Туда, где нас нет

– Я уже бегу! Джеймс, возьми себя в руки! Перестань орать как сумасшедший, – задыхаясь кричал Альбрехт.

– Что с ней? – взволнованно спросил Джеймс.

– Ну что ты за человек! Вот поэтому тебя и отправили с нянькой. Никогда в жизни не слышал о лихорадке? – с каким-то оттенком недовольства и разочарования пробормотал профессор.

Профессор что-то наносил мне на лоб, ужасно пахучее, и с ложки давал то ли настойку, то ли чай из трав. Я лежала в полной неосознанности происходящего и автоматически заглатывала странное пойло. Между тем разговор между учителем и учеником продолжался достаточно жарко. Альбрехт рассказывал все про лихорадку и как ее лечить, как бы наставляя своего бездарного ученика. Да, видимо у меня лихорадка.

– Да понял я! Как-никак я селекционер, хоть будущий, а не врач. Она меня еще выгнала из каюты, из моей же каюты! Прошло часа 3, наверно. Решил возвратиться, уже полночь была. Стучал раза 3 – никого ответа. Захожу и вижу: она машет руками и задыхается, сползая с кровати. Да такие вздохи были, что ее грудная клетка как будто рвалась на части. Мне самому стало даже как-то не по себе. Секунд пять простоял, как вкопанный и бегом за вами. Пока бежал, успел помолиться всем богам за ее здоровье! Если умрет – на моей же совести, – быстро протараторил Джеймс.

– Эх, Гештальтский! Учиться тебе жизни еще! Какой год-то пошел?

– А-то вы не знаете! Двадцать третий год идет.

– Память в последнее время подводит, не знаю, что уже делать! Да, видать Лондон меня ждет, сколько месяцев мы уже в пути, – со вздохом и как-то отреченно проговорил профессор.

– Стареете! – со смешком произнес Джеймс в свою очередь.

– Конечно, годы идут. А у тебя, как не было памяти, так ее нет. Хотя заметь, ты намного моложе меня, – подшучивая ответил он. Как мне нравилось наблюдать за их простыми, саркастическими отношениями. Даже не верилось, что один – великий профессор, а другой – просто мальчишка. Они были как два старых друга, которые прожили вместе вечность. Это выглядело славно. Неужели Джеймсу всего 23?

Эта фраза явно зацепила молодого и неопытного ученика, что тут он вспылил, и начались ярые споры с употреблением неприличных слов. Обо мне забыли.

– Жарко, мне жарко, откройте окно… – еле прошептала я. Хоть они и были славными, но их жужжание достаточно доставало меня. Я и так горела…

Оба встрепенулись и, кажется, были рады, что я подала хоть какой-то знак. Я пыталась приподняться с постели.

– Мисс, вам нельзя. Лежите, лежите, мисс! – обеспокоенно говорил мне профессор. – Джеймс, держи ее! Аккуратнее!

– А с виду вы кажитесь слабой, – обратился ко мне молодой человек, пытаясь удержать меня на кровати. Действительно, откуда у меня столько сил?

– Что со мной? Я выжила? Мои ожоги, у меня ожоги! – резко выпалила я, будто погружаясь на раскаленные камни. У меня щипало все тело. Жива?

– Успокойтесь, все ваши ожоги обработаны, ложитесь. У вас началась лихорадка, вы очень слабы.

– Какие ожоги, профессор? – недоуменно спросил Джеймс.

– Джеймс, видишь, что человеку плохо? Хочешь, чтобы ей стало еще хуже? – недовольно ответил профессор. – Иди сходи за едой в соседнюю каюту. Ей нужно что-то есть, сколько она не ела? – тихо прошептал Альбрехт.

– Кто ее знает. Я же не нянька.

– А вот почувствуй себя на моем месте. Может поймешь, что пора взрослеть? – ехидно подметил профессор.

Джеймс вышел из каюты, ворча что-то под нос, и вернулся с едой. Меня накормили. Да, это было тем еще испытанием для всех. Позже вошел, как я поняла вторая «няня» Джеймса. Профессор ушел в свою каюту. Настало время тишины.

