Дуэль

Глава 4

Черный кофе, заваренный утром, остыл. Все внимание Андрея было занято статьей, в которой говорилось о новых открытиях в области нейропсихологии. В последнее время, врач-психолог, брался за всевозможные варианты лечения острой формы диссоциативного расстройства. Из-за большой редкости этого заболевания, материала по этой теме было в обрез. Чуковский прилагал все силы, чтобы хоть где-то можно было зацепиться за малую долю информации, которая смогла бы оказать помощь его пациенту. Его физическое состояние, вызванное сильными переживаниями, подкосили его здоровье, из-за чего у него остро развивался невроз. Несмотря на это, Андрей был полон решимости добиться значимых результатов. Дочитав статью до конца, не найдя в ней полезной информации он, закрыв ноутбук увидел чашку, и тут же вспомнил про кофе. Желание насытиться зерновым напитком бесследно пропало, а в висках уже начинала пульсировать боль. Разговор с Долгоруким, прошедший три дня назад, не оставлял надежду на то, что он сможет заинтересоваться его случаем. После того, как профессор понял в чем суть его прихода, у него зазвонил телефон. Оказалось, срочный, внеплановый вызов. Долгорукий был вынужден лететь в Уфу. Прощаясь, они договорились встретится снова. Во вторник, в девять утра. Андрей уже утратил всякую веру на разрешение этого крайне сложного и что самое худшее – личного дела. Долгорукий был его последней надеждой, которая помогала ей не угаснуть. Бросив беглый взгляд на ноутбук и посмотрев на часы, Андрей встал из-за стола и пошел в прихожую. Через полчаса у него снова появится возможность рассказать всё полностью, и убедить профессора взяться за его случай.

Прилетев в Москву заранее, в понедельник, он остановился дома у своего друга. Тот работал барменом в одном из московских клубов и дома бывал редко. Целый день Андрей находился в его квартире, размышляя о том, как же ему преподнести информацию так, чтобы она заинтересовала Долгорукого. В конце концов Чуковский смог убедить себя в том, что он не коммивояжер и не продает товар, а всего лишь делиться своей личной проблемой. И потому не нужно ничего придумывать, а стоит все рассказать, как есть, без утаек.

Утро вторника выдалось дождливым. Небо было затянуто грозовыми тучами, негласно намекая, что пасмурная облачность будет продолжаться еще долго. Из всех времен года, Андрей больше всего ненавидел осень. Он отдавал предпочтение весне, но понимал, что раньше срока увидеть, как природа обретает свои дивные краски, не получится. И сжав зубы, подняв воротник куртки повыше, зашагал по осенней Москве к остановке. Приехав до места на такси, рассчитавшись с водителем, Андрей поднялся на уже знакомый пятый этаж и, как и в прошлый раз, вежливо постучался. Услышав «войдите», он, приоткрыв дверь, зашел внутрь. Кабинет выглядел так же примечательно, как и несколько дней назад. В этот раз из колонок играл последний альбом The Weeknd – «Starboy», а панорамное окно, выходящее в парк, стояло приоткрытым, из-за чего шум дождя, был едва слышен. «Да уж, мужик явно держит руку на пульсе современной культуры» подумал про себя Чуковский. Сняв обувь, Андрей, сделав несколько шагов, снова очутился на чрезвычайно удобном диване горчичного цвета. Музыка тем временем прекратилась и в помещении воцарилась на долю секунды тишина. И только звук дождя, шедший за окном, издавал минимальный звук и словно проказник, был готов подслушивать.

– Как съездили, удачно?

– Не совсем. Случай был тяжелый. Но, все-таки моя помощь возымела эффект.

– Отрадно слышать.

– Спасибо. Ну-с, дорогой Андрей Станиславович, продолжим наш диалог. Если мне не изменяет память, то мы говорили кажется о.…о том, что ваш давний пациент страдает раздвоением личности, так?

