Протоколы сионских мудрецов. Фальшивка и ее использование

В той мере, в какой можно было бы градуировать интенсивность и систематичность утвердившегося антисемитизма[213 - В своем недвусмысленно антисемитском эссе, появившемся в 1908 г., Поль Барбье противопоставляет «жестокий» или «страстный» антисемитизм «некоторых людей» своему собственному антисемитизму, «обдуманному и разумному», который он характеризует следующим образом: «[Он видит в еврейском вопросе] прежде всего расовый вопрос, и поскольку в расовой борьбе всегда имеется раса, обреченная на поражение, этот прозорливый антисемизм стремится избавить нашу французскую и христианскую расу от позора оказаться под владычеством еврейской расы. Он утверждает, что израильтяне, которые являются нашими гостями, останутся ими и не превратятся в наших господ» (Les Propagateurs de l’irreligion. Les Juifs., op. cit. P. 9–10. Выявлен знаменательный факт: антисемитизм, который стремится быть умеренным во Франции в конце 1910-х годов, определяется одним из его сторонников в культурном коде расовой доктрины: расовая версия «еврейского вопроса» поставлена, таким образом, на сторону умеренности и рефлексии, тогда как версии указанного «вопроса», названные религиозной или политической, отброшены на сторону «слепой нетерпимости» (ibid. P. 9), насилия и страсти. Здесь наблюдается максимальный контраст с восприятием серьезности юдофобии в постнацистскую эпоху: ее критерием является обращение к той или иной форме идеологического расизма.], приведенный пассаж Мазеля поддается интерпретации как пример «умеренного» антисемитского дискурса и в этом качестве является показателем идеологической приемлемости антисемитских взглядов во Франции 1920-х гг.

6) Наконец, свидетельством подлинности «Протоколов» становится отсутствие материальных признаков этой подлинности, или отсутствие ясных и решающих доказательств – предельный парадокс. Аргумент в его самой изощренной форме состоит в том, что постулируется следующее: действительно серьезная тайная организация «никогда не оставляет позади себя письменных документов»[214 - Guеnon R., art. cit., 1938// op. cit., 1986. P. 414. Речь идет о трюизме, с которого Морис Тальмейр начинал свою книгу, см.: Talmeyr M. La Franc-Ma?onnerie et la Rеvolution fran?aise (P., 1904; rееd. P.: Ed. du Trident, 1988. P. 1). В «Заметке о евреях», предварявшей издание «Протоколов» в 1907 г., Г. Бутми среди других французских авторов цитировал М. Тальмейра, и именно его книгу 1904 г.; ср.: Mgr Jouin, op. cit., Vol. I V, 1922. P. 16.]. В этих условиях подлинность документа может быть лишь подлинностью по духу, что возвращает нас к варианту доказательства № 4. И тогда не исключены избыточные интерпретации, например антисемитская, отвлекающие действия, сознательно вызванные псевдоеврейским характером документа, предназначение которого – запутать следы, ведущие к действительным «неизвестным высшим лицам». «Протоколы» вроде бы сами превращаются в инструмент «оккультной войны». Через призму названного документа решается, таким образом, следующая задача: «почувствовать силы, для которых современный иудаизм мог быть лишь инструментом[215 - Evola J., op. cit., 1984. P. 190.], даже жертвой «тактики козла отпущения»[216 - Ibid. P. 198.].

3. Отклики на резюме Times и его превратности. От Гойе до Костона: французская традиция

3.1. Риторические вопросы Times и их будущее. Французский пример

Статья, опубликованная в газете Times 8 мая 1920 г., содержала постановку ряда весьма показательных, иногда лукавых, скажем, риторических вопросов, способных косвенным образом утвердить темы, могущие показаться скандальными или просто шокирующими. Эти вопросы, играющие на недомолвках, касающиеся «еврейской опасности», будут цитироваться и использоваться антиеврейской пропагандой в не меньшей мере, чем стандартное резюме «документа»:

Что же означают эти «Протоколы»? Являются ли они подлинными? Если да, то какое недоброжелательное собрание состряпало эти планы и радуется именно сейчас их осуществлению? Являются ли они фальшивкой? Но каким образом объяснить тогда эту таинственную ноту пророчества, пророчества, отчасти сбывшегося, отчасти сбывающегося? И не сражались ли мы в течение этих трагических лет с целью сломать и вырвать с корнем секретную организацию всемирного господства Германии лишь для того, чтобы обнаружить за ней другую организацию, более опасную, ибо более засекреченную? И не избежали ли мы, напрягая каждый мускул нашего национального тела, Pax Germanica лишь для того, чтобыпопасть под владычество Pax Judaica? «Сионские мудрецы» – в том виде, в котором они нарисованы в их «Протоколах», – ни с какой точки зрения не являются более мягкими хозяевами, чем могли бы ими быть Вильгельм II и его приспешники[217 - The Times, 08.05.1920. P. 15; Moisan J.-F., th?se, 1987. P. 53; Netch-volodow A., 1924. P. 268–269; частичный и приблизительный перевод на фр. см.: Cohn N., op. cit., 1967. P. 75–76; Poliakov L., op. cit., 1977. P. 232.].

И автор передовицы продолжал в том же духе, утверждая, что документ правдоподобен, ставя коварный вопрос, легитимирующий тезис о подлинности «Протоколов»:

«Как показывает внутренний анализ, они, как кажется, написаны евреями, для евреев или представлены в форме лекций или заметок, сделанных евреями, для евреев. Если дело обстоит таким образом, то при каких обстоятельствах они были написаны и к какой ситуации внутри еврейского мира они должны были его подготовить?»[218 - The Times, 08.05.1920. P. 15; ср.: Netchvolodow A., 1924. P. 269; Moisan J.-F., th?se, 1987. P. 53.]

Теперь, в 1920 г., Ю. Гойе мог довольствоваться формулированием «альтернативы», допущенной почтенной Times:

«– Или «Протоколы» действительно являются произведением Старейшин Израиля, тогда все, что можно сказать, замыслить, сделать против евреев, становится законным, необходимым, неотложным.

