Суд присяжных во Франции

II. Учредят уголовный трибунал в каждом городе с округом, территория которого более 10 лье…

IV. Каждый трибунал будет составлен из 24 судей. Две трети из них должны соответствовать цензу – иметь доход во Франции не меньше шести тысяч ливров ренты в год. Другая треть должна замещаться адвокатами согласно порядку их старшинства.

V. Помимо этих 24 судей будет в каждом суде прокурор, адвокат короля или государства.

VI. Эти судьи, прокурор и адвокат будут избраны только на семь лет, они не смогут продолжать свою деятельность (за пределами этого срока), но смогут быть переизбраны после интервала в семь лет.

VII. Они будут избраны народом демократическим путем, избираемы будут также мэры и эшевены. Список избранных будет направлен в королевский суд, который его утвердит… чтобы судить факт, нет нужды быть сведущим в праве, так как естественный закон есть общее право людей.

VIII. Эти судьи будут избраны во всех сословиях, во всех состояниях и званиях.

IX. Однако будет во всяком трибунале президент, сведущий в натуральном (естественном) праве, в законах, в нравах своей страны, который после получения голосования судей по факту, выскажется по праву и применению закона, определяя меру наказания.

X. Этот президент будет допущен только после прохождения обучения и после сдачи экзамена по законам в королевском суде.

XV. Установят во всякой столице провинции королевский уголовный суд, в который будут поступать апелляции из низших судов. Они будут их судить в последней инстанции. Количество судей будет тем же. Две трети должны будут иметь годовой доход, каждый не менее 12 тысяч ливров ренты, одну треть будут составлять адвокаты. Их полномочия будут ограничены семью годами, их выборы будут такими же, как и низших судей. Чтобы их выбрать, каждый город или поселение направят в столицу депутатов – своих представителей.[95 - Brissot J. P. Theorie des loix criminelles. V. 1–2. Paris, 1781. P. 259–261.]

Как видно из плана, Ж. П. Бриссо предусматривал разделение вопросов факта и права в суде, однако вопросы факта должны были решать не присяжные, а судьи, причем судьи, в силу своей профессии избранные на семь лет. Функция мэров и эшевенов совсем не определена. Можно сказать, что в плане Ж. П. Бриссо речь о присяжных вообще не идет, если не обратить внимание на то, что профессиональным судьей в трибунале является только президент, остальные лица должны обладать определенным имущественным цензом и только треть из них должна являться юристами-адвокатами. При этом не совсем ясно, должны ли адвокаты также обладать указанным имущественным цензом. Получается, что все члены суда, кроме президента, выступают как своего рода скамья присяжных, высказываясь только по факту. Недостатки такого жюри налицо: во-первых, оно является постоянным в течение семи лет, что превращает присяжного в профессионального судью или в шеффена-заседателя, т. е. активного участника процесса, решающего не только вопрос о виновности; во-вторых, в таком составе не может быть использовано право отвода, что ограничивает свободу личности, выступающей в роли обвиняемого. Кроме того, в данном трактате не определены стадии процесса, права и обязанности сторон, председательствующего и остальных магистратов, судебной коллегии в целом. Таким образом, мы можем заключить, что план Ж. П. Бриссо создания коллегии присяжных не предусматривает.

Учитывая вышеизложенное, мы не можем согласиться с утверждением Э. Лабулэ[96 - Лабулэ Э. Французская администрация и законодательство // Право, законодательство и администрация. СПб., 1869. Т. 1. С. 354.] о том, что труд Ж. П. Марата под названием «План уголовного законодательства, составленный Маратом, автором “Друга народа, французского Юниса” и т. д.» явился трудом редкой посредственности, в отличие от прекрасного труда Ж. П. Бриссо. В важном вопросе о суде присяжных Ж. П. Марат был более прогрессивным, чем Ж. П. Бриссо. В главе «Об уголовном суде» Ж. П. Марат указывает на необходимость избрания судей для отдельного дела, так как, по его мнению, постоянно действующий суд в силу сословных или политических мотивов может допускать произвол, нарушать законы. Важным и надежным средством против злоупотреблений постоянного суда Ж. П. Марат считает суд присяжных: «Таким образом, приговоры пожизненных судей могут подсказываться предрассудком, очерствением, презрением к правам человечества, гордостью, интригой, коварством, продажностью и множеством других гнусных мотивов; этого нечего опасаться со стороны судей, избираемых лишь для рассмотрения конкретного уголовного дела.

