Туда, где нас нет

После моих слов он был явно ошарашен. В его глазах появилась искра жалости, но она сразу исчезла, как только я закончила кричать. Джеймс не ожидал такого, от такой сдержанной и колкой девушки он не ожидал. Но я не остановилась:

– Я не хочу говорить или показывать то, что мне тяжело! Не хочу, но я не могу! Я сама сделала этот выбор и ответственна только я. Но вы же люди! Попытайтесь понять меня! Будьте человечны, – закончила я почти плача.

– Выходите из каюты и поворачиваете налево, предпоследняя дверь с темной ручкой – каюта с едой, – проговорил спокойно Джеймс.

И ничего более я не услышала от него. Ни поддержки, ни слова жалости и сочувствия. А следовало ли это ожидать от незнакомого человека, тем более от мужчины? Здесь ты не найдешь поддержки, Хасе, никакой. Ты одна, как и всегда. Ты одна против всего этого мира, пора уже запомнить это, Хасе.

Я быстро вышла за едой. Нашла ту темную дверь и дернула за ручку. Это было мрачноватое помещение для еды. Все было буквально в хаусе. Коробки, мешки, даже скатерти валялись повсюду. Где-то висела сушеная рыба, где-то она просто валялась. Но тут я увидела свою конечную цель – копченое мясо. Я приблизилась к нему. Этот аромат! Такой насыщенный и сильный, он просто манил меня. Можно ли было мне взять его или нет, но, что поделать, я была голодная, как медведь! Мне было уже все равно. Я уже тянула руку к своей желанной еде, как кто-то зашел. Быстрый поворот головы, и я увидела его! Того ужасно неприятного матроса. Он меня тоже увидел:

– Ах ты! Я же говорил им, что ты воровка! Есть захотела? – агрессивно, как настоящий зверь, накинулся на меня словами. – Надо было тебя утопить, если б не этот несчастный селекционер, ты бы валялась где-нибудь на дне, съедаемая акулами.

Этот матрос был еще и туп. Он правда думал, что капитан хотел меня утопить! Хотя, Хасе, ты тоже вполне можешь ошибаться. Ясно, почему он у него в команде – его личная собачка, которая не задает вопросы. Старая, грязная и бездомная собака. Этот матрос выводил меня так сильно, что я была готова сама убить его. Гнилой человек, я уверена. Я понимала, что здесь он может меня придушить и ничего ему за это не будет. Никто обо мне и не вспомнит. Абсолютно. Что ж, придется побороться за жизнь еще один раз.

– Что молчишь? Страшно?! Здесь тебя уже никто не спасет, дверь закрыта, а ключ у меня.

Он, что, принимает меня за дуру? Тупоголовый матрос. Как будто я сама не осознаю всю опасность. Хорошо, пусть тянет время – мне это на руку. Я начала бегать глазами по каюте. Если есть еда, значит должен быть и нож или что-то разделывающее, какой-то прибор. Уже знакомый стук в сердце при приближении опасности. Как мне это все пережить?

– Глазами забегала смотри-ка! – зловеще смеялся он. – А теперь, смотри, что у меня есть, – как-то радостно проговорил он.

Я все еще бегала глазами по рыбе и мясу. Единственное, что я заметила три бутылки, стоящие на самодельном столике и крепкую веревку, наверное, на нее вешали рыбу. Это был весь арсенал для спасения. Это невозможно. Тем временем матрос показывал мне наточенный нож. Мое тело уже не дрожало, я твердо стояла на ногах, хотя жуть, как хотела есть. Я привыкла к этим нападкам. Надо тянуть время. Нужен прием неожиданности или прием лжи.

– Можешь смело попрощаться с жизнью, ты меня изрядно достала, – с удовольствием, глядя в глаза, сказал он. Ненормальный.

Тянуть не получится значит. Пора действовать:

– Ну тогда давай быстрее, умру я, а затем ты, – неожиданно для себя уверенно я сказала.

– Что? – спросил с изумлением матрос, – ты меня не проведешь, дуреха! Мне еще жить и жить, а тебе недолго осталось, – он явно получал огромное удовольствие от всей этой ситуации и, видимо, от того, что считал себя сейчас всемогущим. Старый дурак.

– А все то! Капитан тебя потом сам убьет. Сначала ты помучаешься, конечно, – зловеще начала я. – После того, как ты меня зарежешь, меня буду искать и не найдут. Капитан будет в бешенстве. Сначала он тебе отрежет все пальцы, позже нос, руку и ногу, а позже выкинет в море, и ты будешь там тонуть, пока не умрешь. По-моему, это все, – спокойно сказала я.

– Какую чушь ты несешь? – оторопел он. – Какие пальцы? За что он утопит меня? – уже как-то неуверенно спросил он. Ох, кажется, получается вселять в него неуверенность. В том же духе, Хасе! Капитан для них, как Аллах для людей – всемогущ. Что же такого делает капитан, что человек готов поверить в то, что его зарежет собственный главный?

Почему мужчины иногда бывают такими примитивными? Почему доверяют женщинам? Это было намного легче сделать, чем я думала. Пора, Хасе. Матрос был в недоумении. Он опускает нож, а за ним и взгляд на пальцы. Я ловлю эту секунду полной беззащитности. Ох, зря он это сделал. Я беру сзади стоящие бутылки вина – тяжелые. Быстро и незаметно приближаюсь к нему, словно змея, хотящая пустить яд в свою жертву, и одним ловким движением рук со всей силы бью двумя бутылками по его голове. Я ловлю тот момент, когда он поднимает глаза на меня. Я вижу его глаза, смотрю ему в душу во время удара. В его глазах страх, шок и боль. Он падает на пол уже в бессознательном состоянии. Нож падает из его рук, а вино льется рекой по мне. По моему телу, рукам и попадает даже в лицо. Опускаю взгляд на его тело. Он мертв или нет? Его голова в крови… Весь пол заливается темной кровью. Все прошло. Меня трясет, и я падаю с ним на пол. Куски стекла впиваются мне в кожу. Светлая, яркая кровь течет по моим рукам. Мне стало очень жарко, невозможно душно. Горячая кровь стекает по мне, мне не больно. Я ничего не чувствую, пусто. Стало пусто внутри. Стало страшно от того, что возможно я убила этого человек. Вот так! Платись за свои действия, ну же, Хасе.

– Что я сделала? – вслух проговариваю я. – Что я сделала? Что я сделала? Что ты сделала, Хасе? Да я же… Нет! Нет-нет-нет!

Мой крик распространяется по всей каюте. Я кричу в надежде хоть что-то почувствовать. Я кричу, кричу до боли в груди и мне все равно. Я хочу чувствовать боль от того, что я сделала. Голос прерывается от моей внутренней силы.

– Пусто… Мне пусто… ПУСТО. Я НИЧЕГО НЕ ЧУВСТВУЮ, Я НИЧЕГО НЕ ЧУВСТВУЮ, – навзрыд кричу я.

У меня не осталось сил чувствовать. Я задыхаюсь от своей же беспомощности. Как я могла? Слезы текут по моим щекам. Огненные струйки соленой воды падают на пол одна за другой. Чувство ничтожества и никчемности пылает во мне. Не могу справиться с собой, со своей пустотой. Врываются люди. Я даже не заметила, как они выбили дверь. Мне все равно, я как будто в вакууме. Одна на этом корабле. Одна в этом мире. Одна… Меня теребят, спрашивают, что случилось, а я не слышу. Я не осознаю, что вообще жива. Может я умерла. Умерла вместе с ним. Я слышу крик матросов, селекционеров, но не понимаю откуда он. Откуда доносятся эти звуки. Я закрыта от них огромной стеной безразличия и пустоты. Мне никогда не было так тяжело. Разве это то, что ты так яростно желала? Ты желала смерти другому ради своей свободы? Ты так хотела добиться своего, поймать свой шанс? Так? Через насилие, как твой отец? Ну? Нет… Я желала свободы и понимания. Я желала поддержку. Я желала жизни. Настоящей жизни. Я хотела жить, слезы снова начали литься. Я желала жить! Внутренний крик распространялся и отдавался эхом во всем моем теле. Меня трясло. Голова была тяжелой. Я хотела закрыть глаза и никогда не открывать их. Я хотела уйти из этого мира. Не получилось, ничего не получилось. Кто-то грубо взял меня за руки. Мое тело меня не слушалось – не могла идти. С другой стороны меня подхватил кто-то другой. Ты мертва, Хасе. Спектакль окончен. Поиграли в свободу и хватит… Вакуум. Последний взгляд на окровавленный пол и темнота. Густая темнота, заполняющая сознание. Я тону в ней, в бесконечности боли, разрушенных надежд и мечтаний. Она наполняет меня изнутри, она заполняет всю меня. Проблеск света в моем сознании. Я пытаюсь держать фокус на нем. Он исчезает. Темнота. Страшная и пугающая темнота во мне. Конец.

Глава 5

Сколько прошло часов с того инцидента – не знаю. Я проснулась полностью опустошенная. Голова раскалывалась, в глазах возникали темные пятна, а на душе было чертовски плохо и пусто. Вся жизненная энергия была выжата из меня во вне. Я чувствовала ноющую и тупую боль в руках. Почему? А. Вспомнила. Осколки. Посмотрела вниз на мои руки – перебинтованные по локоть. Все было в крови, в том числе одежда. Я лежала на той же кровати Джеймса только одна. Опять одна. Хочу прекратить все эти страдания. Мне слишком плохо, я не выдерживаю этот груз. Я не выдерживаю реалию этой жизни. Свобода не стоила этой сильной внутренней боли, разрастающейся по всему телу и распространяющейся на все, находящее около меня, на всех, кто со мной. Я не хотела смерти. Внутренняя обида на несправедливость этой жизни меня гложила. Ничего не хочу. Проще умереть, чем вытерпеть все эти испытания. И ты ведь даже не в Лондоне, Хасе. Это только начало пути, но оно уже провалено. Ты провалила свою попытку жить, ты провалила все! Черт возьми! Я так зла на себя, на свою беспомощность в данную секунду! Все время пресмыкаюсь, делаю бесчисленные попытки выжить и выиграть эту жизнь, но ничего не выходит. Что я получаю? Бесчисленные неудачи, врагов и встречаю смерть на каждом своем шаге. Неудачи еще возможно как-то пережить, заглушить, но смерть… Никогда ты не будешь спокойна после этого. Никогда. Не этого я хотела. Мои внутренние страдания прекратили. Ко мне в каюту зашел профессор.

– Я его убила, да? Альбрехт, скажите насколько все плохо? Что с матросом? – пустым и отрешенном голосом спросила я, собирая все свои остатки сил. Мне так стыдно…

– О, дорогая. Он жив. Ему сейчас, правда, очень тяжело, но он жив. Сильно ты его, конечно… За что только? Мы услышали твой пронзительный крик и побежали на него. Сам капитан даже спустился, хотя обычно его и не вытащишь от штурвала. Ты нас очень обеспокоила. Матрос он крайне гадкий, но смерть – это не выход… Может у тебя все еще лихорадка? – профессор говорил слишком обеспокоенным тоном, как будто разговаривал с ребенком.

– Вы спрашивали: за что? Он пытался меня зарезать, – кратко ответила я с той же интонацией, что и прежде.

– Вся команда зла на тебя, очень зла… Мы, селекционеры, не виним тебя, поверь, этот матрос и нас доставал, но команда. Они готовы дать тебе ответ… Сейчас они звери. Не хочу тебя пугать, но предупреждаю. Тебе плохо, очень плохо, я знаю это, но они нет. Капитан сказал, чтобы, как только ты очнешься, позвать его. Мне он тоже пригрозил. Поэтому я вынужден. Просто будь готова ко всему, я всегда готов тебе помочь. Ты не заслуживаешь этого, я уверен, но сама понимаешь… Ответственность всегда за тобой, – грустно проговорил профессор и вышел за дверь, целуя в лоб, как родную дочь. Только не плакать, только не плакать.

Он был невероятно хорошим человеком. Его тепло, открытость ко мне – восхищали меня. У меня есть уже тот, кто понимает меня, и это дорогого стоит. Профессор, как бы я хотела выразить вам искреннюю благодарность, но я совершенно опустошена, у меня просто нет сил это. Я проиграла. Горючие слезы бессилия и разбитости потекли из моих глаз. Я не сдержалась. Привыкай, Хасе, разочаровываться и ожидай худшего. Я закрыла глаза и просто ждала продолжения этого страшного сна под названием настоящая жизнь.

В каюту зашли. Это был капитан. Он спокойно прошел мимо моей кровати и сел напротив, сверля меня взглядом. Я чувствовала это. Как я не хочу ничего объяснять, но придется. Я медленно открыла глаза и взглянула на него пустым взглядом. Он смотрел на меня внимательно, изучая мои эмоции. Что там изучать? В моих глазах была пустота и боль, сильная боль, от которой даже кричать не можешь. Мы долго смотрели друг другу в глаза… Позже он начал:

– Вы чуть не убили человека, – холодно процитировал он. Только не этот тон…

Я знаю это, но вы не знаете, что меня тоже хотели убить. Если даже и скажу вам, то вам будет плевать, как и всем на этом корабле, поэтому пытаться – бессмысленно.

– Да, – убито сказала я, не дополняя ничем. Объяснения здесь не нужны.

– Вы знаете, что это не позволено на моем судне, как не позволено вам находиться здесь также? И вы должны понести наказание за ваш поступок? – продолжил он.

– Знаете, капитан, просто убейте меня. Один выстрел, и я избавлюсь от всей злости, несправедливости и жестокости этого мира. Я хочу, чтобы вы покончили с этим, – бессильно проговорила я. Настала длительная тишина, и я не выдержала. – Стреляйте говорю вам! Ну же! Давайте! Я совершила ошибку, я убийца. Ну и что? Что? Что дальше? Все это…. Все это мрак, так что делайте, что должны были сделать в самом начале, – начала кричать я.

Взамен тишина. Я закрыла глаза. Я не хотела плакать при нем, он слишком сильный человек, чтобы видеть мои слезы, но они непроизвольно начали течь из моих глаз.

– Зачем вы хотели его убить? – также холодно и беспристрастно продолжал он.

– Какая разница, какой будет ответ? Вам плевать будет, поэтому давайте без этой тишины. Просто покончим и все.

– Вы не знаете будет ли мне плевать или нет. За жизнь, как и за все, надо бороться, но вы не боритесь. Я знаю, что это он на вас набросился с ножом. Я знаю все, что происходит на этом корабле, – спокойно проговорил он. – Наказание понесет он, если уже не понес. Я не в праве отнимать вашу жизнь. Мой вам совет, мисс: ваша борьба только началась, вы рано покидаете поле боя. Первый бой только прошел, а за ним тысячи других. Просто будьте готовы ко всему, – уже не с такой холодностью проговорил он и вышел из каюты.

Я погрузилась в мрак своих мыслей, в иной мир. Говорят, что сны бывают вещими… Может и тот был вещим? Огонь, боль, которые были во сне, во мне сегодня и сейчас. Нет, сейчас во мне остались только угольки, догорающие угольки отчаяния. Слова капитана гулко отдавались у меня в голове. Зачем он так сказал? Он направил меня на путь исцеления самой же? В это было сложно поверить. Даже если и так, то каждый бой давался мне сложнее. К таким сражениям меня не готовили, в том числе я сама себя. Мое чутье, а может та же интуиция, которой я доверяю, говорили, что он такой же. Такая же блуждающая и борющаяся душа. Он понимает меня, словно сам когда-то сражался в бою. Может он и сражался… Почему я не могу просто спросить у него? Не знаю… Он не ответит. Даже если попрошу, буду умолять – не ответит. Ему не свойственно помогать напрямую. В его сознании, я думаю, каждый должен пройти свой путь сам без помощи. Сжечь мосты, упасть насмерть и возродиться, как феникс, в легендах. Он сам это проходил один. Уверена. У него не было наставника, также один и против этого мира. Он мудрец, но не профессор. Я… Не знаю… Восхищение ли это? Или искра надежды, но раз… Раз Блэк справился, и я смогу. Слабый огонек надежды и уверенности загорался во мне, но как будто сразу же потухал. Или я его сама пыталась потушить?

Все спали, когда я решила зайти обратно в ту кладовую еды. Взяла слабо горящую свечу и вышла. Там было уже все убрано: ни стекла, ни лужи крови, перемешанной с водой. Как будто ничего и не было. Не хочу вспоминать это, подумаю об этом завтра. Опасно было ходить так, ведь вся команда против меня и я полностью не защищена. Ну и пусть. Я просто хочу поесть. Взяла копченое мясо и вышла из этого помещения. Я жадно вписалось в долгожданную еду. Вкус был превосходный. Как я этого жаждала. Столько часов без еды! Самое лучшее событие за все время пребывания здесь. Спать мне не хотелось, а вот подышать морским воздухом… Да, давай, Хасе! Наткнись на еще одного такого же матроса, еще раз попытайся его убить, в этот раз уж попытайся получше! Но вот так все равно. Пусть уж убивают меня, раз так предначертано судьбой. Пускай. Я просто хочу понаслаждаться хоть немного той свободой, за которую так отчаянно боролась.

Интересно, а где мы? Пока я была столько дней без сознания, наверное, много миль проплыли. Я вышла на палубу. Резкий холодный воздух встретил мое лицо. Такая свежесть! У меня закружилась голова. Я чувствую впервые за несколько часов себя живой! Я жива! Морской бриз – бальзам для меня. Я подняла взгляд на небо. Мое сердце перехватило от увиденной красоты. Много звезд плыли вместе со мной в Лондон. Звезды как будто освещали мне путь, они были прекрасны… Их было сотни, а то тысячи! Тысячи искринок вели меня в неизвестность. Млечный путь был открыт для меня. Я подошла к краю судна и посмотрела на воду. Волн не было, тишина стояла полная. Я слышала звук движущего судна и магическое шептание ночи. Волшебная сказка открывалась мне прямо сейчас. Прямо сейчас я глубоко вдыхаю притяжательность ночи, ее тайны, интриги и игры. Как бы я охарактеризовала ночь? Хитрая повелительница сердец, что женских, что мужских… Смелая воительница снов и развратных видений. Она непоколебима, как ястреб в небе и спокойна, как львица, а сила… А сила настоящего дьявола во тьме. Я в ее сетях, я поймана ею. Если отключить все свои чувства и поддаться внутреннему зову, то можно сотворить столько всего непривычного, странного и страстного, что каждому присутствующему здесь показалось бы это сумасшествием. Ночь – невероятное творение живого. Она показывает все грехи живого и неживого, раскрывает тайные желания друг друга, нежно проникает в сердце и рождает огнем. Вот что называется ночь.

Я прошла в самый нос корабля. Было холодно, но сердце мое уже полыхало сильным огнем. Самый край корабля, я перехожу небольшую ограду и уже… Уже могу спокойно прыгнуть в неизвестность волн! Что со мной? Что такое с тобой творится, Хасе? Это сумасшествие! Меня манит ночное небо и спокойное затишье моря. Шаг, два – становится все опаснее. Я смеюсь, смеюсь так, как никогда… Это смех сумасшедшего, Хасе? Мой разум теряет контроль надо мной. Я творю что-то невероятное! Как это прекрасно быть на грани! На грани возможного и невозможного, смерти и жизни, отчаяния и надежды! Я смеюсь звонким голосом, смотрю назад и оглядываю все судно заинтересованным взглядом. Еще один шаг и полная пропасть. Кромейшая темнота, неизвестность, а вокруг… Темнота, манящая темнота. Остановись, Хасе! Еще один шаг, и ты в объятиях ночи, в объятиях искусительницы и соблазнительницы. Я продолжаю смеяться – мне хорошо. Впервые мне просто хорошо, мои мысли чисты. Один шаг и… Пора, Хасе, пора! Вперед, воительница зовет, ты задержалась здесь. Я делаю заветный шаг и… И… Нет, я не в объятиях ночи. Я в чужих объятиях. Кто-то резко перехватывает меня в последний момент. Чьи-то руки сильно сжимают мои плечи. Не помню как, но я оказалась посередине палубы и меня кто-то усиленно трясет. А мне смешно, мне просто хорошо.

– Мисс, мисс! Очнитесь!

Очнуться? Зачем? Мне не нравится быть в оковах разума и инстинктах. Я хочу следовать своему желанию. Мне слишком хорошо здесь, в своей реальности, нежели, чем в настоящей. Зачем возвращаться, если мне хорошо? Глупость какая-то…

– Мисс!

Это надоедливое «мисс» слышалось откуда-то издалека… Опять. Как в прошлый раз. Вакуум моего мира не пропускал его. Назойливое «мисс» портило весь эффект. Мне это не нравилось. Секунда и тишина. Я снова в своем мире, мне снова смешно и хорошо. Следующая секунда и стены моего мира рухнут. Все разрушается. Вакуума больше нет. Смех затихает. Сильным холодом обдает мое тело. Реальность… Я опять в реальности. Моя одежда, я – все холодное и мокрое.

– Ну что, мисс, так лучше?

Я поднимаю взгляд и вижу его. Перед мною стоит потрясенный и веселый Джеймс. Вот, кто отнял мой построенный мир. Ну почему мне не дадут уйти? Уйти туда, где хорошо, где нет боли? Ну почему всегда что-то мешает?

– Зачем? Зачем ты это сделал? – громко и зло кричала я, что есть мощи.