– Или же «Протоколы» есть дело рук некоего фальсификатора, но этот фальсификатор был необыкновенно прозорливым человеком, поскольку он описывал уже с 1906 г. и очень детально все события, находящиеся «на пути осуществления» в Центральной и Западной Европе»[219 - Gohier U. Protocols… op. cit., 1920, introduction. P. 7 (ed. 1925. P. 11; «с 1906 г.» становится «в 1905 г.»).].

В 1925 г., в своем переиздании «Протоколов» Гойе добавлял, зачеркивая, таким образом, альтернативу: «Эта гипотеза о вдохновенном пророке отнюдь не является правдоподобной»[220 - Gohier U., op. cit. P. 17.]. И теперь читатель сам мог легко сделать вывод…

Анри Костон, осуществивший издание «Протоколов» в конце 30-х гг. (фактически – в 1938 г.) под заголовком «Еврейская опасность: Полный текст Протоколов сионских мудрецов»[221 - Paris: OPN// La Libre Parole, s. d., 94 p.; CAD выпускал еженедельный bulletin d’Information Anti-ma?onnique, «печатал листовки, пропагандистские брошюры, доктринальные и документальные работы по иудео-масонскому вопросу» (But et action du CAD// Bertrand Jean, Wacogne Claude. La Fausse еducation nationale. L’emprise judеo-ma?on-nique sur l’еcole fran?aise. P.: CAD, 1943. P. 2. 0 CAD см.: Rossignol D. Histoire de la propaganda en France de 1940 а 1944. P.: PUF, 1941. P. 244–246.], будет его распространять (через «Центр действия и документации», CAD, который он организует в марте 1941 г.) во время немецкой оккупации с помощью La Libre Parole («органа французского антииудейства»), которым Костон руководил (как и «Службой национальной пропаганды», OPN, располагавшейся по тому же адресу: 5, rue Cardinal Mercier, Paris-9). В указанной книге, в кратком (неподписанном) предисловии буквально воспроизводятся отрывки из передовицы Times, которую превратил в пропагандистский текст Ю. Гойе, непосредственный предшественник и наставник Костена. Упомянув «сенсационную статью», появившуюся в этой газете «8 мая 1921 г.» (sic; профессиональный антисемит обнаруживает здесь свой весьма невысокий профессионализм: ошибается на целый год!), анонимный автор предисловия пишет:

Мы извлечем из нее несколько блестящих пассажей: «Что означают эти «Протоколы»? Являются ли они подлинными? Не кучка ли преступников разработала эти дьявольские планы? Не испытывает ли она сегодня радость, видя их осуществление? Являются ли они фальшивкой? Но как тогда объяснить этот пророческий дар, позволивший описать события, их предвосхищая? И не сражались ли мы в течение этих ужасных лет против германского империализма лишь для того, чтобы столкнуться сегодня с еще более грозной Державой? Как! Не спаслись ли мы ценой громадных усилий от Pax GERMANIA [sic] лишь для того, чтобы попасть затем под иго PAX JUDAICA?» Times заключает статью следующими словами: «Если «Протоколы» действительно являются произведением Мудрецов Израиля, то все, что можно будет сказать, предпринять и осуществить против евреев, становится законным, необходимым и неотложным!» Между тем все то, что написано в «Протоколах», реализуется: сделайте вывод![222 - [Coston H.]. Les Protocols des Sages de Sion [неподписанное предисловие]/ Peril juif., op. cit. P. 3–4; см. также: Taguieff P.-A. (dir.). Les protocols… op. cit., Vol. II, 1992. P. 666–669.]

На последней полосе обложки «Еврейской опасности» в варианте Костона можно было прочесть информацию о «работах по еврейству и франкмасонству», «имеющихся в продаже у г-на А. Костона», со следующим уточнением: «Посылайте заказы и средства А. Костону, директору OPN»[223 - Le Peril juif, op. cit., 4-я с. обложки. «Ответственным издателем» публикаций OPN являлся Ф. де Буажолен (ср.: Kaplan A.Y., op. cit. P. 66).]. В списке предлагаемых трудов можно было увидеть две знаменитые фальшивки, написанные Ю. Гойе под псевдонимом «Исаак Блюмхен», – «Еврей вам говорит (Право высшей расы)» и «Даешь Францию» – брошюру П. Милеса («Еврейство…»), две книжки Жака Плонкара – «Разоблаченный еврей (признания евреев, взятые из еврейской прессы» и «Почему я против евреев», – а также серию книг и брошюр директора Анри Костона: «Знаменитые франкмасоны», «Евреи против Франции», «Еврейский сговор», «Франция – еврейская колония», «Тайны франкмасонства»[224 - В том же самом сочинении, «Еврейская опасность», предлагалась (на третьей полосе обложки) «полная подборка номеров» журнала La Libre Parole, «органа французского антииудейства». А. Костон руководил этим журналом с 1930 г.; в 1934 г. он устанавливает связи с национал-социалистами, и Ульрих и Флейшхауер, директор «Мировой службы», составляет о нем весьма доброжелательный доклад, предназначенный для Альфреда Розенберга: «Роялисты в известных случаях могут быть против евреев, но в настоящий момент они ведут себя реакционно и шовинистически. Не следует им доверяться. Тем более католикам. Только люди Костона поставили себя выше всего этого и могли бы стать ценными союзниками в реализации того, что фюрер предлагает в качестве цели» (24 февраля 1934 г.; Нюрнбергские архивы CDJC – досье № CX LV – 532; цит. по: Kaplan A.Y., op. cit., 1987. P. 53. Понятно в этих условиях, что Костон мог свидетельствовать в пользу подлинности «Протоколов» на процессе в Берне. Во время оккупации нацисты более не станут принимать его всерьез; всячески помогая Костону создать CAD, они будут рассматривать его, имея для этого хорошие основания, в качестве профессионального антисемита, движимого скорее выгодой, чем убеждениями; Служба безопасности охарактеризует его в докладе от 26 мая 1941 как «старого антисемита, но личности без значения» (CDJC, досье Розенберга). Тем не менее отметим, что в мае1941 г. Костону был почти 31 год! Дело в том, что он слишком рано начал свою карьеру…О его отношениях с нацистами см.: Marrus M., PaxtonR.O. Vichyetles Juifs // tr. fr. M. Delmotte // P.: Calmann-Lеvy, 1981. P. 53 (et P. 345, note 57), 90; Rossignol D., op. cit., 1981. P. 168. См. также: Lenoire M. Henry Coston («Henri Coston») et Jacques Ploncard d’Assac («Jacques Ploncard») // Taguieff P.-A. (dir.). L’Antisеmitisme de plume 1940–1944. Etudes et documents. P.: Berg International, 1999. P. 370–348.].