Итак… нужно, чтобы суд был временным.

Для того, чтобы избежать всякого опасения пристрастности и внушить доверие к справедливости суда, важно, чтобы каждый был судим себе равным…

И так как они (люди, выполняющие обязанности судьи) ограничиваются суждением о том, был ли данный факт, доказан ли он, то каждый человек, обладающий здравым смыслом, может заседать в уголовном суде.

…Если говорить об обыкновенных людях, то несколько людей видят лучше, чем один человек.

…Следует остановиться на определенном числе судей: число двенадцать кажется достаточным. Эти двенадцать судей будут возглавляться пожизненным судьей, назначенным для того, чтобы быть орудием закона»[97 - Марат Ж. П. План уголовного законодательства: Пер. Н. С. Лапшиной. М., 1951. С. 143 и след.].

Как мы видим, Ж. П. Марат выступал за создание суда присяжных, составил в основных чертах план, сформулировал принципы деятельности данного суда, хотя не детализировал полномочия и механизм взаимодействия коллегии присяжных и профессиональных судей. Но Ж. П. Марат был против единодушного решения присяжных, утверждая, что для решения присяжных о виновности достаточно большинства в три четверти.

Еще одну премию академии Шалона-на-Марне Ж. Бернарди[98 - Жозеф Элзеар Доминик Бернарди родился 16 февраля 1751 года в Моньо, в старой и благородной семье, известной в Провансе, избрал карьеру юриста, весьма успешную поначалу. Был адвокатом парламента Экс, на момент революции был генерал-лейтенантом графства Сольт. С 1780 по 1789 год написал множество произведений, в которых обосновывал необходимость спасительных реформ, поддерживая лучшие умы эпохи. В 1790 году представительным собранием Комлат Ж. Бернарди был избран одним из восьми судей, составлявших высший предварительный суд, но в силу политических событий подал в отставку. Затем был судьей дистрикта Апт, откуда был смещен после 10 августа 1792 года, скрывался в горах от проскрипций, затем бежал в Тулон, занятый англичанами, оттуда уехал в Пьемонт к одному из братьев, состоявшему на службе у короля Пьемонта. После падения Робеспьера возвратился во Францию, был избран в Совет пятисот. Принимал участие в редактировании Кодекса Наполеона 1804 года. В 1812 году вошел в Институт, ставший впоследствии Академией Франции. В 1818 году ушел в отставку и вернулся в Моньо. Умер в своей деревне 24 октября 1824 года с репутацией одного из самых глубоких юристов, великого публициста и эрудированного писателя. Вот некоторые из его произведений: Похвала Кюжа. Париж, 1775; Эссе о революциях французского права, чтобы служить введением в изучение этого права согласно взглядам на гражданскую юстицию. Авиньон, 1782; Записки об уголовной юстиции во Франции и о ее согласии с юстицией инквизиционной. 1786; Принципы уголовных законов, согласно непредвзятым наблюдениям римского права. 1788; Мемуар об осуждении при посредстве жюри. 1789; О республике, или о лучшем правлении; произведение Цицерона, приведенное и восстановленное по фрагментам и другим его письмам. 1789; Институты во французском уголовном и гражданском праве… Париж, 1789; Новая теория гражданских законов. Париж, 1807.] получил за труд «Средства для смягчения уголовных законов во Франции, без того, чтобы повредить общественной безопасности»[99 - Moyens d’ adousir la rigeur des lois penales en France, sans nuire a la surete publique. Chalons, 1781.]. Останавливаясь на суде присяжных, в этом произведении Ж. Бернарди пишет: «Заметим, что этот обычай, чтобы каждый был судим своими пэрами, был когда-то соблюдаем во Франции; именно введение дипломированных судей и римского права отменило его, но если он существует еще в Англии и в некоторых странах Севера, то тем лучше было бы сохранить здесь мудрые и справедливые принципы наших предков»[100 - Цит. по: Esmein A. Op. cit. P. 390.].

