Иван покосился на стены, большей частью бумажные, как в японских домах.
– Здесь не подслушивают?
– Что за глупости? У салона заработанная годами надежная репутация, к нам ходят настолько влиятельные люди…
Репутация? Кто бы говорил.
– Слышала слово «Лиапата»?
– Еще бы. Я сделаю вот так для удобства. – Скрепленное на боку Ивана полотенце мешало массажу поясницы, и Нина развернула полотнище, отбросив в сторону его верхнюю часть. – Моя семья родом из Лиапаты, это местность в Греции.
Иван чувствовал себя неуютно. До сих пор полотенце давало хоть какое-то ощущение защищенности.
Не надо было идти на поводу у Лены. Еще в бане, где остались все вещи, стало понятно, какова старшая сестра Маши и что представлял из себя ее салон.
А с другой стороны… Как что-то узнать, если не рисковать? К тому же, Нина границ приличия не переходила, для нее, как массажистки, обнаженность клиента была нормальна. Надо относиться к этому так же.
Рядом что-то прошуршало. Разум Ивана не сразу понял, что это халат Нины спланировал на пол. По организму словно током шарахнуло. Вместо ладоней спины коснулась женская грудь.
– Я же сказал: простой массаж! – Иван изогнулся, резким движением таза скидывая с себя, как брезгливо выразился Дабрый, «массажерку».
– Это самый простой. – Нина вцепилась в плечи Ивана, тело распласталось по телу.
– Хватит! – Иван собрался оторвать ее силой, в этот момент проем в стене отворился, вошла Лена.
Кроме широкого полотенца вокруг тела на хозяйке салона по-прежнему ничего не было, в поднятой правой руке она держала брелок с кнопками, похожий на пульт автомобильной сигнализации.
– Нина, выйди.
Нина подхватила халат и выпорхнула в сдвинутую панель на противоположной стене, где оказался такой же скрытый проход, как в баню. Иван быстро завернулся в свое полотенце.
– Не дергайся, одно нажатие кнопки – и разговаривать с тобой будут охранники из агентства. – Лена остановилась в проеме, перекрывая доступ к одежде Ивана. – Обрисовываю ситуацию. Подвести тебя под статью – плевое дело, на тебе висит условный срок, и Витя просил устроить спектакль, когда и если ты придешь «к родственнице». Я и Нина выступим жертвами насилия или свидетельницами пьяного дебоша, результаты медосвидетельствования со следами побоев у нас или наличие спиртного в твоей крови обеспечат знакомые.
– Витя – Виктор Алексеевич из «Леопарда»?
– Он самый.
– Теперь ситуацию обрисую я. Ты была женой Димы Даброва и должна знать, где он служил. Я служил там же, умею не меньше. Угроза охранниками – не угроза, я выйду отсюда так же, как вошел, а разбираться с «гордящимся репутацией» салоном и охранным агентством будут другие люди, неместные и тоже кое-что умеющие.
Иван и Лена стояли друг напротив друга, глаза смотрели в глаза.
Во взгляде Лены не было ни превосходства победителя, ни волнения после сказанного Иваном. Только удовольствие. Похоже, ситуация ей нравилась.
– Боец. Уважаю. – Лена опустила руку с брелоком, но палец с кнопки не убрала. – Осталось узнать, к какой армии наш боец принадлежит. Мне сразу показалось, что интерес у тебя не родственный, как ты утверждал. Может, никакой свадьбы не планируется, а твоя игра с Машей – прикрытие некоего расследования? Кто ты, на какую структуру работаешь?
– Я жених Маши, люблю ее и хочу счастья ей и всем ее родственникам. Я ни на кого не работаю, только на себя, а поступаю по своей совести.
– Ты интересовался Лиапатой. Кто и на кого тебе указал?
– На улице я слышал выкрик, видел избиение одного человека толпой.
– И никакие слухи не дошли? Не верю.
– Я спрашивал о Лиапате Машу и друга, друг не слышал, Маша ушла от ответа. Никто вокруг ничего не знает. Когда я вижу нечто похожее на тайну, мне хочется ее разгадать. Ты расскажешь мне про Лиапату?
– Ложись.
– Зачем?
– Нина не закончила с подарком, я сделаю это за нее.
– «Подарок» был способом подвести меня под статью.
– Неправда, я сказала, что Витя просил об этом, но не говорила, что собиралась выполнить его прихоть. У меня своя голова на плечах. Я же не нажала кнопку, когда ты боролся с Ниной. Согласись, картинка для прибывших «Леопардов» была бы еще та. Особенно, если б Нина себе что-нибудь расцарапала. За деньги и возможности она готова сделать не только это. Ложись, я продолжу массаж, и мы поговорим как взрослые люди и будущие родственники.
В груди клокотало. Надо уходить. Срочно. Сестры не общались между собой – и пусть, это их дело. Иван любил Машу, ему нужна только она. На этом следовало остановиться.
Но.
Лена не собиралась «подставлять» Ивана. Она, как видно, тоже недолюбливала Виктора Алексеевича и его агентство, и она готова говорить о Лиапате.
Иван вновь опустился животом на татами.
Лена задвинула за собой стенку.
– Я правильно понимаю: это нам больше не понадобится? – Она положила брелок на пол. – Люблю трезвомыслящих людей. Нас так мало осталось.
Иван ждал. Лена взгромоздилась на него, усевшись поверх ног, ее руки погладили его напряженные мышцы.
– Расслабься, со мной ты в безопасности. Мы с Машей хоть и не разговариваем, но я люблю ее и не допущу ничего плохого ни с ней, ни с ее долгожданным избранником. Не представляешь, что я терпела всю жизнь и на что шла, чтобы у Маши все было хорошо.
Вопреки словам о безопасности, принятым было Иваном за правду, полотенце с тела Лены отпало в сторону. Иван напрягся, готовясь сбросить с бедер наглую «наездницу».
– Об этом мы не договаривались.
– Как же? Я сказала, что продолжу массаж, а Нина остановилась на этой стадии. Чтобы не оставалось недоговоренностей, скажи прямо, что тебя смущает.
– Ты сестра моей невесты.
– Нина не была твоей родственницей, а массаж в ее исполнении тебе тоже не понравился.
– Значит, я не люблю массаж или представляю его иначе.
– Нельзя не любить то, о чем знаешь понаслышке, это как ругать книгу, которую в руках не держал. «Пастернака не читал, но осуждаю». На самом деле ты боишься возможной видеозаписи нашей встречи.
Сложно не согласиться. Комната могла быть утыкана камерами, как мишень метательными ножами.
– Здесь легко собрать компромат на городскую элиту.