Осквернитель

Инструктор вновь откинул с лица локоны вьющихся волос, покрутил черный как смоль ус и вдруг расхохотался.

– К слову, об оплате моих трудов… – напомнил он.

Я прищелкнул пальцами, и сидевший на скамейке неприметный паренек вскочил на ноги и поспешил к нам, на ходу доставая кошель.

– Клаас, рассчитайся с мастером Васкесом, – попросил я, закинул на плечо мокрый от пота колет и зашагал с заднего двора гостиницы, ставшей временным пристанищем учителя фехтования.

За забором меня уже дожидалась карета, я приветственно махнул рукой поглядывавшему по сторонам Ори и забрался внутрь. Только закутался в плащ и развалился на сиденье, как напротив уселся рассчитавшийся с учителем фехтования Клаас Дега.

– Трогай! – крикнул он сидевшему на козлах Гастону, после прикрыл дверцу и переложил себе на колени свисавший с плеча планшет полкового писаря.

Где мой помощник раздобыл это потертое кожаное чудовище – оставалось только догадываться, но он не расставался с ним ни днем ни ночью.

В остальном же Дега выглядел обычным мелким жуликом – взгляд соскальзывал с него, словно пальцы с обмылка, не в силах отыскать ни единой выдающейся детали. Острое личико, хитрые живые глазки, вечный картуз на макушке и в любую погоду – кургузый пиджачок, вытянутые на коленях штаны и потертые штиблеты. Благо показная расхлябанность и непритязательность в одежде на деловых качествах Клааса нисколько не сказывались. Наоборот, его рвение порой действовало на нервы.

Вот и сейчас, даже не дав мне толком отдышаться, Дега раскрыл планшет и принялся шуршать листами. Я обреченно вздохнул и спросил:

– Ну, и что у нас неотложного на сегодня?

– Шарль обещался заглянуть, – многозначительно выдал Клаас.

– О! – удивился я. – Даже так? Когда он вернулся?

– Вчера вечером.

– Отлично, – улыбнулся я, впрочем, не испытывая от предстоящей встречи особой радости.

С перепродажей опиума торгашам помельче и контролем наших собственных курилен Шарль Фаре справлялся просто идеально, но как человек вызывал у меня откровенную неприязнь. Иной раз, узнав об очередной малолетней любовнице этого растлителя, даже чесались руки его оскопить, вот только замены Фаре не было; приходилось терпеть.

Я задумчиво кивнул, хрустнул костяшками пальцев и уточнил:

– Что-то еще?

Дега без промедления выдал:

– К полудню зайдет Юлиус. Надо полагать, родил очередную гениальную идею.

– К бесам его идеи, – поморщился я.

Старшину работавших от нас нищих постоянно что-то не устраивало, и он вечно пытался выбить из меня какие-то послабления. Получая очередной отлуп, на какое-то время успокаивался, но вскоре вновь принимался за старое.

– Еще Вероника просила выделить сто крон на ремонт борделя.

– Пусть оставляет из выручки. Возврат поставь на лето подекадно равными платежами.

– Боюсь, ее такие условия не устроят.

– Других не будет.

– Хорошо, передам. – Помощник перевернул лист, сделал очередную пометку и вздохнул: – Теперь о неприятном. В пахартском квартале какие-то залетные ухари начали трясти торгашей.

– Много натрясли?

– Вы ж знаете этих язычников, слова из них не вытянешь! – фыркнул Дега.

– Что Эл Руш?

– Еще на той декаде приболел, а его люди только руками разводят. Послать туда Хмурого?

– Нет, – решил я. – Вызови его, сам переговорю.

– Как скажете, – произнес помощник с едва уловимым раздражением.

Хмурый – главарь ходившей подо мной шайки головорезов, знал себе цену и не раз осаживал желавшего покомандовать им Клааса.

– Надеюсь, это все?

– Все, – подтвердил Дега и закрыл планшет.

– Вот и замечательно.

И я закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен.

Утомил.

Ресторация «У третьего канала» пользовалась в округе репутацией тихой гавани, где можно спокойно провести вечер с дамой сердца, выпить и отдохнуть от трудов праведных и не очень. За порядком там присматривали мои люди, поэтому буяны давно научились обходить заведение десятой дорогой, а наша винная карта по праву считалась одной из лучших в столице; самой разнообразной – так уж точно.

Вино было моей слабостью.

Вино и красивые женщины, но жизнь научила не смешивать одно с другим.

В ресторации я первым делом отправился в натопленную бендешку, сполоснулся в лохани с горячей водой и, переодевшись в чистое, поднялся в рабочий кабинет.

– За Хмурым уже послали? – спросил дожидавшегося меня в приемной Клааса.

Обретался Хмурый со своей шайкой на застроенной трущобами окраине, в пресловутой Акульей пасти, куда стражники заходили только от большой нужды и числом никак не менее дюжины, и все бы ничего, но путь туда был очень уж неблизким.

– Отправил мальчонку, – подтвердил Дега.

– Отлично, – кивнул я. – Шарль подошел?

– Нет пока.

– Тогда неси отчетность, подобьем цифры.

– Я могу сам…

– Неси!