Влияние трудов просветителей на правосознание во Франции отражают также наказы депутатам Генеральных штатов. Значительная часть наказов посвящена правосудию. Судопроизводство Франции к 1788 году охватывает общий кризис. Король Франции в 1788 году провозглашает полный пересмотр уголовных законов.[101 - Королевские эдикты, названные майскими эдиктами, о формировании пленарного суда, к которому переходила наиболее важная часть полномочий парламентов – в частности о ремонстрации королевских актов. Данный суд включал в себя малозначительное число судей и формировался придворными, принцами крови и представителями двух высших сословий, вышел эдикт об отмене пытки осужденного на смерть с целью узнать его сообщников; до этого в 1780 году был издан эдикт, отменяющий пытку в ходе предварительного расследования, парламенты распускались королем на вакансии без определенного срока, о пересмотре уголовных законов и уголовного процесса (см.: Archives parlementaire de 1787–1860. V. 1). Однако уже 8 августа 1788 года был издан указ Государственного совета о приостановке действия эдиктов до собрания Генеральных штатов (Ibid. P. 387).] 24 августа 1780 года Людовик XVI своей декларацией отменяет пытку, применяемую в ходе допроса в процессе судебного следствия (question preparatoire). 1 мая 1788 года издается декларация Людовика XVI, относящаяся к Уголовному ордонансу 1670 года. В этой декларации дается нелестная оценка пытке, как способу доказывания, однако заостряется внимание на пытке перед казнью с целью установления сообщников (question prealable): «Мы думали, что пытка, всегда несправедливая, для того, чтобы дополнить доказательство деликта, может быть необходимой, чтобы выявить связи с сообщниками и, вследствие этого, нашей декларацией от 24 августа 1780 года, мы запретили question preparatoire, без отмены question prealable. Новые размышления убедили нас в иллюзии и неудобстве такого рода доказательств, которые никогда не ведут к открытию правды, продолжают бесплодные мучения осужденных и могут более часто ввести в заблуждение наших судей, чем их просветить. Это доказательство делается почти всегда сомнительным абсурдными признаниями, противоречиями и отказами от преступлений. Оно затруднительно для судей, которые не могут более различать правду среди криков боли. Наконец, оно является опасным для невиновных в том, что пытки толкают жертвы к ложным заявлениям, которые они не осмеливаются более отрицать из страха возобновления их страданий.

Мы решили попробовать, по меньшей мере предварительно, это средство, оставляя, хотя бы и с сожалением, возможность восстановить вновь question prealable, если после нескольких лет опыта доклады наших судей дадут нам знать, что он был совершенно необходим»[102 - Archives parlementeres. Serie I. V. 1. P. 310.]. Отмена пытки в корне меняла всю систему доказательств[103 - Уголовный процесс во Франции определялся правилами Уголовного ордонанса 1670 года, в соответствии с которым доказательствами стали показания свидетелей (определялось, кто не может быть свидетелем), очные ставки, вещественные доказательства, протоколы осмотров, заключения медиков, сознание обвиняемого. Сознание обвиняемого квалифицировалось как полное доказательство. В случае недостаточности имеющихся улик у суда всегда имелись основания прибегнуть к пытке для подтверждения обвинения, (см.: Чельцов-Бебутов М. А. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995. С. 252–254). Вызывает сомнение утверждение М. А. Чельцова-Бебутова о том, что несознавшийся на пытке обвиняемый не мог быть осужден к смертной казни. Каллас, которого посмертно защищал Вольтер, не сознался в ходе пыток в убийстве своего сына, однако был осужден парламентом Тулузы к смертной казни через колесование. (Bijaoui R. Voltaire avocat. Calas, Sirven et autre affaires. Paris, 1994. P. 25–78).] и остро ставила вопрос о необходимости установления иного способа оценки доказательств.

