Кваздапил. История одной любви. Начало

Пожав плечами, Мадина змеей скользнула в расправившееся вниз по фигуре платье.

Я смотрел, как она одевается. Она делала это для меня. Еще одно шоу. Последнее. В него вкладывались все силы. Насколько я понял, Мадина не умела проигрывать. Не в том смысле, что это ее расстраивало, вовсе нет. Она просто не смирялась с поражением, билась до конца, даже когда не оставалось ни единого шанса.

– Застегни. – Она повернулась ко мне спиной.

Вот это я с превеликим удовольствием. Пусть на душе кошки скребли и гадили, но пойти наперекор совести я не мог. И так чуть не сломался совсем недавно. Чем это могло кончиться?

Все же, совесть нам дана не в нагрузку к самодостаточному комплекту из всего прочего. Обычно она только мешает, но иногда человека спасает именно совесть. А если говорить не про тело, а про душу, то и говорить, собственно, не о чем.

Под платьем у Мадины не было ни трусиков, ни лифчика, это бросалось в глаза. Интересно, что скажет Хадя по поводу вида вернувшейся среди ночи сестры.

Я кивнул на выпирающие соски:

– Как на это Хадя отреагирует?

– Мне важно, чтобы ты реагировал.

Не сдается, паршивка, борется до последнего. Бойца я в ней уважал. Женщину – нет.

Удивительно. Была бы Мадина из другой семьи или, например, не знал бы я, из какой она семьи, и все было бы по-другому. Я бы не артачился, а отбиваться от излишней назойливости пришлось бы партнерше. И между нами, наверняка, уже все произошло бы. И не раз.

Но я знал семью Мадины, знал ее брата и сестру. Это меняло все.

Молния вжикнула, Мадина выждала несколько секунд, словно еще на что-то надеялась, и обернулась.

– Готова? – Я отступил на шаг.

– Готова.

– Пойдем?

– Пойдем.

Я никогда не думал, что лаконичность так радует. Не разговор, а сказка. Это, конечно, по сравнению с прежними разговорами.

Мадина взяла меня под руку, размеренным шагом мы двинулись в сторону ее дома.

– Кстати, по поводу «обращаться с предложениями помочь или спасти». – Мадина сделала голос мягче, в нем пробилась бархатная хрипотца. – Сегодня ты помог и спас. Значит, обращение было по адресу.

– Не играй словами. Все, что касается приключений, отныне – не ко мне.

– А если что, ты по дружбе поможешь мне с алиби, если я найду приключения в другом месте?

– Мадина!

– А что? Здесь сразу и помощь, и спасение, все как ты сказал.

Я отбросил ее руку и пошел рядом на расстоянии в полметра.

Мадина вновь схватила меня под локоть, о плечо потерлась ее ластящаяся голова:

– Шучу, непонятно, что ли? Какой ты суровый.

Ночной город тихо гудел, как успокаивавшийся улей, пчелки готовились к новому рабочему дню. Бедовая спутница держала меня под руку, но в освещенных местах и вдоль тротуаров, где нас могли увидеть, отходила на достаточное расстояние, чтобы у возможных свидетелей не закралось мыслей даже о нашей дружбе, не говоря о большем.

В одном из тенистых переходов Мадина поделилась:

– Во время танца Гарун шептал мне, что если хочу сбежать от скучных чудиков, то некий настоящий мужчина сделает все, чтобы настоящая женщина об этом не пожалела.

– Теперь понимаешь, почему брат пользуется успехом у женщин?

Мадина фыркнула:

– Между прочим, сегодня его прокатили.

– А у компании, из которой ты возвращаешься, такое «сегодня» – ежедневно.

Ко мне сочувственно прижалось девичье тело.

– Просто вы цены себе не знаете.

– Проблема в том, что ценником никто не интересуется, а любой товар, о котором не знают – каким бы он ни был замечательным – ничего не стоит. Если прорекламируешь в девичьем сообществе, будем рады. Только любопытно, как ты это сделаешь, чтобы не выдать свое инкогнито.

– Придумаю. Я большая придумывательница, ты не заметил? А что именно о вас расскажу, могу сказать тебе прямо сейчас. Ты надежный, Артур умный, Игорь нежный, Филипп милый. Даже Тим чем-то привлекателен. Он забавный и ранимый, а его гонор – защитная реакция от внутренней неустроенности. Он слабый, но так жаждет выглядеть мужественным… И я ему так нравилась.

– Ты всем нравилась.

– И тебе?

– У нас была такая униформа, что вывод очевиден.

Мадина усмехнулась, ее ладони оправили низ платья, донесся вздох:

– Опять краситься. Представляешь, какая морока?

– Очень стараюсь не представлять.

Она снова хмыкнула, дальше мы шли молча.

Перед подъездом на меня поднялся печальный взор.

– Спасибо. Вечер был… – Мадина вдруг хихикнула. – Он был незабываемым.

С этим я согласился:

– В нашей квартире о нем будут сложены легенды, они будут передаваться из поколения в поколение.

Приоткрытые губки долго чего-то ждали.