Наперегонки с Эхом

– Что он там делает? – спросил он.

– Треплет погремушку, как и всегда, – мрачно ответил Рем.

– Странно, что они столько лучников выставили, – подал голос Коготь. – Я думал, нас живыми брать собираются.

Как по команде сотни стрел взлетели в воздух.

– Ложись! – крикнул десятник и немедленно последовал собственному совету.

– Они нам нервы треплют, – буркнул Коготь, – сюда с подножия все равно ничего не долетит.

Десятник, посрамленный, поднялся и отряхнул пыль с коленей. Действительно, стрелы, едва пролетев середину склона, бессильно падали в траву. Рем разглядывал вражеское войско «Глазом Нимбрана».

– Скучно, – позевывая, сказал он, наконец, – кое-какая антимагия, стандартное зачарованное оружие, никаких сюрпризов.

Лучники сделали шаг вперед и дали новый залп. Стрелы снова попадали в траву, чуть выше по склону.

– Ну, таким темпом они до вечера будут до нас добираться, – сказал Хура.

– Не понимаю я этой тактики, – буркнул десятник.

Лучники снова сделали шаг вперед и снова дали залп с тем же результатом. Небо заволокло тучами, собирался дождь.

– Странно, что они не пригнали камнеметы.

– Это как раз понятно: хотят взять нас живыми. А вот где оборотни и кадавры – вопрос.

– «Кадавры», – фыркнул Коготь, – не говори при мне этого слова.

– Наверное, их запасы воды жизни подошли к концу, – предположил Авик.

Лучники сделали еще один залп, затем еще один. Первые капли дождя разбились о камни у отверстия.

– Представляю, какая тут будет слякоть через пару часов, – хмыкнул десятник. – Жаль, что мы не заготовили камней, которые можно было бы спихнуть с холма.

– На это ушло бы слишком много сил, – возразил Коготь, – а взорвать галерею мы всегда успеем. Авик, раздели воду жизни на две равные части, чтобы зарядить левый и правый огнемет. – Он начал щебетать что-то, Куницы засуетились, отвели Мавку подальше от отверстия и принялись возиться с вервием над колодцем.

Авик разливал ртутную жидкость по кружкам, когда в отверстие хлынул поток дождя, а земля под ногами дрогнула. Рем, выругавшись, отпрыгнул: он был весь залит водой. Десятник снова упал на пол, на этот раз на бок. Авик вернулся было к кружкам, но тревожный свист заставил его снова поднять голову: Коготь указывал пальцем на пол пещеры. Короткие стрелы, совсем тонкие, в мизинец толщиной, лежали прямо перед выходом. Тут же примчались остальные Куницы, и только десятник остался лежать неподвижно там, где упал: стрела торчала из его груди, прямо напротив сердца. Заклацали, раскладываясь, алебарды, все настороженно сгрудились вокруг отверстия, и какое-то мгновение в пещере не было слышно ничего кроме шума дождя и гулких звуков колебания почвы.

– Здесь кто-то есть, – вдруг раздался из темноты галереи голос Мавки.

Авик вскочил и бросился к ней, на ходу зажигая холодный огонь. Шар вспыхнул ярким огнем и помчался к потолку над колодцем. Над карнизом было небольшое углубление, оттуда торчал сталактит, напоминавший скрюченную когтистую лапу. Авик пригляделся, бледное вервие, спускавшееся с потолка в колодец, было привязано к нему, как к крюку. Он перевел взгляд на Мавку. Девушка спокойно смотрела вверх, приложив к губам духовую трубку.

– Это вервие колебалось на сквозняке, не бойся, – сказал мальчик.

– Откуда здесь сквозняк? – ответила девушка. В ее голосе не было слышно ни тени страха. – Кто-то либо прячется на потолке, либо карабкается снизу…

По спине мальчика побежали мурашки.

– Опусти холодный огонь в колодец, посмотрим, что там.