Настоятельные требования изменения судопроизводства звучат и в наказах Генеральным штатам. Это, в частности: отмена покупки судейских должностей, отмена сеньориальной юстиции, отмена летр де каше, отмена допроса с пыткой перед казнью[104 - Несмотря на то, что король отменил данный допрос своим указом, настоятельные требования в наказах указывают на то, что такая пытка «question prealable» продолжала применяться.], скорейший пересмотр гражданского и уголовного кодексов, удешевление судебных процессов, сокращение судебной процедуры, т. е. сроков между началом судебной процедуры и вынесением приговора, а также между вынесением приговора и разрешением дела в апелляции, предоставление обвиняемому советника, отыскание мер, служащих к защите обвиняемого, предоставление возможности обжалования смертного приговора и предоставление с этой целью разумной отсрочки после вынесения приговора. Кроме того, в ряде наказов звучали требования о равенстве перед законом и судом всех сословий. Большое внимание в наказах уделяется привнесению народного элемента в судопроизводство, при этом большинство таких наказов исходит от депутатов третьего сословия.

В отечественной литературе наказы Генеральным штатам и ранее рассматривались[105 - Никифоров Н. И., Руткевич Н. П., Евстафьев В. Н. Наказы третьего сословия Арасского бальяжа в 1789 году / Под ред. проф. П. Н. Ардашева. Киев, 1911; Ардашев П. Н. Администрация и общественное мнение во Франции перед Революцией. Киев, 1905, См. также: Ону А. М. Выборы 1789 года во Франции и наказы третьего сословия с точки зрения их соответствия истинному настроению страны. СПб., 1908; Шамб Э. Франция накануне революции по наказам 1789 года. СПб., 1906; Французская революция в документах / Под ред. Л. М. Захер. Л., 1926; Документы истории Великой французской революции / Под ред. А. В. Адо. В 2 т. М., 1990.], однако никогда они не анализировались в связи с требованиями учреждения суда присяжных, это делается впервые.

Анализ наказов депутатам Генеральных штатов в контексте уголовного законодательства содержится в книге А. Десжардена[106 - Альберт Десжарден родился в Бове в 1838 г. Изучал право в Париже. С 1862 года доктор права. В феврале 1871 года избран в Национальное собрание. С 20 ноября 1874 года по 10 марта 1875 года был секретарем при министре образования, с 11 марта 1875 года секретарем при министре внутренних дел, в 1876 году вернулся на кафедру уголовного и гражданского процесса Парижского университета. Автор произведений «Изучение права по Бэкону» (1862), «Очерк по речам Демосфена» (1862), «Мораль французов в XVI веке» (1870), «Русский уголовный кодекс» (1884), «Наказы депутатам Генеральных Штатов в 1789 г. и уголовное законодательство» (1883), «Доктринальное исследование уголовного права в Алжире и в колониях» (1887), «Трактовка хищения в главных законодательствах античности и специально в римском праве» (1881).], однако данное исследование является неполным, обращение к первоисточнику позволяет дополнить его[107 - См.: Cahiers des Etats ge?ne?raux en 1789 et la le?gislations criminelle. Paris, 1883. В исследовании А. Десжардена, содержащемся в указанной книге, уделяется значительное внимание наказам в области уголовного судопроизводства и, в частности, в области суда присяжных, однако знакомство с первоисточником позволяет значительно расширить область исследования, поскольку А. Десжарден исследовал не все наказы.]. Эти наказы хранятся в парламентских архивах. Следует признать, что единого взгляда на суд присяжных в то время во Франции не существовало. Желание привнести народный элемент в судопроизводство не всегда совпадало с желанием ввести суд присяжных. Например, дворянство сенешальства Аженуа заявило: «Наши депутаты потребуют в Генеральных штатах, чтобы процесс проходил только при участии трех судей, и в деревнях процесс велся судьей, ассистируемым двумя выбранными персонами»[108 - Archives parlementaires. 1 serie. V. 1. Paris, 1879. P. 682.].

