Страшная граница 2000. Часть 3

– Вот этот! – ткнул подполковник ствол ПМ в мой живот. – Запрет брючных подтяжек! А ты, курсант, нарушил приказ! Почему в подтяжках?!

Облегчённо вздохнув, я было подумал, что инцидент с привязанным к лавке Андрюхой рассосался благодаря подтяжкам.

Не рассосался!

– Яйца отстрелю! Суки! Не могли сутки выждать со своей грёбаной кастрацией! – раненым зверем взревел подполковник.

– Не могли, товарищ полковник! – преданно заглядывая в глаза помдежу, доложил я. – Срочная операция нужна!

– Фашисты! На гауптвахту! Немедленно! – взревев бешеным медведем, подполковник метнулся к телефону в коридоре.

Через пять минут в казарму, лязгая автоматами и топоча железными подковами, прискакали вызванные подполковником резвые караульные.

Одновременно примчалась и юная медсестра, дежурившая, к своему несчастью, в медсанчасти. Взглянув на огромный лиловый пенис Андрюхи-культуриста, она приготовилась хлопнуться в обморок. От восторга. Очевидно, даже в эротических фантазиях не грезились ей такие шикарные гигантские пенисы!

Но, как настоящий военный медик, девушка справилась с собой и приказала срочно тащить Андрюху в санчасть. Оперировать!

– Ножовка тут нужна! По металлу! – громко крикнул я, понимая, что Андрюху без нас покалечат эти глупые безрукие непрофессионалы. – Смотрите, какая страшная железяка-замок висит у него на мошонке!

Медсестра осторожно дотронулась до мощного лилового пениса связанного Андрюхи, присмотрелась к железной дужке замка, впившейся в нежную плоть:

– Замок! Он же кровоток перекрыл! Вы чё, одурели? Зачем повесили? Вы чё, садомазохисты? Снимите срочно!

– Так ключа нет! И личинка клеем залита!

– Ну вы и садомазо! – выдохнула медсестричка. – Вызывайте слесаря дядю Витю! Срочно! А курсанта – в санчасть!

Казарма между тем начала просыпаться. И тихо обсуждать нашу непутёвую «хирургическую» судьбу.

Разговор этот услышал и курсант 182 взвода Гиви Шиукаев. Он, как честный человек, не мог остаться в стороне.

– Это я виноват! Товарищ подполковник! Отпустите их! – подскочил к помдежу полураздетый сонный Гиви.

Подполковник не стал разбираться:

– И ты – на гауптвахту! Там разберёмся!

Разбираться с нами приехали все, кому ни лень – и замполит училища, и особист-чекист, и все наши командиры во главе с комбатом-батяней.

Гиви Шиукаев реально оказался главным виновником и, можно сказать, провокатором сегодняшнего ЧеПэ.

И это – несмотря на то, что Гиви был спортсменом, отличником боевой и политической подготовки, честным и порядочным курсантом.

Особист, однако, сделал другой вывод:

– Нет, не ты главный виновник! Главный – курсант Джубгашвили! Он что, в наряде?

– Да, дневальный по роте! – подтвердил я, проникаясь доверием к чекисту-капитану.

Мудрый капитан сразу вычислил главного виновника!

Но! Как усатый красавец Джубгашвили мог оказаться виновен, находясь в казарме?

Особист, выслушав нас, сделал такой расклад:

Второкурсник Рома Джубгашвили был любимцем ядрёных девок из женской общаги хлопчатобумажного комбината.

Каждое воскресенье, а то и намного чаще, изголодавшиеся по мужчинкам ядрёные девки накрывали в общаге большую поляну для нашего секс-гиганта.

Приходил наш Рома оттуда довольный как жирный кот, объевшийся чужой сметаны. Приходил как-то боком, прихрамывая и держась рукой за промежность.

Эдаким способом он ходил еще пару дней, пока не заживали его натёртые в грандиозных битвах помидоры.

Сегодняшняя ночь тоже манила нашего красавца в объятья сладострастных амазонок. Но командир роты, суровый спортсмен капитан Никишин, был непреклонен:

– Послезавтра – соревнования! Забыл? Никаких самоволок!

– Нэт-нэт!

– Ага! А потом двое суток яйца будешь зализывать! Какой тогда из тебя многоборец? Недееспособен будешь двое суток! Так что иди, готовься к наряду!

– Ну таварыш капытан!

– Иди-иди, бл..дь! Ты мне живой, бл..дь, нужен! С яйцами! Блядищи твои подождут!

Пригорюнился Рома, голову свою и длинные чёрные усы повесил.

– Что ты молодец невесел, что ты голову повесил? – решил приободрить друга курсант Гиви Шиукаев.

– Гива, брат! Спасай! – накинулся на него страдалец.

И начал, как всегда при сильном волнении, перевирать слова:

– Иды абщага, дэвчата ждут мэнэ! Скажы дэвчатам, капытан дэржит мэнэ!

– Самоволка?!

Для Гиви, широкоплечего атлета и боксёра, такое было немыслимо! Гиви, спортсмен, комсомолец и просто красавец-мужчина, был идеальным советским человеком и гражданином. Пока остальные курсанты мчались в увольнение к своим чаровницам из хлопчатобумажного комбината, скромняга Гиви всё воскресенье молотил здоровенную боксёрскую грушу.

Свято исполнял он заветы великого Ленина: учиться военному делу настоящим образом.

Но дружба – дело святое!

И пошёл наш скромняга Гиви на воинское преступление, то бишь самовольную страшную отлучку.

Думал Гиви, что обернётся за час. Как говорится, одна нога здесь, другая – там.

Однако ж краснощекие и крепкие, как отборные грибочки, общажные девки лаской уговорили курсантика выпить чашечку ароматного чая да испробовать домашнего пирога.