К этому списку скоро надо будет добавить новые сочинения того же автора: «Двести семей» (P.: OPN, 1938); «Евреи и их преступления» (P.: OPN, 1938); «Евреи во Франции» (P.: CAD, 1941, Cahiers de la France nouvelle, № 1); «Когда франкмасонство правило Францией» (P.: CAD, 1941, Cahiers de la France Nouvelle, № 2); «Америка, бастион Израиля» (P.: CAD, 1942, Cahiers de la France Nouvelle, № 3); «Еврейская финансовая верхушка и тресты» (P.: Ed. Jean Renard, 1942)4 «Франкмассонство при III Республике» (P.: CAD [конец 1942 г. или 1943 г.]) и т. д.

Завершая чтение «24-го заседания» «Протоколов» в варианте Libre Parole/OPN, можно было не удивляться, встретив следующее рекламное объявление:

«Если вы поняли серьезность еврейской опасности, приходите к нам! Служба Национальной Пропаганды […] находится в вашем распоряжении»[225 - Le Pеril juif, op. cit. P. 94.].

Когда в апреле 1944 г. появится на свет злобная антиеврейская брошюра «Я вас ненавижу!»[226 - Je vous hais! P., avril 1944; dir.: M.-Y. Sicard, H. Coston.] (150 страниц, 500 документов, абсолютно сенсационная книга, читаем мы на первой странице обложки), не вызовет удивления ни сообщение о том, что статьи и документы для данной публикации собрал Анри Костон, директор CAD[227 - В конце названной брошюры был помещен, помимо прочего, список участников этого издания (Г. Монтандон, Ж. Дре, Ж. Плонкар и др.). В начале 1960-х гг. Жак Плонкар д’Ассак продолжал вести рубрику в ежемесячнике Lectures Fran?aises, основанном в 1957 г. его старым товарищем А. Костоном. Оба рассматривали как небесный дар рост популярности Ле Пена.], ни подписанная им вводная статья на тему, самую дорогую для него, которую он профессионально эксплуатировал всю свою жизнь[228 - См. о Костоне биографический очерк: Assouline P. Henry Coston: itinеraire d’un antesеmite // L ’ Histoire, n° 148, octobre 1991. P. 56–59; также см.: Rossignol D. Vichy et les francs-macons. La liquidation des sociеtiеs secr?tes 1940–1944. P.: J.-C. Latt?s, 1981. P. 166–169; Kaplan A.Y., op. cit., 1987. P. 52–53, 62–63, etc.; Rossignol D., op. cit., 1991; Knobel M. Les «mondanitеs» de l’Association des journalists antijuifs // Le Monde juif, n° 135, septembre – octobre 1989. P. 136–139; id., Culture, tradition et presse d’exr?me droite//Le Droit de vivre, mars – avril – mai 1990. P. 19–24; Lenoire M. // Taguieff P.-A. (dir.). L’Antisеmitisme de plume, op. cit.]: «От Талмуда до “Протоколов”. Еврейский план господства появился не вчера». Статья открывается обращением к среднему французу или, если употребить язык Дрюмона, к рядовому «арийцу», человеку наивному, которого легко обмануть, в особенности если его враг, подобно еврею, не объявлен, принадлежит к невидимой чужой «расе».

Средний француз, впитавший в себя христианство, не в состоянии вообразить, что существуют другие расы людей, имеющие совершенно отличные от его собственных и даже противоположные представления о добре и зле. Христос сказал ВОЗЛЮБИТЕ ДРУГ ДРУГА, эту максиму восприняли европейские народы, и поэтому средний француз совершенно наивно полагает, что имеет здесь дело с универсальным моральным принципом. Конечно, этот француз знает, что в глубине Африки сохранились негры, отнюдь не практикующие любовь к ближнему, и они доходят до того, что лакомятся самими вкусными кусками мяса, отрезанными от какого-либо путешественника или миссионера, заблудившихся в их краях. Но ведь это дикари. Как же мог бы он подозревать, что каждодневно, на улице, в театре или на стадионе, встречается с другими людьми, прекрасно приобщившимися к культуре, но исповедующими взгляды, которые не слишком отличаются от каннибальских, хотя и более лицемерны. И однако же это чистая правда: еврей ненавидит нееврея – гоя, как он называет его на своем ивритском жаргоне, – столь же сильно, если не сильнее, чем негр-людоед из глубин Африки. Но эта ненависть еврея к арийцу отличается от последней из названных тем, что она умело культивируется, поддерживается, развивается в душах маленьких израильтян, тогда как ненависть Момбутту к цивилизационному человеку имеет чисто животный и инстинктивный интерес. С помощью своего лицемерия еврей смог долгое время прятать от неевреев истинные чувства, которые вдохновляют весь народ Израиля. Библия, упоминающая о бесчисленных избиениях, виновниками которых были сыновья Авраама и Иакова, дает лишь слабое представление об этой ненависти, которой четыре тысячи лет. Именно в Талмуде следует искать свидетельства этой неприязни, этой враждебности по отношению к гою. Это собрание религиозных и общественных законов иудейства нельзя сравнить ни с одной из священных книг других религий. Талмуд – не только догматический трактат, он является также КНИГОЙ ЕВРЕЙСКОЙ МОРАЛИ. Именно в Талмуде израильтяне черпают доводы в пользу своей религиозной, национальной и этнической исключительности, превратившей их в индивидов, четко отличающихся от других людей, соседствующих с ними, исключительности, в которой они черпают непомерную гордыню и страсть к владычеству, хорошо нам известные[229 - Je vous hais! op. cit. P. 10.].

