отказывался идти на уступки, то…

– Это ты о чем спрашиваешь? О том, что меня устранить могут мои же друзья?

– Да.

– Насть, ты что?! Это же Валерка и Борька, а не бандиты какие-то. Я их с незапамятных времен знаю. Что за чушь тебе в голову пришла?!

– Сам же говоришь, дружбе – конец!

– Мать, ты даешь! Уголь стране. Мало ли что я говорю. И потом, если мы дружить перестанем, что далеко не факт, то совсем необязательно превратимся во врагов. Наоборот, я себе представить не могу, чтобы Валерка или Борька мне козни строили!

– Ну, извини, просто подумала…

– Плохо подумала! На дворе не девяносто третий год, сейчас даже конкурентам гадят цивилизованно: налоговую натравливают или прокуратуру, уголовными делами мордуют. – Артем усмехнулся. – Насть, ты, наверное, второсортных фильмов пересмотрела? Или это у тебя профессиональная деформация? Убийства, заказы, киллеры, «жареные» факты – первейший журналистский хлеб, правильно?

Лучшая половина семейства Стрельцовых фыркнула и поднялась с дивана.

– Скажешь тоже! Просто подумала, а вдруг?

Артем также покинул насиженное ложе и обнял супругу чуть повыше талии.

– Фантазерка ты моя. Просто подумала. Ладно, до пятницы времени вагон, определимся. И вообще твой супруг голоден, словно стая диких африканских львов. Что у нас на ужин?

– Стрельцов, и ты еще считаешь себя образованным? Стая – это скорее про шакалов и гиен, а у львов – прайды.

– Ладно, словно прайд диких африканских львов.

– А где ты видел домашних?

– Женщина, не придирайся! Борец за чистоту речи выискался! Не накормишь мужа-добытчика, он съест одну симпатичную особу. – Артем легонько куснул Настю за мочку уха.