Депрессия, роботы и один велосипед

Она похлопала его по плечу и остранилась. Затем достала планшет, активировала камеру и поправила чёлку, глядя в объектив. Затем снова аккуратно прижалась к Даре и сказала «Улыбайся!».

Модуль камеры отлетел, подвис на полсекунды в воздухе, делая снимки, потом вернулся обратно и примагнитился к планшету с приятным шлепком.

– Пойдём обратно в дом? – предложила Карен. – Мы можем взять пунша и запереться на втором этаже в комнате Эрика.

Дара помотал головой.

– Знаешь, я, кажется, зря выпил пиво. Я забыл, что алкоголь не сочетается с моими таблетками. И я…

– Хорошо, – пожала плечами Карен. – Напьюсь с Лизой. Если ко мне подкатит Гаррет, я скажу ему, что ты сделаешь с ним то, что сегодня сделал с Тринити. Семь раз и пенальти.

Дара кивнул:

– Ты моя девушка, Карен.

– Ты повторяешься. Впрочем, я не против.

Дара кивнул, улыбнулся, и ушёл, ничего больше не сказав.

Он шёл, вдыхая воздух и выдыхая пары алкоголя. Представлял, что вдыхает правду и выдыхает ложь. Он решил, что будет идти куда глаза глядят, пока не почувствует, что выдохнул всё, что его отравляет.

В кармане пиликнуло: пришла фотография от Карен. Они улыбались в камеру. Дара выглядел довольным и здоровым. Улыбка Карен была похожа на улыбку робота Джерри, но Карен была очень хорошенькая и неглупая.

Даре захотелось, чтобы у него были камеры вместо глаз. Видеть и замечать всё как есть. Разве не было бы здорово? Господи, неужели Карен сказала правду – он прошёл мимо неё в автобусе? Кажется, он ведёт себя как дерьмо. Вокруг него люди, а он… Карен мила с ним, а он даже не сказал «спасибо».

И он не сказал «спасибо» Салли.

Салли. Дара остановился посреди улицы.

Он достал из кармана салфетку и провёл ей по лицу. Ощущения были другими. Быть может, потому что салфетка давно высохла, а быть может, потому что прикасалась не Салли.

Он повернул направо, потом ещё раз направо прошёл до конца улицы и нажал на кнопку дверного звонка, в который он никогда не звонил.

Салли открыла дверь.

– Я хотел… – сказал Дара.

– Что? – Салли выглядела очень удивлённой и перепуганной.

– Спасибо. Я хотел сказать тебе спасибо.

Салли пожала плечами и кивнула.

Дара стоял, молчал и вытирал вспотевшие ладони о брюки.

– Мне сказали, что вчера мы сидели вместе в автобусе. Будешь смеяться, я сам не заметил, куда сел. Это всё странно.

– О да, – чуть улыбнулась Салли, – Карен выглядела как моя кошка, когда на неё брызгают из пульверизатора. Надеюсь, вы не поссорились.

– Нет, – ответил Дара. – Зачем вы брызгаете на кошку из пульверизатора?

– Чтобы не ела цветы, – ответила Салли.

Дара замолчал. Он чувствовал, что хочет сказать что-то ещё, но не понимал, что.

Салли рассматривала его и теребила поясок кофты.

– Ну… пока… – сказал Дара.

Салли кивнула. Дара сошёл с крыльца в темноту, чувствуя себя пустым и глупым, как выкипевший чайник на плите. Ему было неуютно, хотелось, чтобы люди выключили газ, но он не мог даже просвистеть.

– Постой, – сказала Салли ему вслед.

Дара обернулся.

– Зачем ты это сделал? Зачем пошёл менять таблетки? Расскажи.

Дара кивнул. Салли спустилась со ступенек к нему, запахивая на ходу кофту. Они стояли друг напротив друга, избегая встречаться взглядами.

– Помнишь мистера Керригана, то есть… то, как он спросил меня про призрак?

– Конечно.

– Я не мог ему ответить, потому что…

Дара понял, что не может говорить дальше ровно по той же причине, по которой не мог ответить Керригану. Он закрыл лицо руками. Он чувствовал себя полным идиотом. Странно, но то, что Салли была рядом, не делало ситуацию хуже. Он был идиотом, но рядом с Салли можно было быть идиотом. Быть может, потому что Салли позволяла себе быть какой угодно смешной и грубой. А может, и по другой причине.

– Я напишу тебе письмо, – сказал Дара сквозь ладони.

– Хорошо, – ответил голос Салли, – я буду ждать.

Они сидели на свалке, на капоте машины. Салли сказала, что Ирландия – это последняя страна, в которой остались настоящие свалки. На пустыре лежали старые автомобили, роботы и стиральные машины. По вечерам кажется, что ржавчина появляется из-за оранжевого закатного солнца. Солнце, уходя, целует на прощание бедные старые машины, и на них остаются оранжевые пятна. Это можно подсмотреть. Если нет дождя.

Сегодня дождя не было.

Салли долго читала письмо Дары. Потом долго думала. Она водила взглядом по свалке и моргала. Казалось, будто решает уравнение, составленное из пустых корпусов автомобилей.

– Ну что? – спросил Дара, когда она дочитала. – Ты злишься?

– Нет, с чего бы? Я удивляюсь.

– Чему?

– Тому что мы не аннигилировали.

– А?…

– Материя и антиматерия, встречаясь, аннигилируют со страшным взрывом. Школу должно было разнести по кирпичикам, когда я взяла тебя за руку. Мы слишком разные. Ты из богатой семьи. Привилегированный класс. Я дочь механика и горничной. Ты ходишь к психотерапевту и ненавидишь его. Я один раз дождалась очереди на бесплатный приём к психологу, но с тех пор мне позволяют общаться только с искусственным интеллектом: на большее страховка не тянет. Ты отказываешься от антидепрессантов. Я ворую наркотики из школьной аптеки, чтобы забыться. Твои родители переживают за тебя. Спрашивают твоего мнения. Мои – только орут, когда я мешаю им пить.