– Именно. Он первый раз пришел ко мне вместе с матерью, когда у них дома случился…

– Тот самый инцидент. Да-да, я вспомнил. Мы прошлый раз не договорили, прошу прощения. Но сегодня, уверяю вас, нас ничто не потревожит, и я всецело буду рад оказать всевозможную помощь. Поэтому, без долгих предисловий, предлагаю вам продолжить.

– Вы не против, если сегодня я буду немного прохаживаться по кабинету?

– Да, конечно, – как всегда улыбчиво ответил Долгорукий, – те, кто ко мне ходит регулярно частенько выбирают именно такой способ общения.

– Спасибо.

Андрей встал с дивана. Перед тем как начать, он мысленно пробежался по своей памяти, для того чтобы точнее выразить свои мысли. Ему понадобилось около минуты, в процессе которой, он спокойным шагом ходил по столь замечательному ковру психолога. «Он был прав, ковер и вправду творит чудеса» Нахлынувшие воспоминания, в процессе поиска, сбили его с основной мысли. Внезапно пульс в висках начал пульсировать сильней прежнего, из-за резкой вспышки боли он едва мог удерживаться в состоянии спокойствия, и потому продолжив вспоминать, его походка из спокойной, сменилась хаотичной. Чуковский начал ходить вдоль и поперек по кабинету, пытаясь совладать с раскатами боли, потирая виски ладонью. Дождь, тем временем, усиливался словно стараясь увеличить градуса накала внутри Андрея.

– Видите-ли… как я уже говорил ранее, – наконец заговорил Чуковский, – я к тому времени… когда встретил Макса, был отцом четырехлетней дочери. Во время второй недели, которую я проводил в клинике, меня навещала жена с дочкой. Так вышло, что во время перерыва, в ходе сеанса… Ксения и Макс.…они познакомились. И быстро подружились. Жена приходила еще дважды на той неделе. Макс и Ксюша вновь встретились и были рады друг другу. Так вышло, что наши семьи сдружились. В течении следующих лет наши дети росли бок о бок. Оказалось, что даже наши дома расположены всего в двадцати минутах езды друг от друга.

Рассказывая вам все это, я.…начинаю теперь верить и в мистику, т.к уже неоднократно в мою жизнь врывались события, окруженные числом «двадцать».

Андрей прервал свой монолог. Боль была адской. Он облокотился руками на спинку позади дивана. Его дыхание было тяжелым и прерывистым. На лбу проступили капельки пота.

– С вами все в порядке?

– Да я.…просто… в последнее время… самочувствие неважное…

– Вы уверены? Вы плохо выглядите, – с нескрываемой тревогой в голосе произнес профессор.

– Не стоит, правда. Я… обойдя диван и вновь на него присев, это сейчас пройдет… это приступ. Ничего серьезного… просто… голова раскалывается…

– Приступ? В вашем возрасте? Из-за чего же?

– На нервной почве. Это все из-за…

– Макса?

– Да. Тут замешан не только он… как я вам говорил первый раз по телефону, это личное дело.

Долгорукий с тревожным видом продолжал разглядывать человека, пришедшего к нему буквально пять минут назад, будучи на вид полностью здоровым и теперь, после краткого рассказа, выглядел очень слабым.

Долгорукий встал из-за своего стола и быстро подошел к Чуковскому, положив свою ладонь ему на лоб.

– Да вы весь горите!

– Я говорю вам, это ерунда. Так мой организм реагирует на стресс…

– Так организм реагирует на вирус, друг мой. А ваше состояние больше смахивает на подозрение, близкое к микроинсульту как минимум. Вы прилягте, Андрей Станиславович. И раз уж вы не хотите, чтоб я вызвал карету скорой, тогда вам стоит как минимум принять две таблетки валокордина. И одну – аспирина. И даже не отпирайтесь. Я настаиваю.