Повторив основные антиеврейские клише и стереотипы, распространявшиеся классиками антиталмудизма[230 - См, например: Rohling A. Le Juif talmudiste / tr. fr. M. de Lamarque / Bruxelles: Alfred Vromant, 1888.], А. Костон представляет «манифест», с которым в 1860 г. основатели Всемирного еврейского альянса «обратились к евреям всего мира» в качестве «замечательного, но сжатого изложения плана еврейского владычества, который необходимо было значительно развить и доработать в знаменитых «Протоколах сионских мудрецов», составленных примерно сорок лет спустя»[231 - Je vous hais! op. cit. P. 13.].

Затем Костон включает в брошюру набор выдержек из «Протоколов»; это прекрасный образчик ортодоксального дискурса по данному вопросу, употребляемого в кругах антисемитов-профессионалов:

Не стоит говорить о том, что «Протоколы» сразу же были отвергнуты евреями, которые дошли до того, что в 1935 г. затеяли в Берне судебный процесс против швейцарских издателей книги, воспроизводившей основные пассажи этого документа. Но им не повезло, так называемые фальсификаторы были оправданы, поскольку евреям не удалось доказать, что «Протоколы» являются подделкой, а адвокаты защиты, напротив, показали, что начиная с 1905 г. – даты издания на русском языке (зарегистрированного в лондонском Британском музее в 1906 г.) – все события, которые произошли: война, русская, венгерская и германская революции, экономический кризис – были предсказаны и описаны в этой так называемой фальшивке. 80-страничные «Протоколы» не уместились бы в одном выпуске этого журнала. Но да будет нам позволено, однако, извлечь из них несколько показательных пассажей, напомнив, что речь идет о плане, составленном в 1897 г.[232 - Je vous hais! op. cit. P. 13.]

Краткую комментируемую аналогию в тексте, опубликованном весной 1944 г. (!), заключает последний призыв к мобилизации против «евреев и их “союзников”»:

Авторы «Протоколов» доходят до того, что желают войны ради скорейшего наступления всемирной еврейской Революции: «Интенсификация вооружения и увеличение полицейских сил существенны для реализации планов, упомянутых выше… Во всей Европе и с помощью Европы, на других континентах нам следует вызывать мятежи, раздоры и взаимную враждебность…» А вот прямая угроза: «Мы должны быть в состоянии ответить на любое сопротивление войной с соседями той стране, которая осмелится стать на нашей дороге; но если и соседи эти, в свою очередь, задумают стать коллективно против нас, то мы должны дать отпор всеобщей войной…» Прежде всего надо покорить Европу: «Короче говоря, для доказательства того, что все правительства неверных Европы нами покорены, мы продемонстрируем нашу власть одному из них при помощи преступлений, насилия, то есть режима террора, и в том случае, если бы они все восстали против нас, то мы ответили бы американскими, китайскими или японскими ружьями…» Япония, сознающая опасность, не вошла в поле зрения Израиля. Напротив, она поднялась против его претензий на мировую диктатуру. Но разве еврейский план не реализовался частично в том, что касается Америки Ф. Рузвельта, еврея по происхождению, и Китая Чан Кайши? Разве не были предоставлены американские и китайские ружья в распоряжение Израиля для борьбы с врагом евреев Гитлером и с арийской Европой? Эта война представляет собой заключительную фазу тысячелетней борьбы, которую иудейство ведет против нееврейских народов. Не будет ли означать победа евреев и их «союзников» полное закабаление нашей планеты «Сионскими мудрецами». Француз, желаешь ли ты стать рабом еврея?[233 - Je vous hais! op. cit. P. 13.]

Еще долго будут удивляться тому, что какому-то Костону удалось избежать максимального наказания, тогда как столько других писателей и журналистов, менее вовлеченных по сравнению с ним в антисемитизм, призывающий к убийствам, и в активный литературный коллаборационизм, подверглись преследованиям и понесли суровые наказания – от тюремного заключения до смертной казни. Костон мирно завершил наполненную событиями жизнь, регулярно переиздавая свои многочисленные работы 50-х и 60-х гг., конечно, в более презентабельном виде, но содержавшие все ту же теорию о всемирном еврейском заговоре – иудео-плутократическом, иудео-большевистском и иудео-масонском одновременно; костонизм есть синтетизм…[234 - Анри Костон умер 26 июля 2001 г. Р. Ассулин писал: «Ничего не известно о том, как Костон пережил период чистки» (art. cit. 1991. P. 58). Однако мы знаем, что 12 августа 1944 г. он уехал в Германию, что 15 марта 1947 г. предстал перед судом, который приговорил его к пожизненной каторге (Kaplan A.Y., op. cit., 1987. P. 53). «Через пять лет президент Венсан Ориоль его помилует. Это не помешало Костону возвратиться в начале 50-х гг. к своей обычной деятельности… См.: Lenoire M., ibid. P. 379–384.]

3.2. Костон и его последователи: «Протоколы» сегодня

Во втором томе своего «Словаря французской политики» (1980 г.; 1-е издание – 1972 г.), этого памятника недоброжелательного полицейского каталогизирования слухов, представленных в качестве откровений и конспирационистских интерпретаций, Арни Костон посвящает одну из статей «Протоколам»[235 - Coston H. (dir.). Dictionnaire de politique fran?aise. P.: Publications Henry Coston. Vol. II, еdition revue et corrigеe, 1980; art. «Protocoles des Sages de Sion». P. 553–554.], в свою очередь воспроизведя знаменитое резюме Times в переводе Ю. Гойе[236 - Перевод Гойе тщательно воспроизведен, но подвергнута исправлению одна из его формулировок: в § 2 «владычество над миром» становится более обыкновенным «мировым владычеством»…]. Идеологическое наследование весьма показательно, поскольку в ряде отношений Костон являлся продолжателем дела Гойе – фанатичного подстрекателя, врага иудео-масонства, полупамфлетиста и полуархивиста. Представленные Костоном как «удивительный документ» «Протоколы» продолжают быть таковыми на заре 80-х гг., их пророческая ценность не перестает волновать, и это причина, по которой их подлинность «израильтяне» поставили под сомнение. Поскольку данная статья характерна для новой антиеврейской риторики, иллюстрируя, в частности, стратегии псевдонейтральности, намеков и косвенных утверждений, свойственных символическому антисемитизму, то ее следует прочитать внимательно. Статья начинается с исторического представления документа, излагается как правдоподобный тезис о «сионистском» происхождении «Протоколов», а затем цитируется, словно совершая какой-то академический ритуал, аналитический текст из газеты Times:

«Протоколы сионских мудрецов». Это название дано «письменным отчетам» о заседаниях, которые, как кажется, проходили за кулисами сионистского конгресса в Базеле в 1897 г. Этот документ указывает, как должны были бы действовать евреи для обеспечения гегемонии Израиля над миром. «Протоколы» впервые были опубликованы в России в начале века. Один экземпляр русского издания 1905 г. был депонирован в Британском музее (Лондон) 10 августа 1906 г. После Первой мировой войны работа была переведена и получила распространение в Западной Европе, а затем во всем мире. На английском языке Protocols of the Learned Elders of Zion впервые увидели свет в Лондоне, в компании типографов британского правительства Eyre and Spotter-woode Ltd. Times поместила в своем номере от 8 мая 1920 г. резюме этого удивительного документа» [далее воспроизводится указанное резюме в переводе Ю. Гойе][237 - Dictionnaire… op. cit., 1980. P. 553.].

После этой характеристики содержания «Протоколов», ставшей отныне классической, «Словарь» Костона кратко напоминает о спорах относительно подлинности документа, ставя на одну и ту же доску обе стороны конфликта интерпретаций, «израильтян» и «антисемитов». В данном случае речь идет, кроме того, о стратегии полемического дискурса, используемой, параллельной историографией конспирационистского типа, имеющей целью представить в качестве легитимной гипотезу, с научной точки зрения ложную, притворно занимая нейтралитет по данной проблеме. Основное самооправдание этого способа полемической аргументации состоит в том, что предполагается существование двух антагонистических концепций, одна из которых является официальной и «конформистской», а другая – нецензурируемой и «неконформистской», причем эта последняя характеризует параллельную, или альтернативную, историографию, раскрывающую «секреты», которые до сих пор тщательно хранились «оккультными силами», направляющими ход истории. Теперь читателю остается сделать простой вывод: закулисные хозяева мира – это те же самые персонажи, которые подвергают цензуре или запрещают документы, содержащие откровения относительно их оккультной деятельности. У этих людей два имени: «израильтяне», эвфемизм, употребляемый осторожными антисемитами; «евреи», «жиды», чтобы называть их без прикрас (так называет их, например, небезызвестный аббат Буайе, цитируемый в качестве интеллектуального авторитета). Применение к «израильтянам» схемы наложения само собою разумеется:

Мы видим, что речь здесь идет о серьезных обвинениях, очень серьезных. Понятно, что израильтян обеспокоила эта публикация. Впоследствии Times поставила под сомнение подлинность «Протоколов». «Она уступила давлению еврейских финансистов Сити», – подняли крик антисемиты. «Она лишь признала свою ошибку», – ответили израильтяне. И эти последние попытались доказать, что речь идет о махинации, замышленной царской полицией. Один из агентов русской Охранки составил этот документ, вдохновляясь книжкой, напечатанной в Париже во времена Второй империи, – «Диалогом в аду между Монтескьё и Макиавелли» [sic], автором которой являлся адвокат-республиканец Морис Жоли, друг Адольфа Кремьё. В этом сочинении Монтескьё, представляющий политику, основанную на праве, беседует с Макиавелли, олицетворяющим политику, опирающуюся на силу, то есть политику Наполеона III. Произведение Жоли написано хорошо, в живом стиле: это блестящий памфлет. Напротив, «Протоколы» отличают тяжеловесность и запутанность. Между двумя этими текстами «лежит целый мир. Преследуемая цель, предложенный план, обозреваемое поле действия – все различно», – пишет аббат Буайе в исследовании, которое он посвятил «Протоколам» несколько лет назад («Последние времена… Перед концом света», 1965). Однако же в этих двух текстах мы обнаруживаем много пассажей, похожих друг на друга настолько, что невозможно предположение, в соответствии с которым оба автора якобы случайно наткнулись на одни и те же слова, на одни и те же обороты речи. Речь идет не только об изречениях общераспространенных, которые всякий образованный человек может перебирать в своей голове, но об одинаковых образах, совокупностях идей, цифрах. Тогда одно из двух: или автор «Протоколов» нашел нечто из своих идей в книге Мориса Жоли, или же оба черпали из общего источника. Евреи – и это понятно – отчаянно ухватились за первую гипотезу[238 - Dictionnaire… op. cit., 1980. P. 553–554. В ссылке на книгу аббата Жана Буайе Костон проявляет большую неосторожность. В самом деле, представлять текст 0 «Протоколах», воспроизведенный в бредовом сочинении за подписью Жана Буайе (Boyer J. Les derniers temps avant la fin du monde. Seignosse / Landes /: Action Fatima – La Salette, 1965, 256 p.; Annexe III: Les Protocoles des Sages de Sion. P. 57–180), как солидное «исследование», которое он имякобы «посвятил», – это значит заниматься дезинформацией. Ибо Буайе лишь переписал (включая подзаголовки) почти все введение в издании «Протоколов», напечатанном в Париже в 1943 г., издании, осуществленном Центром антибольшевистских исследований (CEA), которым руководил Луи-Шарль Лекок (ср.: Rossignol D., op. cit., 1991. P. 289–290): Les «Protocoles» des Sages de Sion. P.: Editions CEA, 96 p., включая введение (С. 58–64, август 1943 г.), предваряющее текст «Протоколов» в варианте Нилуса (в 24-х «протоколах»). Перед нами действительно плагиат: аббат Буайе переписывает страницы 8–15 «введения» CEA без указания их происхождения (ср.: с. 58–64 его книги), пропускает первые страницы «введения» – о «происхождении “Протоколов”», не упоминает дату – 1 августа 1943 г. – и не воспроизводит последние фразы украденного текста, слишком явно привязанные к контексту, а именно: «Текст документа достаточно доказывает, что ни один арийский мозг в мире не был бы в состоянии разработать подобную программу» (изд. CEA. С. 15, последняя фраза во «введении»). Переписывание текстов дополняется их монтажом; Буайе первоначально следует за «введением» CEA (из соображений тактики оно урезано), затем воспроизводит «уведомление» и «предисловие» к изданию «Протоколов», напечатанному в 1934 г. лигой «Франк-Католик» (P.: RISS, 1934, 164 р.); страницы 5–38 этого издания повторены на страницах 64–87 книги аббата Буайе; затем, вместо варианта Нилуса, мы обнаруживаем вариант Бутми, соответствующий изданию монсеньора Жуэна; из этого последнего Буайе берет также «заключение» (опубликованное в 1922 г. в томе IV книги «Иудео-масонская опасность»). Короче говоря, пресловутое «исследование» аббата Буайе оказывается продуктом ловкого монтажа плагиатора и изготовителя фальшивок, который статья в «Словаре» Костона продолжает на свой лад. И мы действительно попадаем в тот же мир мистификаций и фальсификаций, в котором в конце XIX в. были сфабрикованы «Протоколы». Аббат Жан Буайе, основатель Культурного центра Фатимы (Ланды), умер в 1992 г. (Present, 5 ao?t 1992). Он публиковал «интересные еженедельные обзоры печати, в которых обычно упоминал нашу газету», писало с благодарностью это традиционалистское и (тогда) лепеновское издание, основанное Бернаром Антони (Ромен Мари) и Жаном Мадираном.].