Он повиновался. Когда шар опустился ниже кромки колодца, гибкая девичья рука обвила его голову, зажимая рот. Повинуясь, словно ягненок, он позволил ей отодвинуть себя на пару шагов. На том месте, где он только что стоял, что-то тихонько звякнуло. Авик почувствовал движение воздуха от поднимающейся мавкиной трубки. Резко выдохнув, девушка содрогнулась всем телом. С потолка раздался высокий хриплый крик. Шарик взлетел вверх как испуганный жаворонок. Свет на мгновение выхватил вытянутую голову, настолько сильно деформированную магией, что только вытаращенные голубые глаза выдавали ее человеческое происхождение. Щеря зубастую пасть, чудище ретировалось куда-то вглубь отверстия в потолке, царапая стенки прорытого прохода торчащей из его бока стрелой. Было слышно как оно скребется, удаляясь наверх. Авик скосил глаза: на том месте, где он только что стоял, из земли торчала тонкая стрела. Из углубления в потолке тонкой струйкой закапала дождевая вода. Разбиваясь в воздухе на капли, она сбегала в колодец.

Рядом, тревожно пересвистываясь, стояли двое Куниц. Один из них перелез со стены на потолок и, выставив вперед алебарду, заглянул в отверстие. Вдруг изогнувшись, он отпрянул и, изрыгнув какое-то лающее проклятие, повис на вервии, вцепившись в него ногами и одной рукой. Другая рука повисла безжизненной плетью. Предплечье было насквозь пробито стрелой. Первое мгновение он удерживал подмышкой здоровой руки алебарду, но от резкого движения она закачалась, выскользнула и, высекая искры о стенки колодца, улетела в темноту. Куница, продолжая сердито лаять, раскачивался на вервии, чтобы спрыгнуть на землю. Мавка вскрикнула: из отверстия в потолке показалось длинное лезвие на палке и принялось пилить едва видимое натянутое вервие. Через мгновение раскачивающийся Куница устремился вниз, в колодец, но несколько цепких рук подхватили его и втащили на пол. Все сгрудились вокруг раненного, Коготь лаял, остальные тоже галдели. Дрожь под ногами становилась все сильнее.

– А вервие-то где? – выкрикнул Рем. Коготь, чертыхнувшись, надел полумаску и поглядел по сторонам.

– На дне колодца, – мрачным голосом сообщил он. – Они хотят поймать нас в ловушку.

Земля дрогнула еще сильнее.

– Авик, огнеметы! – крикнул Коготь и скороговоркой залаял что-то. Один из Куниц осторожно полез в колодец за вервием, остальные принялись произносить какие-то незнакомые мальчику заклинания.

Авик бросился обратно к своим кружкам. Он прошел несколько шагов, когда за его спиной раздался громкий хлопок. Он резко обернулся. В нос ударил запах паленой шерсти. Из отверстия на потолке кубарем вывалился вопящий комок обожженной плоти. Самый молодой из Куниц ловко подставил алебарду твари под подбородок, насадил ее на клинок и шваркнул об пол. Еще одна алебарда свистнула в воздухе, и голова, отлетев от тела ударилась об стену. Чудище казалось подозрительно легким. От мизинцев оборотня отходили длинные изогнутые выросты, к которым крепились кожистые перепонки, напоминавшие крылья летучей мыши. Тело было поджарым и мускулистым, кожа плотно обтягивала мышцы. В руке кадавр сжимал кроткий, но мощный лук, за спиной болтались колчан со стрелами и маленький круглый щит.

– Чем-то на тигрогрифа похож, – сказал Коготь, высматривая что-то при помощи геопии. – Они наверняка засели где-то на вершине холма и проскребли туннель сюда…

Авик последовал его примеру: он разглядел, что туннель действительно был, но теперь его завалило взрывом. Ливень так сильно портил видимость, что обнаружить врага на вершине холма ему не удавалось. Пещера содрогнулась так, что внутрь посыпались маленькие камешки.

– Авик, что ты там копаешься! – взревел Коготь.

Авик резко перевел взгляд на безымянных, карабкающихся на холм снизу. Они были уже совсем близко. Он пробежал несколько шагов и застыл как вкопанный. Кружки лежали на боку, вокруг них на полу расплылись темные пятна. Кто-то случайно опрокинул драгоценную жидкость! Мальчик аккуратно перевернул и поднял кружки. На донышке одной из них ртутно поблескивало несколько капель.

