Страшная граница 2000. Часть 3

Вадим обнял каждого из нас:

– Не поминайте лихом!

Пока мы удивлённо переглядывались, майор, позвякивая многочисленными наградами, отошёл метров на двадцать, к стене могильного склепа.

Что-то достав из карманов брюк, он крикнул:

– Прощайте, ребята!

Взрыв потряс маленький дворик общаги, а стена могильного склепа стала красной.

Мы замерли в оцепенении.

– Граната! Из Чечни привёз! – прошептал кто-то.

– Плесень его погубила! Тыловая плесень! – зло сплюнул Рощин.

глава 8

Собака вкусная?

Вспоминая все эти общажные мерзости, я заваривал зелёный туркменский чай и нарезал лимончик. Всё это – для своего друга Володи Шаркова, редактора «Старгопольского меридиана».

Через секунду двери моего корпункта хлопнули, и Володя радостно доложил, протягивая свежий номер газеты:

– Каков заголовок! Сенсация! Бойцовские верблюды рубятся страшно, насмерть!

Взяв газету, я улыбнулся. И вспомнил вчерашний день.

Как всегда, Шарков удивил неожиданной темой:

– Петро! Выручай! Завтра – первое апреля, а мои девчата ничего не нашли смешного. Ставить нечего! Давай вспомни что-нибудь эдакое!

Насмешливо хмыкнув, я напомнил другарю:

– Ты же знаешь, после моих шуток у кого-то обязательно будет, как выразился наш тыловик, полна жопа огурцов!

Володя заржал, как полковая лошадь, и настырно продолжил свою свербящую его редакторский разум тему:

– Помнишь, хотел ты разводить боевых верблюдов-дромадеров? Для верблюжиных боёв без правил? Давай дадим? Сенсация будет! А огурцы в жоре пусть другие получают.

Эту вот сенсацию, ничтоже сумняще, и выдал мой друг, сопроводив кровавой фотографией пожирания собаки злобным дромадером:

«Собаки бойцовых пород – обыденность нашей жизни. И собачьими боями никого не удивишь. Но чтобы верблюды, эти мирные добродушные великаны, тоже были бойцовыми?

Скажете, такого не может быть. Мол, верблюды только и могут, что ходить по пустыне и мирно щипать травку.

Ха-ха два раза!

Дромадер-верблюд очень опасен в период весеннего гона.

Попробуй козявочный человечишко подойти поближе к гарему этого великана пустыни, и раздастся такой грозный трубный рёв, как будто начался Апокалипсис.

Страшен верблюд, весящий полтонны, для маленького хрупкого человека. Откусит такой дромадер ему головёнку и не подавится!

И перекусывает же, перекусывает! Только не человеку, а собаке. Перекусывает и голову, и хребет. И пожирает окровавленный труп бедной собачки, издавая утробный грозный рёв людоеда.

Весь этот кошмар можно увидеть неподалёку от Буденновска, на верблюжьей бойцовской ферме, организованной пограничником подполковником Петром Ильиным.

– А что тут такого? – удивляется офицер. – Ну, едят они собак. Так корейцы тоже едят. Кроме того, собачина считается лечебной при тяжёлых лёгочных заболеваниях. Я сам с большим аппетитом кушаю собачек. В холодильнике моём всегда лежит собачья голова.

На вопрос, зачем он скармливает своим ненасытным чудовищам милых собачек, Петр отвечает наивно просто:

– Так положено по регламенту. В Туркмении вывели специальную породу дромадеров-людоедов, чтобы они были жестокими и сильными. Эти спецверблюды и участвуют в боях без правил. Огромные деньги приносит эта забава! И мне принесёт.»

Дочитать сенсационную новость мне помешал редакционный телефон, начавший противно-нудно визжать-дребезжать.

Грубый начальственный голос представился прокурорским работником и попросил срочно навестить их чудное кефирное заведение. Мол, вычитали в прессе о верблюжиных боях, хотели бы прояснить ситуацию.

Как не уважить неуважаемых мною канцелярских товарищей?

Настроен я был мирно. Но канцелярские крысы попытались для начала ксерокопировать моё офицерское удостоверение.

Чем и спровоцировали на грубость:

– Ксера не предусмотрена законом!

Зашипев, как гадюки, прокурорские начали было угрожать мне самыми разными карами. Но я их остановил:

– Ага! Понятно! Тогда до свидания! Вы, гражданские, никакого отношения ко мне не имеете!

Злой-презлой, я вернулся в корпункт. И хотел было испить, для успокоения нервов, зелёного туркменского чайку, как затрезвонил скрипучий телефон.

Скрипучий мерзкий глас военного прокурора полковника Матузика угрожающе вопил:

– Срочно приезжайте в своё общежитие! У вас будет обыск!

– По поводу чего обыск? – удивился мой наивный разум.

– По поводу убийства домашних животных! – проскрипела вонючая прокурорская флейта. – Вас уже ждут Печёнкин и Мавропуло.

В общаге, мерзкой и убогой, какой и положено быть бывшей зэковской общаге, меня ждала «несвятая троица» во главе с самим Матузиком. Стуча копытами, они радостно кивали комендантше общежития и что-то записывали в свои засаленные кондуиты.

Первым делом троица, уподобясь Змею Горынычу, засунула свою трёхголовую башку в холодильник:

– Где собака?

– Какая-я-я саба-а-ка? – с пафосом, подражая Ивану Васильевичу из одноимённой кинокомедии, воскликнул я.