Филологическое доказательство плагиата сводится с тех пор, по словам Костона, к позиции, принятой в официальных и «конформистских» кругах, следуя «гипотезе», «отчаянно» поддерживаемой «евреями» и эффективно навязываемой ими, – доказательству их реальной мощи. Теория плагиата, дают нам понять, это еврейская теория. Перед заключением статьи ее автор называет несколько французских изданий «Протоколов», чтобы представить судебный процесс в Берне как полный провал «еврейских сообществ», пытавшихся заставить суд принять «их» доказательство апокрифического характера «Протоколов»:

Протоколы были переведены на французский, на немецкий, на итальянский, на испанский, затем почти на все языки. Во Франции издатель Грассе выпустил в свет перевод, сделанный Роже Ламбеленом; издательство Vieille France опубликовало перевод Юрбена Гойе; журнал Revue international des Societes Secretes напечатал перевод монсеньора Жуэна; La Libre Parole осуществило три издания книги в период с 1933 по 1938 г.; во время оккупации еще один тираж подготовил «Центр антибольшевистских исследований», руководимый Ш.-Л. Лекоком и А. Шоме и являвшийся пропагандистским подразделением «Комитета антибольшевистского действия» П. Шака. Еврейские общины выступили с протестами, но только в Швейцарии они перенесли спор в зал суда. Швейцарская антикоммунистическая организация, опубликовавшая немецкий перевод «Протоколов», предстала перед судом в Берне. Этот орган в своем приговоре, вынесенном 14 мая 1935 г., осудил издателей книги, воспроизводившей «Протоколы», и квалифицировал данное произведение как «безнравственную литературу»; однако апелляционный суд Берна отменил 1 ноября 1937 г. первый приговор: было признано, что закон о непристойных произведениях неприменим к этой книге и что поэтому «Протоколы» не попадают под действие закона. Ни в суде первой инстанции, ни в апелляционной палате их члены не высказались по сути дела[239 - Dictionnaire… op. cit., 1980. P. 554. Автор статьи явно остерегается напомнить о том, что ответственным лицом, выпускавшим «Протоколы» в издательстве La Libre Parole, был не кто иной, как его директор, сам Анри Костон. О «Комитете антибольшевистского действия» см.: Rossignol D. op. cit., 1991. P. 270, 277–289.].

Статья «Протоколы…» завершается по стандарту, принятому при их первых представлениях в начале двадцатых годов (Гойе, Жуэн, Прециози и др.), – минимизацией роли филологического аспекта подлинности и обращением к аргументу относительно волнующей пророческой ценности документа:

«Протоколы» – удивительный документ, независимо от того, являются ли они подлинными или поддельными. Ибо они описывают, начиная с 1905 г., то, что должно было совершиться в мире в течение первой половины нашего века[240 - Dictionnaire… op. cit., 1980. P. 554. Мы узнаем здесь аргумент о пророческой силе «документа»; ср.: Gohier U., op. cit., 1920, introduction P. 7 (еd. 1925. P. 17).].

На основе ряда предположений, содержащихся в статье, ее непредупрежденный читатель сам придет к выводу о том, что пророческий характер «Протоколов» можно объяснить лишь следующим: они действительно раскрывают намерения и план могущественного тайного меньшинства, которое совпадает с «невидимой рукой», направляющей современный ход мировой истории.

В февральском выпуске за 1991 г. ежемесячного журнала Lectures Fran?aises, основанного в 1957 г. Анри Костоном, мынаходим в рубрике, удачно названной «отклики и слухи», часть антологии, посвященной «Протоколам»[241 - Marin L. Echos et rumeurs // Lectures Fran?aises, n° 406, fеvrier 1991. P. 42.], которая позволяет понять одновременно две вещи: тезис о плагиате исходит лишь из «израильских» (или «еврейских») организаций, он подхвачен «политико-медийной» Францией, то есть правящими политическими кругами; цензура, поражающая «русский документ», навязана указанными организациями, начиная с декрета Маршандо 1939 г. и кончая декретом Жокса от июня 1990 г. «Отклики и слухи» воспроизводят основную аргументации костоновского «Словаря», но выделяют (как способ реактуализировать статью) косвенное «доказательство» правдивости, даже подлинности документа, которое якобы представляют собой повторяющиеся попытки запретить распространение «Протоколов». Большая часть их пропагандистов фактически прибегнула к пресловутой очевидности здравого смысла: «только правда ранит»; это посылка рассуждения, которое продолжается следующим образом: «Итак, евреев оскорбило содержание «Протоколов», следовательно, они говорят правду о евреях».