Третье сословие сенешальства Драгиньян требовало учреждения в высшем суде (парламенте) определенных палат, «чтобы в каждом верховном суде имелась палата третьего сословия, куда будут поступать все дела, которые интересуют это сословие и общины королевства, и чтобы для дел, возникающих между дворянством и духовенством, были также установлены в этих же судах палаты, составленные этими двумя первыми сословиями, в количестве, равном количеству третьего сословия.

Это установление придерживается того принципа, что всякий гражданин должен быть судим своими пэрами, и было бы мудро, если бы приговор, особенно в делах уголовных, выносился бы в присутствии присяжных того же состояния, что и обвиняемый»[109 - Archives parlementaires de 1787–1860. Vol. 3. P. 258. Art. 12.].

Духовенство бальяжа Амьен просило осуждения духовенства духовенством же: «Человеческая слабость вызывает раздор и рождает споры во всех делах, но если эти споры могли бы судиться пэрами, суды не наполнялись бы иногда бесчестьем духовенства»[110 - Archives parlementaires de 1787–1860. Vol. 3. P. 758.].

Дворянство бальяжа де Каен в параграфе «Инструкции, относящиеся к суду» в артикуле 3 указывало: «Особенно рекомендуется депутатам пользоваться важным временем общего собрания нации, чтобы потребовать полного исполнения Великой хартии, называемой Нормандской хартией, которая была редактирована при Людовике X в 1315 году и подтверждена Филиппом Валуа, Карлом VI, Карлом VII, Людовиком XI, Карлом VIII, Анри III»[111 - Ibid. V. II. P. 490. Филипп Красивый 19 мая 1314 года издал Ордонанс, который 22 июля 1315 года дополнил Людовик X. Эти два Ордонанса и известны под именем Нормандской хартии, согласно которой в области правосудия никакой свободный не мог быть подвергнут пыткам, за исключением случаев подозрения в совершении преступления, весьма обоснованного в совершении преступления, караемого смертной казнью, и даже в этом случае пытки не должны подвергать риску жизнь или какой-либо из членов тела. Палата шахматной доски Руана – Парламент Нормандии объявлялся суверенным судом, приговоры которого должны оставаться без апелляции. Это закрепило старые свободы Нормандии и старинные привилегии баронов. (Albert-Petit A. Histoire de Normandie. Paris, 1927. P. 260).]. Известно, что в Нормандии был широко распространен обычай расследования при помощи жюри.[112 - Чельцов-Бебутов М. А. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995. С. 204.]

Третье сословие сенешальства Гасконь, города Кондом и его окрестностей требовало, «чтобы были произведены в законах гражданских, уголовных и о полиции реформы, сообразные времени и относящиеся к лучшим формам управления.

Чтобы были приняты и опубликованы законы, которые приказывали бы не выслушивать никаких показаний как в гражданских, так и в уголовных делах, без того, чтобы не было двух судей в высших судах, и чтобы в ординарных судах судья был ассистирован гражданином, выбирающимся каждый год коммуной, чтобы выполнять эту важную миссию, без того, чтобы претендовать на какое либо возмещение, кроме чести»[113 - Archives parlementaires Paris 1879. V. II. P. 40. Art. 40 et 42.].

Третье сословие бальяжа Д'Аленсон наказывало своим депутатам: «Пусть потребуют реформы судебной процедуры гражданской и уголовной, и чтобы суд присяжных был установлен, с тем, чтобы подсудимые могли достигнуть суда, быстрого и менее разорительного»[114 - Archives parlementaires de 1787–1860. Vol. I. P. 717. Art. 1.]. Третье сословие сенешальства Бордо высказало пожелание, «чтобы установить обычай присяжных в уголовном процессе, чтобы он отправлялся публично и чтобы представить защитников обвиняемым. Чтобы показания обвиняемых и показания свидетелей в области дел уголовных могли быть получены судьей только в присутствии двух комиссаров или ассистентов»[115 - Archives parlementaires de 1787–1860. Vol. V. I. P. 399.].