С этими словами, Богдан Васильевич, подошел к столу, и открыв верхний ящик извлек оттуда упаковку валокордина, выдавив из нее две таблетки белого цвета. Затем откупорив новую упаковку с аспирином, изъял оттуда белесую капсулу, направившись к Чуковскому, по пути наполнив пластиковый стакан воды из бидона. Любезно предложив его Чуковскому, тот держась за голову, молча проглотил все, что дал ему Долгорукий, залпом выпив содержимое стакана. – Спасибо, профессор, – тяжелым голосом ответил Чуковский. В прошлый раз у меня нечто похожее было с собой, в бутылке из-под бонаквы.

– Ах вот оно что! То-то, я смотрю на вас минералка действовала положительно, улыбаясь широкой улыбкой ответил профессор. Предлагаю вам полежать минут десять, а затем мы продолжим. Я пока отлучусь, но в одиночестве вас не оставлю. Как вы могли заметить, я меломан и слушаю самых разных музыкантов. Кого вы предпочитаете? У меня большая коллекция пластинок. Думаю, смогу вам подобрать что-либо по вашему вкусу.

– Weeknd мне подойдет. Признаться, был удивлен, что вы в курсе даже о таких исполнителях.

– Тут нужно сказать спасибо моему сыну. Благодаря нему, я все еще остаюсь в тренде. А музыка этого парня действительно классная. Расслабляет. Что ж, тогда решено.

Включив мелодичного певца, родом из Эфиопии, Долгорукий покинул кабинет.

Андрей, чувствуя себя посредственно, старался вслушиваться в музыку, однако быстрое нервное истощение организма привело к его полной отключке уже спустя несколько секунд, как только профессор удалился.

***

– Ну, как вы? Готовы продолжать? Или может, лучше перенесем визит на другой день?

Голос Богдана Васильевича раздавался будто эхом из далека. До Андрея начало доходить осознание того, что он уснул. Приоткрыв глаза, он увидел смутные очертания прежнего кабинета.

– Я бы на вашем месте, все-таки обратился в больницу. Видок у вас не из лучших. Долгорукий снова дотронулся до его лба, – Аспирин подействовал. Жар явно спал, хотя не факт, что на долго. Предлагаю все же перенести визит, даже ввиду такой срочности для вас.

– Нет, нет! Не нужно! Я готов продолжить! Правда… мне… мне уже лучше. Спасибо вам, – придя в себя, Андрей говорил на удивление вполне бодро, присев на уже успевший полюбится ему диван, – Нужно было сразу сказать об этом… я.…простите, просто в последнее время я сам не свой… столько дел… голова идет кругом.

– Понимаю. Мне знакомо это чувство. Давление, множество задач, сроки, переживания… к тому же, Боруссия Дортмунд на пятой строчке в таблице за пару игр до конца чемпионата… какие же тут к черту нервы, так ведь?

Звонкий смех обоих раскатился по всему кабинету.

– Это вы прямо в точку сказали! – все еще смеясь ответил Чуковский. Откуда вы знаете, что я болельщик Дортмунда?

– Наблюдательность, друг мой, не только у вас развита, – все с той же широкой улыбкой отвечал Долгорукий. – На вашем рюкзаке прикреплен их значок. К тому, же я помню это из нашего тогдашнего разговора, на семинаре. Вы хвалили их нападение, но ругали оборону. Что ж, как я и сказал по телефону, – вы оказались проницательны.

– Даже не знаю, что и сказать. Вы просто современный Холмс. Не иначе, – с восхищением и облегчением ответил Чуковский.

– Да ладно вам, Андрей Станиславович. Вы тоже, как я мог убедится, не промах.

Долгорукий еще несколько секунд всматривался в своего гостя, который постепенно приходил в норму. Удостоверившись, что человеку ничего не грозит, он вернулся за свое рабочее место.

– Если вы готовы, то, будьте любезны – продолжайте, – мягким голосом произнес профессор и вновь скрестил руки на поясе, устремив, как и прежде, сосредоточенный взгляд на собеседника.

– Готов. Мне уже правда лучше. Я остановился на… не напомните?