Все же странные люди… Как-то помогают мне, беспокоятся, кормят… Они даже не знают, кто я, как я попала сюда и с какой целью. Я им грубила, зубы оскаливала, вела себя самым наихудшим образом, а они помогают мне. Зачем, почему, с какой целью они и сами не знают. Просто видят, что человеку плохо и помогают, не задумываясь об этом. Даже ученик, которого я оскорбила и даже унизила. Даже тот и то помогает. А может так и надо? Может люди должны помогать друг другу? Несмотря на обиды, внутреннее противостояние? Если человеку плохо, почему бы не помочь, если можешь? Помоги и тебе за это воздастся! Помоги нуждающемуся, ведь завтра на его месте можешь оказаться ты. Помоги несмотря на обиду, злость, гнев. Человек сломлен, сломлен судьбой, обстоятельствами, обществом. Он одинок, ему больно, и он хочет, чтобы ему помогли. Да даже если не хочет! Втайне он явно этого ждет. Пусть поможет враг. Говорят, что от ненависти до дружбы (или до любви? Я не помню) один шаг. Так сделай этот шаг, маленький шаг. Каждый человек имеет право ошибаться, но разве каждый заслуживает сильную боль? Как правило только люди причиняют друг другу боль. Ему причинили боль, а он передал ее тебе, ты передашь близкому другу, а тот своему знакомому. И в конце концов, эта боль вернется к тому человеку, который изначально ее причинил. Все пойдет по новой, и вы продолжите причинять эту самую боль до тех пор, пока один из цепочки не прекратит этот круговорот. Может именно тебе стоит сейчас это сделать? Пожертвовать своим эго? Ведь причиненная боль тобой другому, может вернется к близкому другу, разве твоя вторая душа этого заслуживает? Все здесь связано. Без одного не строится другое. Жертвуя сейчас, в будущем, когда тебе будет плохо, ты будешь сломлен, обижен, в слезах, то сделанное добро вернется к тебе с многократной силой. Светлые лучи добра осветят тебя и твою раненую душу. Вот именно тогда и вспомни про содеянное тобой добро. Это добро вернется к тебе. Оно всегда возвращается к своему хозяину. Оно есть всегда, даже в темные дни и ночи. Даже тогда, когда ты не ждешь и не надеешься. Говорят, что надежда умирает последней. Нет. Надежда умирает тогда, когда умирает душа. А душа умирает один раз: когда она готова это сделать. Когда и как умирает душа? О, этого никто не знает и не узнает. Не надо об этом думать. Надо жить, делая добро.

Мне стало намного лучше. Намного. Я открыла глаза с мыслью о новом и неизведанном будущем. Я дышала, по-настоящему дышала полной грудью без страха. Я была благодарна жизни за все, что она дает мне каждый день и миг. Я была наполнена изнутри неимоверной и светлой энергией. Пора начинать проживать этот день! Опять же, откуда во мне столько сил? Просто невероятно, Хасе!

Мои соседи по каюте все еще спали. Джеймс даже посапывал. Я оглядела комнату светящимися глазами в поиске одежды. Но ничего не нашла. Ну что же, пойду в этой простыне. Да, на мне был какой-то странный и бесформенный балахон белого цвета, похожий на простынь. А что, в этом есть свои плюсы: свободно и практично. Я вышла немного шатаясь из каюты и увидела ту лестницу, по которой я когда-то бежала со страхом от отца. Сейчас, проживая ту ситуацию мысленно, я спокойна, для меня это пережитки прошлого и ничего более. Пора отпускать прошлое, Хасе. Жизнь идет дальше, а именно сейчас, в этот момент. Я поднялась на палубу. Восход. Был восход солнца. Что у меня вызывает это природное явление? Чувство свободы и жизни. Я вдохнула полной грудью. Как это было здорово – дышать. Оказывается, я была тут не одна. Капитан Блэк тоже наблюдал за разрастающейся свободой в виде солнечных лучей. Я поежилась. Неужели и второй раз кинет? Ну это будет настоящим свинством. Я не спешила прятаться или идти к нему. Понаблюдать за человеком, который полностью не защищен в данный момент – настоящая удача, я бы сказала роскошь. Он стоял в середине судна, почти как я, перед своей смертью-возраждением. Он задумчиво смотрел вдаль и был как-то напряжен изнутри. Нет, в его взгляде было спокойствие и умиротворение, но энергия. Я чувствовала скованность в нем, в его теле. Почему я так наблюдательна? Может иногда мне все это кажется? Но мое чутье и интуиция не должны подводить меня. И тут мои мысли понеслись в реки рассуждений о том, сумасшедшая ли я или нет. Но как всегда я была прервана:

– Мисс, вы любите следить? – обратился ко мне капитан. Он даже не повернулся, но я быстро встрепенулась и пробудилась от своих мыслей. Бежать? Кричать?

Неужели он заметил меня? Как? Я не издала ни звука. Еще раз убеждаюсь, что он не простой человек. Времени было у меня очень немного, чтобы придумать стоящую фразу, поэтому я просто ляпнула:

– А вы что в первый раз видите восход солнца? Может еще раз искупаете меня? А? – я попыталась спародировать первую фразу, как бы матрос это бы сделал.

– О, не знал, что вы на самом деле старый матрос без мозгов, – весьма оскорбительно ответил он мне, не оглядываясь в моя сторону.

