Кваздапил. История одной любви. Начало

– Я домой собираюсь. К родителям. Готовлюсь, вещи собираю.

– Помочь?

– Не надо! – Я испуганно дернулся, не зная, что еще взбредет в голову непредсказуемой посетительницы.

– Как хочешь. Женщины лучше умеют обращаться с вещами, вот и предложила.

Одетая в накинутую на платье куртку Мадина стояла надо мной без тени стеснения и разглядывала забитое вещами помещеньице, неотъемлемой частью которого был я – старательно прятавший хозяйство под решеткой скрещенных ладоней, в которых оно едва помещалось. Самое глупое и обидное в этой ситуации, что почему-то именно я чувствовал себя виноватым. Так не должно быть, но было. Я перешел в наступление:

– Как нашла – понятно, а как попала внутрь?

– Дверь была не заперта.

Мадина вела себя так, будто ничего особенного не происходило, а мне было нестерпимо стыдно. Моя нагота, показное равнодушие гостьи, простреливавшей шаловливыми намеками, что равнодушие именно показное… Долго так продолжаться не могло. Лежа перед Мадиной, словно поросенок на столе кверху лапками, невыгодно для мнения о себе и некрасиво раскоряченный, я глядел на незваную гостью, такую шикарную, знойную, томную…

Нет. Какая бы ни была, она сестра друга.

Впрочем, как женщина…

Я судорожно сглотнул. Такие красавицы не ходили ко мне в гости, и я к ним не ходил. «Ко мне» и «к ним» – естественно, не только в территориальном смысле. Настя сегодня ночью – исключение, подтверждающее правило, она единственная, кто снизошел до моей персоны, и то на чужой территории и просто от скуки. Окажись на моем месте кто-то другой, Настя не заметила бы разницы. Красавицы с идеальными на мужской взгляд фигурами и лицами были обитательницами параллельного мира, они жили в недоступной для меня вселенной и со мной не пересекались (во внеучебное время). И не имели желания пересекаться. Ответно я не жаловал их, называя пустышками и потаскушками. По большому счету, Мадина в мое определение тоже укладывалась, пусть и с натягом.

Представитель иной планеты почтил посещением наш серый скучный мир. С этим требовалось что-то делать. Для начала нужно прояснить непонятное:

– Дверь в ванную не заперта, потому что незачем запираться, когда я в квартире один. Вопрос в другом: как ты попала в квартиру?

Придержав низ куртки, Мадина присела на бортик ванны и улыбнулась, игриво поиграв бровями:

– Сказала одному из твоих сожителей, низенькому очкарику, что ты обещал дать кое-какие книги, мне их нужно срочно забрать. Он без разговоров отдал свой комплект ключей. Вот, оставляю, чтоб не забыть. Передашь?

Позвенев перед носом, словно колокольчик, небольшая связка упала поверх тряпок на стиральной машинке. Мадина, кокетливо поигрывая черным локоном, вновь перевела взор на меня. Смущения – ни в одном глазу.

Н-да, ситуевина. Похоже, из-за ожидания чего-то подобного родители и решили вернуть развеселую дочку домой.

– Я скоро уезжаю. – Мадина опустила руку в воду и механически зачерпнула.

– Знаю, Гарун звонил.

– Уже? Быстро же растрепал, хотя не должен. А говорят, будто женщины – сплетницы.

– Я приглашен на свадьбу.

– Жаль, что мне, в отличие от тебя, отказаться нельзя. С удовольствием поменялась бы местами.

– Что думаешь по поводу многоженства?

– Он и это раструбил?

Мадина тоскливо смотрела, как вода стекает сквозь пальцы обратно в ванну. Процедура повторилась неоднократно. Абсолютно голый я, находившийся ниже ватерлинии, беспардонную гостью вроде бы не интересовал, но так только казалось, иначе она не сидела бы здесь с упорством пса, ожидающего кормежки.

– Тебя не смущает, что я перед тобой в таком виде?

– Меня? – Мадина сделала большие глаза, ее взгляд ехидно переехал на мои скрещенные ниже пояса руки, основательно задержался там, пристальный и изучающе-задумчивый, и через жаркую вечность вернулся на лицо. – Нет. А тебя?

– Несколько да, поэтому не могла бы ты…

– Конечно, могла бы! – перебила Мадина. – Какой разговор! – От нее искрило нездоровым озорством, от которого легко прикуривались бы сигареты и автомобили. – Понимаю, нужно быть в равных условиях, и чтобы тебя не смущать…

Она сделала то, чего я не ожидал. Одно за другим куртка, платье и прочее полетело в сторону.

– Мадина!!!

– Сейчас-сейчас…

В своем плачевном положении я не мог воспрепятствовать ничем, кроме гневных окриков, а они не работали. В несколько движений нахальная гостья осталась исключительно в природной одежде.

– Вот так – хорошо? – Она влезла в воду со стороны ног, плюхнулась между моих коленей, а свои перекинула мне через бедра.

Верхнее отверстие ванны на миг шумно захлебнулось, его заткнула откинувшаяся спина Мадины. Над моим животом свелись вместе белые коленки.

– Теперь мы равны.

Искательница приключений нашла их и здесь. Меня пробуравил горячий взгляд.

– Вообще-то я имел в виду несколько иное… – проговорил я запоздало, чувствуя, как чужие ноги стискивают мне бока. Будь у меня лишних килограммов на пару больше – не поместиться нам тогда в одной ванной…

Вот же, опять ванна. Вчера ванна и сбрендившая девушка, сегодня то же самое…

В новой диспозиции мои ладони оказались в опасной близости от никак не предназначенных для них чувственных безобразий.

– Но ведь так тоже неплохо, согласись? – нервно хихикнула Мадина.

Она тоже чувствовала себя не в своей тарелке, но отчаянно храбрилась.

Если называть вещи своими именами, то она была в моей тарелке. Теперь мне понятно, почему медведи из сказки так ополчились на Машу. «Кто спал в моей постели?! Кто ел из моей тарелки?!» Пусть Маша пришла сама, а ее возраст и внешние данные могли показаться медведям достаточными, чтобы женить на ней, скажем, сыночка (это же сказка, там все в конце концов женятся), но медведь и человек – разные виды! В переводе со сказочного – разные люди. Категорически разные. Сказки – ложь, да в них намек.

Я проворчал:

– Что плохо, а что хорошо, определяет воспитание.

– И окружение.

– И традиции. Имею в виду национальные.

– У нас многонациональная страна. Будь я в восторге от обычаев гор, я осталась бы в горах. Возможно, после свадьбы я перееду в Москву. Все для этого сделаю. Четыре стены… – Жгучий взгляд с тоской пробежался по тесноте ванной комнаты, длинные волосы, понизу расплывшиеся в воде, отрицательно мотнулись. – Это не для меня. Я вижу свое будущее по-другому.

Кто же тебя спросит, хотелось сказать, но это уксус на кровоточащую рану, и я вернул собеседницу в реальность:

– Ты горянка, ты должна…