Третье сословие сенешальства де Бигорр в разделе «Реформирование законов и отправление правосудия» просило: «Арт. 9. Чтобы законы гражданские и уголовные были реформированы, чтобы был составлен новый гражданский и уголовный кодекс, чтобы сделали процесс более простым и менее дорогостоящим; чтобы было постановлено, что все граждане, без различия, являлись объектами равных наказаний за равные преступления; чтобы обвиняемый имел защитника и чтобы уголовная процедура отправлялась присяжными»[116 - Archives parlementaires de 1787–1860. Vol. II. Р. 360.].

Третье сословие города Сент-Север, коммун де Зель, де Ба, Лаито, Мумулу Естампюре и Фресшед делало следующее заключение: «Из свободы индивидуальной естественно проистекает необходимость реформы в уголовном правосудии, поскольку существующие злоупотребления посягают на жизнь, честь и свободу граждан. В ожидании выработки столь сложного произведения, как эта реформа, настоящая ассамблея попросит, как предварительную меру, установление с настоящего времени как основных пунктов нового уголовного законодательства:

1. Установление осуждения пэрами, бывшего когда-то в обычае у французов и известное сегодня под названием процедуры присяжных.

2. Публичность уголовного следствия при помощи адвокатов…»[117 - Archives parlementaires de 1787–1860. Vol. II. P. 367.]

Третье сословие Д'Отун ходатайствовало, «чтобы уголовная юстиция была реформирована; чтобы процедура присяжных, такая, какая имеет место в Англии, была бы принята во Франции»[118 - Archives parlementaires de 1787–1860. Vol. II. P. 105. Art. 27.].

Третье сословие провинции Гиень требовало, «чтобы установили обычай присяжных в уголовных процессах, чтобы они отправлялись публично и чтобы предоставляли защитника обвиняемому. Чтобы показания обвиняемых и показания свидетелей в области дел уголовных могли быть получены судьей только в присутствии двух комиссаров или ассистентов»[119 - Archives parlementaires de 1787–1860. Vol. II. P. 399. 1-re col.].

Третье сословие де Мелюн просило, «чтобы присяжные или пэры, такие, какие существовали когда-то во Франции[120 - Суд пэров, или суд равных, характерен для сословной монархии, он предполагает, что суд производится специально призванными лицами, равными по положению подсудимому, если речь идет о дворянине или духовном лице, при этом сюзерен только ведет судебную процедуру, оставляя разрешение всех вопросов на суд призванных лиц. Данная процедура в силу феодальной раздробленности и отношений подчинения распространялась на всех феодалов, которыми являлись и духовные лица, а кроме того, такой же суд мог применяться и в отношении вилланов (об этом смотри ниже).], были установлены, чтобы судить в делах уголовных только по факту»[121 - Archives parlementaires de 1787–1860. Vol. III. P. 748. Art. 20.].

Коммуна де Фосс обращалась: «Мы просим, чтобы для безопасности граждан судебные законы были реформированы и особенно уголовный кодекс. Чтобы каждый был бы судим своими пэрами, как в делах гражданских, так и уголовных, и мы полагаем, что будет весьма выгодно с этой целью учредить суд присяжными, такой, какой практикуется в Англии»[122 - Archives parlementaires de 1787–1860. Vol. IV. P. 562. Art. 13.].

Церковный приход Мани-Лессарт просил «и в уголовном деле быть судимыми своими пэрами, предоставляя обвиняемому защитника, публичное следствие…»[123 - Archives parlementaires de 1787–1860. Vol. IV. P. 666. 2 col.].

Церковный приход Нейли-на-Марне требовал, «чтобы законодательство и гражданская процедура были бы реформированы, и что касается уголовной процедуры, чтобы каждый был бы судим своими пэрами, также, как это было в обычае Старой Франции, или присяжными, как это практикуется в Англии, и чтобы за исключением абсолютного единодушия присяжных следовать во всем в уголовных делах форме процесса этой нации, эта процедура является наиболее простой и наиболее совершенной из тех, которые человечество еще изобретало»[124 - Archives parlementaires de 1787–1860. Vol. IV. P. 759. 2 col.].