– Быстрее! – торопил его Коготь из другого угла пещеры.

Авик подбежал к магическому механизму и вытряхнул остатки жидкости в желоб. Стоило ему положить руку на рукоятку, как огромный каменный цилиндр словно стал продолжением его тела. Так же, как человек указывает пальцем на что-то, цилиндр указал на ползущие вверх по скользкому склону фигурки. Авик сжал кулак. Белый луч, вырвавшись наружу, выжег на земле черную полосу, превратив в обугленные скелеты людей на своем пути. За шумом дождя и топотом ног, Авик не слышал шипения испаряющейся воды, но видел поднимающийся пар.

– Давай еще! – крикнул Коготь.

Авик снова прицелился и еще один луч, испаряя струи дождя, ударил по надвигающейся толпе. Потом еще один, и еще. Он снова сжал кулак, но белый луч больше не ударил в склон, заряды кончились. Коготь мелкой ковыляющей трусцой подбежал ко второму огнемету.

– А где вторая порция? – спросил он и осекся, увидев перекошенное лицо мальчика. – Что стряслось? – его взгляд скользнул по пустым кружкам. Рот ощерился, глаза сощурились, уши прижались к голове. – Дрянь дело, – прорычал он. – Эй там, – хрипло крикнул он остальным, – живо сюда!

Сгрудившись вокруг входа в пещеру, они готовились держать оборону. Коготь с остальными Куницами пытались при помощи чар сдвинуть огромный камень, чтобы сузить отверстие. Камень покачнулся, но вместо того, чтобы закрыть проход, сорвался вниз и понесся по склону, сметая подступающих врагов. В толпе образовалась прореха, которая, словно бороздка от ложки в жидкой каше, через мгновение затянулась. Рем стащил свой уже затасканный и осевший тюрбан, намотал ткань на руку, обнажил кривую саблю. Авик и Хура судорожно рылись в своих фолиантах, подбирая подходящие случаю боевые заклинания. Они пробовали то одно, то другое заклятие, но ничто не подходило: нападавшие были грамотно защищены от стандартных боевых чар. Неудержимо они карабкались по склону. Авик уже хорошо различал их пустые глаза, смотревшие сквозь прорези разномастных шлемов. Самый верхний участок был слишком крут и слякотен из-за дождя, поэтому движение противника здесь замедлилось, а потом и вовсе остановилось.

– Что это происходит? – удивился Рем.

Передние ряды расступились, пропуская среднего роста человека в панцире. На голове его вместо шлема красовалась аквамариновая крылатая корона. Едва поспевая и то и дело поскальзываясь на грязи, за ним следовали два человека в черных робах. В одном из них Авик признал своего старого знакомого толстяка. Его переносица все еще несла на себе следы удара алебардой. Все трое не были безымянными, их глаза смотрели по сторонам осмысленно и властно. Шагах в десяти от входа в пещеру они остановились. Тип в короне сложил руки на груди, открыл рот, и оттуда полилась незнакомая клокочущая речь, изобилующая придыханиями и рыком.

– Что бы это могло значить? – пробормотал Коготь.

– Это их пророк, – сказал Рем, – сейчас они будут толковать этот поток звуков как кладезь премудрости. – Он попытался пальнуть в оратора «Ледяной Рукой Ски-аль-Мернаи», однако заклинание было отражено мощной антимагической защитой.

Когда поток непонятных звуков иссяк, вперед выступил толстяк в черной робе.

– О, недостойные еретики и богомерзкие богохульники, – перекрикивая шум дождя, начал он голосом, полным праведного гнева, – вы были удостоены высочайшей чести, ибо сам святой Балклич глаголил посреди вас устами свого благоговерного пророка. Покайтесь и придите к истине, так как отступать вам некуда, а лишь толика силы святого Балклича уже явилась пред вами во славе своей, так что камни сошли со своих лежбищ и небесные своды сотряснулись. Верните то, что по праву является достоянием святости, и ваши ничтожнейшие из жизней будут сохранены вам. И вам самим останется выбор прильнуть к океану великой мудрости или же прозябнуть во тьме мглы невежества…

– И что это значит? – снова спросил Коготь.