Жизнь, увлечения, огорчения

– Сейчас Белку позову. Она специалист по этому делу, – каркнула Ворона.

И вот, примчалась шустрая Белка, по стволу коготочками пробежалась, по веточкам попрыгала и сказала:

– Тебе, Тополь, свежего воздуха здесь не хватает. Но из-за твоего возраста нельзя пересадить тебя на другое место. Позову Мышку – устроим консилиум.

Мышка оказалась шустрее, чем Белка, уже всё знала и сразу, как появилась, пропищала:

– Я Тополь уже обследовала и убедилась: как появится воздух, он точно пойдёт на поправку.

Ворона, Белка и Мышь удалились. А болезнь-то была совсем другая: под корой Тополя завёлся Червячок и грыз его изнутри. Был бы Дятел рядом, давно бы с ним справился. А новые врачи всем заболевшим только одно твердили: «Вам нужен воздух!».

Вскоре Червячок распространился по всему лесу, и одно за другим стали валиться заболевшие деревья.

Не судьба

Конверт был белоснежный, с идеально прямыми углами, из хорошей бумаги и с затейливой надписью адресата. Круглая почтовая Печать, увидав его, шлёпнулась на Конверт прямо посередине и промолвила:

– Разрешите с вами поближе познакомиться. Вы мне понравились, и я хочу быть с вами рядом!

– Извините, но меня уже ждут, – ответил Конверт.

Печать же так была увлечена, что даже не слышала, что он сказал, и продолжала:

– Вы меня так очаровали! Давайте останемся здесь, я стану оберегать вас от посылок и бандеролей. Их тут много – если прижмутся, всего помнут!

Но Конверт спешил по назначению. По прибытии изящные Ножницы прошлись по Печати, влезли в Конверт и раздражённо воскликнули:

– Опять про долги… Лучше бы ты не приходил! – и отбросили Конверт с порванной и молчаливой теперь Печатью.

– Эх, надо было мне остаться там с Печатью да затеряться среди посылок и бандеролей, – вздохнул Конверт. – И все были бы довольны и счастливы.

Найденное счастье

Стул дружил с Софой. Но когда ему удавалось возле неё оказаться, то он всегда ей завидовал.

Софа спокойно стояла, покрытая тёплым ворсистым Пледом, который говорил:

– Я оберегаю её от разных потрясений, с которыми нам порой приходится сталкиваться.

– Да, да, – подтверждала Софа. – Бывает, сядут на меня так, что пружины загудят, а Плед рядом – защищает, и я чувствую каждую его ворсинку. А ещё он украшает меня, отчего я красивее всей мебели вокруг…

– А я всегда один, – грустно скрипел Стул. – Если бы рядом с вами иногда не бывал, давно бы засох. Вы же всегда счастливые: общаетесь днём и ночью – и все невзгоды вам нипочём! – и он опять заскрипел – видно, от безысходности.

Как-то Софа, желая привлечь внимание Стула, что опять стоял в отдалении, пошуршала немного пружиной, но тот даже не повернулся. Тогда Плед краешком приподнялся и увидел: на Стуле, нежно распластавшись, лежит маленькая красивая пухленькая подушечка. Обрадовался Плед и воскликнул:

– Теперь Стул не одинок, а с Подушечкой! И, видно, счастлив – ни разу не скрипнул, боится спугнуть!

Стеснительный Карасик

Карасик жил в озере и думал только о том, чтобы поесть да поспать. Но как-то мимо проплыла Карасиха, сверкая серебристой чешуёй, и он в неё влюбился. Она тоже его заприметила. Да вот беда: Карасик был очень стеснительный и никак не решался завести с Карасихой шуры-муры. А та стала вокруг него крутиться – как бы подбадривать. Карасик совсем растерялся, и тогда Карасиха сама к нему подплыла и спросила:

– Я на том берегу озера никогда не была. Может, проводите меня туда, покажете, что там есть?

Карасик и сам далеко не заплывал и, вместо того, чтобы сказать: «Хорошо, я покажу вам тот берег, мне и самому интересно!», по-прежнему стесняясь, проговорил:

– Тут неподалёку Сом живёт, вот он всё знает и может вам показать.

А Сом, услышав своё имя, враз появился:

– Вы меня звали? – спросил он.

– Да вот, хочу, чтоб ты Карасихе противоположный берег показал!

– Ну, такой хорошенькой рыбке я готов всё что угодно продемонстрировать! – заверил Сом и поплыл рядом с Карасихой.

Та плывёт, но всё оглядывается на Карасика, как бы пытаясь сказать: «Что же ты такой бестолковый!». А он смотрит им вслед и Сому в душе завидует: «Везёт же некоторым!».

С тех пор Карасик больше никогда не видел Карасиху и до самой старости вздыхал, вспоминая её.

Мелочь и Купюры

Бумажные деньги поменяли на новые купюры, и цена их выросла.

– А почему нас оставили в старой цене? – поинтересовалась Мелочь.

– Деньги любят тишину, – отвечали Купюры. – А вы, железяки, звякаете во всеуслышание. Так что сидите и не шумите.

– Да от нас в тесном кошельке и так тишина, – возмутилась Мелочь. – Вы же отделились перегородкой от нас и не хотите общаться.

– Это оттого, что у нас с вами разное понятие о жизни, – гордо хрустнули новой бумагой Купюры. – Вы – Мелочь, вас тратят на еду, а нас – на яхты!

Новые деньги прижались друг к другу и тихо прошуршали:

– Молчание – золото!

Мелочь было позвякала, но Кошелёк захлопнулся.

Старец

Многие замечали на улице Старца – шёл он в непогоду то без шапки, то без шарфа, а иногда в пальто нараспашку. И тогда можно было увидеть пиджак, на лацкане которого висела медаль «За трудовую доблесть». И люди говорили:

– Видно, работа сделала его таким выносливым к непогоде…

А Старец был просто одинок и нуждался в помощи, но об этом никто не догадывался.

Клубничка

Увидел как-то Шмель белый цветочек, заинтересовался и стал к нему каждый день прилетать, наблюдать.