Третье сословие Версаля высказывало свои требования в двух разделах. В разделе «Законодательная власть»: «И чтобы воспрепятствовать покушению на индивидуальные права французов и на их собственность, вмешательство присяжных, во всех делах уголовных и во всех делах гражданских для решения вопросов факта будет допущено и установлено во всех трибуналах королевства». В разделе «Исполнительная власть»: «Вмешательство жюри во всех трибуналах должно предоставить наиболее легкую и наиболее простую администрацию юстиции, судьи всех трибуналов будут сокращены до наименее возможного числа»[125 - Archives parlementaires de 1787–1860. Vol. V. P. 181, 183.].

Сенешальство де Реню полагало, что «будут приняты меры, признающие суд присяжных»[126 - Archives parlementaires de 1787–1860. Vol. V. P. 131. 2 par.].

Коммуна Ору, наставляя своих депутатов в части законотворчества, указывала: «Наконец, даже перед работой и решением этих комиссий депутаты выразят желание ассамблеи д'Экс, чтобы установить процедуру присяжных, наблюдаемую в Англии»[127 - Archives parlementaires de 1787–1860. Vol. VI. P. 255. 1-ercol.].

Коммуна де Мирабо желала, «чтобы определили, что судьи смогут применять закон только, когда обвиняемый будет объявлен виновным двенадцатью присяжными единодушно, выбранными в сословии обвиняемого»[128 - Archives parlementaires de 1787–1860. Vol. VI. P. 352. 2 col.].

Коммуна де Мирама наказывала: «Пусть каждый будет судим своими пэрами, и чтобы в делах общин против сеньоров трибунал был бы наполовину (составлен) из дворянства, наполовину из простых людей, даже тех, которые относятся к компетенции церковного суда»[129 - Archives parlementaires de 1787–1860. Vol. VI. P. 358. Art. 3.].

Коммуна Сент-Жульен предлагала, чтобы «каждый гражданин был бы судим своими пэрами в судах короля, и чтобы с этой целью, члены, которые составляют данный суд, были бы взяты наполовину из третьего сословия, наполовину из первого ранга»[130 - Archives parlementaires de 1787–1860. Vol. VI. P. 416. Art. 32.].

Коммуна де Витрое-Эгю желала, чтобы «трибуналы были составлены судьями, взятыми во всех сословиях, чтобы каждый мог быть судим своими пэрами или с участием своих пэров, при этом и правосудие будет бесплатным»[131 - Archives parlementaires de 1787–1860. Vol. VI. P. 446. Art. 18.].

Дистрикт де Анфан-Руж Парижа вне пределов городской стены просил «Сформировать кодексы, как для юстиции уголовной так и для гражданской, установить осуждение присяжными и судить обанкротившихся негоциантов их пэрами»[132 - Archives parlementaires de 1787–1860. Vol. VI. P. 688. Art. 10.].

Париж в пределах городской черты в лице третьего сословия заявлял: «Учреждение присяжных для приговора по факту кажется наиболее благоприятным для личной безопасности и общественной свободы, Генеральные штаты пусть ищут, какими средствами можно было бы приспособить этот институт к нашему законодательству».

Город Сен-Мишель постановил: «Из личной безопасности проистекает необходимость реформ в уголовной юстиции… В ожидании столь тяжелого труда, как эта реформа, ассамблея потребует как предварительной меры установления в настоящем следующих фундаментальных пунктов нового уголовного законодательства… Установление осуждения пэрами, как когда-то было в обычае французов и известно сегодня под именем процедуры присяжных»[133 - Archives parlementaires de 1787–1860. Vol. II. P. 367. Кстати, в этих же наказах Сен-Мишель требовал отмены пытки осужденного для выявления сообщников, хотя по этому поводу в мае 1788 года был издан специальный эдикт короля, что свидетельствует о невыполнении данного эдикта на местах.].