Кваздапил. История одной любви. Начало

Хадя долго думала, прежде чем согласиться.

– Только потому, что нет другого выхода. Но – без глупостей. Никаких сюси-пуси, обнимашек и поцелуйчиков. Одно неправильное слово или движение – и игра окончена.

– Принято.

– И еще одно. Боюсь, твоя мама меня узнает, а любой слух обо мне…

– Когда вы последний раз встречались, ты едва ходить научилась. Даже я не узнал, хотя в детстве проводил с вами почти все время.

– Она может догадаться. Ты – друг Гаруна, а теперь знакомишь с девушкой родом с Кавказа…

– У Гаруна полно земляков и друзей всех национальностей, ты можешь оказаться чьей угодно родственницей.

Хадя не сдавалась:

– Я похожа на мать, а они с тетей Зиной дружили.

– Не похожа. Ты ни на кого не похожа, ты одна такая. Если спросят напрямую, сделай паузу перед ответом, я в это время уведу разговор в сторону. Все будет нормально.

Когда мама вошла в квартиру, Хадя, одетая в мои рубашку и брюки, вышла с кухни.

– Здравствуйте. – Она кивнула, старательно разглядывая пол.

– Зинаида Викторовна, – представилась мама.

Привезенные сумки с продуктами для сынка, который, как думают все мамы, всегда голодает, опустились на коврик, взгляд обежал «мою девушку».

– Очень приятно, – по-прежнему не поднимая глаз, сказала Хадя.

Я показал на нее:

– Это Надя.

Имя, случайно вырвавшееся по созвучию, присосалось и осталось. Если придется открыться, разница невелика. Представляются же иногда Магомеды Мишами, с Сиражутдины Сергеями?

– Извини за наш внешний вид, – продолжил я. – Папа рассказал, что произошло?

Мама кивнула.

– Что же прятал такую красавицу? – ее взгляд не отрывался от смущенно замершей Хади

– Как видишь, рано или поздно все тайное становится явным. Раздевайся, проходи на кухню.

Хадя воспользовалась моментом и убежала накрывать на стол.

– Покажешь свои хоромы?

Я удивился:

– Что тут смотреть? Прихожая, совмещенный санузел, спальня…

Вот куда вело маму женское чутье – в «нашу» спальню. Других атрибутов сна кроме единственной кровати-полуторки в квартире не обнаружилось, и мамино любопытство удовлетворилось. Ни одного вопроса не прозвучало – мальчик уже большой, ситуация и обстановка доказали это окончательно. Мама вздохнула, а по пути на кухню шепнула:

– Надя нерусская?

– Это имеет значение?

– Просто спрашиваю.

Могло показаться, что она не одобряет, но нет, во фразе чувствовалось лишь недоумение. У нас в роду кого только не было, и все привыкли: главное – счастье близкого человека, поэтому не нужно лезть в его жизнь, пусть выбирает кого хочет, ему же с ним жить. У нас никогда не ломали судьбы родным, и так же я относился к жизни взрослеющей сестренки. Хочет обжигаться – пусть, лишь бы головой думала. Запреты ведут к желанию их нарушить.

За столом мама достала вино.

– Давайте, по чуть-чуть за знакомство.

– Мама, Надя не пьет, и я с ней.

– Это всего лишь вино, почти компотик.

– Мама!

– Ладно, тогда я выпью за вас. – Она подняла полный бокал, тост повторил сказанное. – За вас!

Мы кивнули, зазвенели вилки.

Мама удивленно поглядывала на сновавшую по кухне Хадю, пробовала нескончаемый поток блюд, в какой-то момент мне был незаметно показан большой палец. Стряпня и усилия Хади понравились.

Вытерев рот салфеткой, мама прищурилась. Явно что-то задумала.

– Сможете потерпеть меня один денек? Я не стесню, посплю на кухне, за свою жизнь где только не спала.

– Зинаиде Викторовне надо отдать кровать, – впервые после знакомства подала голос Хадя.

– Ни в коем случае! – Мама вскинула руки, словно собиралась останавливать коня и тушить горящую избу, и было видно – то и другое ей по силам. – Если ради меня начнете тесниться, я уеду.

– Как хочешь, мама, – примирительно сказал я. – На кухне, так на кухне.

Меня просверлил Хадин взгляд, я пожал плечами: все проблемы решаемы, придумаем что-нибудь.

На кухне мы вновь соорудили лежанку из одеял и покрывал. Встречу с соседями и хозяйкой согласовали по телефону и назначили на утро.

– Спасибо, голубки. Спокойной ночи. Идите-идите, я тут сама справлюсь. – Мама с улыбкой выпроводила нас из кухни.

Пара шагов, закрытая моей рукой дверь – и мы остались одни в комнате с единственным спальным местом. Кровать была полуторной, что значило – спать можно либо в обнимку, либо в тесном сотрудничестве при взаимных разворотах.

– Я предупреждала, – донесся до меня шепот, – если до такого дойдет, игры закончатся. Сейчас выйду и расскажу, что мы не пара, а все – обман.

– Не надо, правда никому не поможет. Позвони со своего телефона на мой.