– О, не знала, что вы убийца, – еще одна стрела в его сторону.

Я выстрельнула в самое яблочко. Он явно не ожидал этого и наконец оглянулся в мою сторону.

– Так вы все еще обижаетесь на меня? – с ехидством спросил он. Он, что, каждый день так встречает гостей? Каждый раз их топит?

Еще одна провокация. Вы думаете, мистер, что связались с обычной рабыней? Как же вы ошибаетесь.

– Обижаюсь ли я на убийцу? Странно слышать от вас такой глупый вопрос. На убийцу не обижаются, он же не человек. Знаете, это, как обижаться на стол за то, что ты сам об него ударился. Поэтому нет, надеюсь вы поняли. Хотя… – играю с огнем. Хочешь еще раз искупаться, мисс?

– Да вы сумасшедшая, если считаете меня убийцей! Хотел бы убить, затащил в каюту и стрельнул бы в голову и дело с концом. Для вас это было всего лишь наказание. Профессор сказал, что вы бредите, так может сейчас я иллюзия для вас, мисс? – с усмешкой спросил Блэк.

– Вас не должно интересовать здорова ли я или нет. Это не вашего ума дело, – резко осадила я.

– Не забывайте, что вы находитесь на моем корабле, едите мою еду и живы благодаря мне, – осадил меня в ответ. – Ведите себя соответствующе, пока вы здесь, иначе окажитесь за бортом.

– Сегодня я завишу от вас, а завтра вы от меня, – окончательная фраза была сказана, и я развернулась и обратно пошла в каюту. Но ведь он прав…

Настроение с утра уже было слегка подпорчено. Но несмотря на это мне стало легче морально. Как будто тяжелый груз злости был скинут с моих плеч капитану. Тем не менее он легко принял его. Я ему верила. Почему? Не знаю. Интуитивно. Это была женская интуиция, и я ей доверяла. Если б хотел – застрелил. Конечно, он знал, что в тот момент, когда меня буду скидывать с палубы, кто-то обязательно появится из селекционеров. Кто-то неравнодушный, добрый, порядочный… Этот человек и появился. Как же он все продумал! Он изначально все знал и предугадал. Еще одно подтверждение того, что он очень непрост и умен. Что он за человек? На этот вопрос я не могу пока ответить, но это только пока. Хотя возможно это была всего лишь случайность, а ты пытаешься его оправдать… Вопрос, зачем? Он тебя чуть не утопил со своим приспешником. Гнусным приспешником!

Я вернулась в каюту, живот журчал. Джеймс и его нянька до сих пор спали. Сколько проспят – неизвестно. Я ужасно хочу есть – буду действовать. Я подошла к кровати Джеймса, осторожно перешагивая ночное обустройство его сопровождающего:

– Мистер… – как же его там? – Джеймс, – негромко обратилась я. Ответа не было. Ах, да! – Мистер Гештальтский! – громче назвала я его по фамилии.

Видит десятый сон наверное. Как можно не проснуться? Когда меня звали по имени в родном доме, находясь где-нибудь в саду, то я вскакивала, как солдатик и прямиком мчалась в сад. А тут! Почему-то я разозлилась на него. Взяла свою подушку и кинула в него со всей силы. Подействовало! Он сразу же встрепенулся и не сразу понял, что это была я:

– Ты что творишь! В твоей деревне не учили, что, когда человек спит, то его не стоит будить! – со злостью проговорил он.

– Мистер Гештальтский, вы вообще не знаете, что творилось в моей деревне и вам лучше не знать. Я вас будила словами, но это было бесполезно, совершенно. Поэтому я решила действовать. И как видите: получилось! – сначала зло, а потом радостно объяснила я. Что за странные перепады настроения?

– Так что вы хотели? – уже сонно спросил Джеймс.

– Понимаете, я очень хочу есть. Но ничто не могу найти. Думаю, вы знаете, где еда. Не подскажите, где?

– Вот оно что! Вы проголодались… А мне с этого что? Вы только потратите нашу еду, мне никакой выгоды, понимаете, – игриво отвечал он. Да он издевается!

Он, что, еще вздумал играть со мной! Сколько суток или часов я пролежала без сознания и без крошки хлеба в желудке до этого? То, чем они меня накормили, как капля в море. Ну что за человек.

– Вы издеваетесь? – спокойно начала я. – Вы знаете, сколько я не ела? Я даже воды не пила! Эта лихорадка меня вымотала до невозможности, я еле держусь на ногах, еле! Меня почти убили, но вы пошли за мной. Зачем? Я бы осталась там и не мучилась сейчас! Что вы за человек, прекратите быть таким негодяем и эгоистом, прекратите! Вы полный мерзавец! – я уже начала кричать и истерить.

– Но, мисс, вы же ели…