Чтобы подкрепить свои слова, защитники «документа» вновь обращаются к авторитету почтенного аббата Буайе:

Министр внутренних дел недавно наложил запрет на некоторое количество публикаций, рассматриваемых им в качестве расистских или антисемитских (подчеркнуто в тексте). В частности, он подписал постановление, запрещающее продажу и распространение во Франции «Протоколов сионских мудрецов». Сделал это министр на основе закона, позволяющего запрещать во Франции любую публикацию иностранного происхождения. Однако «Протоколы сионских мудрецов», опубликованные во Франции уже в 1920 г. монсеньором Жуэном и Юрбеном Гойе, – два различных перевода английского издания, – затем в 1926 г. [sic; 1921 г.] Роже Ламбеленом в издательстве Грассе, – все это переводы книги, появившейся в России в начале века; один экземпляр книги (на русском языке) с 1906 г. хранится в Британском музее в Лондоне. Фактически после декрета Маршандо (1939 г.), запретившего все произведения, вредные для евреев, «Протоколы» исчезли с прилавков книжных магазинов, их невозможно найти даже у букинистов. Г-н аббат Жан Буайе довольно давно напечатал книгу «Конец света» [sic: «Последние времена перед концом света»], в ней он подверг серьезной критике этот русский документ. Он рассказывал о процессе, который израильские организации затеяли против швейцарского издателя «Протоколов» в 1935 г. Суд в Берне, не высказываясь относительно подлинности труда, осудил его как безнравственную литературу. Судьи сочли, что совершенно аморально объяснять, как можно завладеть миром[242 - Marin L., art. cit. Действительно, «Протоколы» вошли в число пяти произведений, которые были запрещены в силу статьи 14 закона от 29 июля 1981 г. (постановление от 25 мая 1990 г.; Journal Officiel от 26 мая 1990 г. С. 6253). Запрещались распространение, раздача и выставление на продажу текста «Протоколов» на французском языке; см.: Национальная консультативная комиссия по правам человека, 1990. Борьба против расизма и ксенофобии (P.: La Documentation fran?aise. P. 152–153).].

В остальной части «отклика-слуха» содержалась попытка делегитимизировать вопрос о подлинности «Протоколов», при этом тезис о неподлинности полностью приписывался «еврейским организациям», как если бы он представлял собой лишь реакцию их самозащиты, вполне понятную, но ставшую благодаря мощи указанных организаций официальной истиной, государственным положением:

Являются ли «Протоколы» подлинными или поддельными? Чтобы защититься от обвинений, выдвинутых против них издателями и читателями этого произведения, еврейские организации заявили, что его текст был подделан, целиком сфабрикован царской полицией. Именно данный тезис все еще преобладает в печати и в официальных объяснениях. Советским властям было бы нетрудно дать разъяснения уже в 1920-х годах. Действительно, архивы русской империи попали в руки Ленина и его друзей в 1917–1918 гг.; семьдесят лет назад они были использованы для раскрытия закулисной стороны русских займов. Под заголовком «Гнусная продажность французской прессы» издательство Французской коммунистической партии напечатало переписку и доклады, найденные в архивах различных царских министерств. В тот момент, когда советский режим обнародовал закон, предусматривавший смертную казнь за любой акт антисемитизма, – тогда очень большое число евреев входило в новое правительство, – нормальным делом с его стороны явилась бы публикация архива Охранки относительно происхождения «Протоколов», если, как утверждалось, они представляли собой фальшивку, изготовленную царской тайной полицией. Эта публикация не была предпринята. Так что мы остаемся в состоянии неуверенности и невозможности высказаться в пользу подлинности или неподлинности «Протоколов». Антисемиты утверждают, что они верны, поскольку большая часть событий, упомянутых в этом сочинении, осуществилась в течение времени, прошедшего после его публикации. Еврейские организации отвечают, что речь идет о грубой фальшивке, план которой был взят из книги Мориса Жоли, друга Адольфа Кремьё, «Диалог в аду между Монтескьё и Макиавелли» [sic] (ср.: Dictionnaire de la politique fran?aise, tome II, P. 553, 554). Спор не закончен[243 - Marin L., art. cit., ibid. Мы видим, что современные защитники «Протоколов» притворяются нейтральными, изображают критическую и аргументированную дискуссию ради утверждения очевидности того, что спор сводится к вечному непониманию между евреями и антисемитами, которых ставят на одну и ту же доску. Риторической стратегии того же типа придерживаются «ревизионисты», следующие за Фориссоном, mutatis mutandis (с соответствующими изменениями); речь идет также о том, чтобы представить «дебаты» как столкновение двух лагерей или двух «школ»: «официальных» историков, привязанных к «мировому сионизму», и «историков»-ревизионистов, которые заняты лишь поисками «истины».].

Такова операция, характерная для символического антисемитизма, который мы вновь обнаруживаем в ином обличье, в ревизионизме фориссоновского типа: поставить лицом к лицу «антисемитов» и «израильтян» (или «еврейские организации») как законные стороны в необходимом споре. Что касается учеников Р. Фориссона, то они требуют «дебатов» между «ревизионистами» и сторонниками «искоренения».

III. Две интерпретации «еврейского заговора»: лица современного доктринального антисемитизма

Во время распространения «Протоколов» во Франции начала 20-х гг. не было недостатка в структурах, которые обеспечивали благоприятный прием этого «документа» в самых различных кругах. Кроме публики, почти специализированной в антииудео-масонстве, которая последует за Юрбеном Гойе и монсеньором Жуэном в новой, «полупротокольной» фазе их пропаганды против «иудеомасонской опасности», следует принимать в расчет и публику «Аксьон франсэз», давно готовую услышать, что все несчастья Франции объясняются оккультными действиями конспиративных сил. В одном и другом варианте теории заговора мы вновь видим многочисленные объяснительные схемы: различие между властью реальной и властью видимой: идею, согласно которой реальная власть является оккультной, осуществляемой небольшим меньшинством (оно может выражать или не выражать интересы какой-либо касты или расы); характеристику этого реально и тайно доминирующего меньшинства как полностью аморального и циничного, правящего лишь в соответствии с логикой собственных интересов. И конечно же на основе логического определения причин несчастий Франции или мира находят действительного и тайного врага, который всегда появляется в сопровождении отвратительных и опасных помощников. Таким образом, наблюдается тенденция смешивать обвинительный акт с процессом определения врага. Следует добавить, что, несмотря на наличие этого общего когнитивного инструментария, конспирационистская теория «Протоколов» в некоторых отношениях отличается от теории «анти-Франции», принадлежащей Моррасу.

1. Иудео-плутократический заговор и иудео-республиканский заговор

Центральное послание «Протоколов» – это раскрытие международного заговора против всех наций, начиная с тех, которые привержены христианской цивилизации, в особенности ненавидимой предполагаемыми редакторами «Протоколов» или теми, чьи суждения эти редакторы «докладывают». Агенты-заговорщики не только образуют «интернациональную секту», их цель не ограничивается овладением Францией как таковой, у них цель другая и более обширная – овладеть миром. Данный пункт обвинения предполагает представление евреев как чего-то, объединенного – несмотря на их международное рассеяние – «духом тесной солидарности»[244 - Barbier P. Les Propagateurs de l’irrеligion. P.: P. Lethielleux, 1908. P. 37: «Вторая черта расы – это дух тесной солидарности, которая объединяет всех ее членов во всем мире».]. Эссеист-католик Поль Барбье, являвшийся одновременно юдофобом и расистом, среди главных «характеристик еврейской расы» выделял «упрямый партикуляризм» (следовательно, неспособность к ассимиляции), интернациональную «солидарность», «космополитизм» (следовательно, кочевничество), «безмерную алчность» и склонность воздействовать на общественное мнение как разлагающее начало (отсюда – конспиративная деятельность). В 1908 г. Барбье следующим образом утверждает и иллюстрирует свой тезис:

Когда несколько лет назад русская империя, напуганная угрозами еврейской опасности, решила их строго наказывать, то сразу же вся европейская пресса, все еврейские журналисты стали кричать о тирании […]. Такой же феномен проявился в связи с делом Дрейфуса: евреи всего мира организовали широкую кампанию солидарности печати и денег ради спасения офицера – их единоплеменника, обвиненного в измене Франции. Таким образом, их связывает друг с другом большая и крепкая цепь; они образуют обширную международную семью[245 - Ibid. P. 37–38.].

Евреи, враждебно относящиеся ко всем народам, чужие в любом народе, их принимающем, образуют, следовательно, единый народ-расу, космополитический, алчный, склонный к владычеству и разрушению. Народ-раса и раса-секта воплощают опасность. В данном аргументативном контексте заговор может быть представлен как специфическая предрасположенность «еврейской расы», которую все ее другие «расовые характеристики» подталкивают к организации тайных действий против наций и цивилизаций, ей чуждых. Заниматься конспирацией – это сущность еврея, это необходимость, вытекающая из его природы. Даже при всем желании он не мог бы не конспирировать. Заговорщичество у евреев «в крови». Они врожденные заговорщики. Тот же самый П. Барбье, антисемитский пропагандист, следующим образом уточняет данное обвинение, которое назовут эссенциалистским.

Наконец – и это последняя и самая опасная черта евреев: из-за своей кастовости, корысти, вековой привычки жить и действовать в тени, а также из-за враждебности ко всему тому, что им чуждо, они испытывают непреодолимую потребность [я подчеркиваю] вмешиваться в общественные дела там, где они живут, и влиять на эти дела […]. Евреев всего лишь горсточка, но они занимают такое место, что их повсюду замечают и они кажутся целым легионом. Они воздействуют на общественное мнение как угнетающие и разлагающие силы, являются доносчиками и клеветниками; они сеют и распространяют испорченность, предвестник гибели народов; они усыпляют энергию; они расслабляют идею бескорыстия; они убивают веру в доброту и справедливость; их зловещая деятельность разлагает моральную атмосферу, и в обществе уже не видят ничего, кроме продажности, душевной порочности и унижения. Когда этот заговор ради бесчестия увенчается успехом, все погибнет. Они похожи на бесчисленных червей, проникающих в балки строения, их порождает гниение, и они порождают гниение: балки изъедены червями, все трещит, и здание рушится[246 - Ibid. P. 56–57.].

«Сионские мудрецы», выведенные на сцену «Протоколами», то есть предполагаемые руководители народа-расы-секты, не являются паразитами-эксплуататорами, как другие, они по природе своей империалисты, и их имперский «универсализм» есть доктрина действия, нормативный план тотального господства над миром. Эта тематика уже присутствовала в антиеврейской литературе до распространения «Протоколов» и строилась вокруг представления о франкмасонстве как об «орудии» оккультной власти», которой якобы являлась «еврейская сила», стремящаяся править миром. Таков был тезис Копен-Альбанчелли; он начиная с 1900-х гг., рассматривал франкмасонство в качестве «тайного общества, ставящего целью обеспечить евреям мировое правление»[247 - Doumic Max. La Franc-ma?onnerie est-elle juive ou anglaise? P.: Librairie acadеmique Perrin, 1906. P. 9.Думаю, таким образом, резюмирует «гипотезу» Копен-Альбанчелли, обсуждаемую в его книге, чтобы в конце концов предложить следующую интерпретацию: евреи сыграли значительную роль во франкмасонстве «только тогда, когда были заодно с Англией», то есть к концу Первой империи, в то время «вместе с банком Ротшильда евреи снова овладели финансовой мощью» (op. cit. P. 83–84).]. П. Барбье вторил ему в 1908 г.: