Профессия: разгадывать криминальные тайны. Том 2

Уходя, женщина одарила его милой улыбкой.

А он ещё не знал, что не пройдёт и двух лет, как в стране примут новую Конституцию, в ней появится статья 51, положения которой следователь обязан будет разъяснить всякому человеку прежде, чем задать ему вопросы: «Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников». А пока закон был таким, каким Горовой объяснил его Довгалевой.

Оставшись один, Алексей подвёл промежуточный итог.

Сотрудники госавтоинспекции немалым числом – Ратманов, Довгалев, Линдман, Тагильцев и Капелюх – изображали водителя Епифанова неадекватным злодеем, дерзко и грубо нарушающим правила дорожного движения. Мол, этот человек поначалу не выполнил требование работника ГАИ об остановке, потом на высокой скорости помчался по разделительной полосе ночной автотрассы, создавая аварийную ситуацию на дороге. Остановить нарушителя удалось, лишь зажав двумя автомашинами в «коробочку». А он ещё и бросился с кулаками на старшего из офицеров.

Потерпевшая сторона – Епифанов, его супруга Вероника, Стригин и Ненашев – утверждала, что Валерий Епифанов всего лишь не выполнил милицейскую команду об остановке, поданную неподобающим образом, и никаких других правил не нарушал.

Свидетели Нащук, Саулин, Довгалева и сержант Зенков чётко и однозначно поясняли, что автомашину под управлением Епифанова преследовала всего одна милицейская машина, в которой находились Ратманов, Довгалев и Зенков. Сержант Зенков, похоже, позабыл о договорённости с командиром, а может, был из числа упёртых людей и не захотел врать следователю.

Горовому пока не удавалось уличить экипаж «ВАЗ-2109» Тагильцев – Капелюх в том, что в момент задержания Епифанова он находился совсем в другом месте, далеко от Галибинского тракта. Он предпринимал активные поиски административных протоколов, составленных этими инспекторами в другой части города, что пока не увенчалось успехом. Ведь экипаж в интересующий следователя момент времени мог вовсе и не дежурить на одном из участков городских дорог, а заниматься своими личными делами. Такое могло быть.

«Остаётся одно – проверка показаний свидетеля на месте происшествия, – решил Горовой. – Сойдёт снег, вывезу Тагильцева и Капелюха на Галибинский тракт и поочерёдно предложу показать место задержания „Жигулей“ Епифанова и мелкие подробности самого задержания. Показать не просто так, на уровне трамвайного разговора, а в присутствии понятых и под видеозапись. Будем надеяться, что обман вылезет наружу, как бы они не старались».

* * *

Автотрассы вскоре очистились от зимней наледи и снега. Теперь можно было приниматься за проведение следственных экспериментов.

В первой половине дня Горовой вывез потерпевшего в начало Галибинского тракта и попросил указать в присутствии понятых место на автотрассе, в котором управляемый Епифановым автомобиль был остановлен сотрудниками госавтоинспекции. Ему небходимо было также показать характер передвижений работников ГАИ после остановки автомашины.

По предложению Епифанова участники эксперимента сели в следственный микроавтобус и поехали по шоссе, удаляясь от города. Едва за спиной осталась информационная табличка садоводческого товарищества «Дизель», потерпевший указал место, где он в ночь с 30 на 31 июля 1991 года остановил «Жигули» при приближении транспортного средства с «мигалкой». Без затруднений показал, куда и как перемещались сотрудники ГАИ. Прокурор-криминалист старательно снимал эксперимент на видеокамеру. По возвращении на край города следователем был составлен протокол.

Пришло время проделать аналогичную процедуру с участием инспекторов ОБДПС ГАИ. По разумению следователя, инспекторы, «поющие под дудку Ратманова» и приписывающие себе участие в задержании злостного нарушителя правил дорожного движения Епифанова, при изложении событий – рассказывая о месте остановки нарушителя, расположении транспортных средств на месте происшествия, последовательности действий участников задержания – должны были выдать свою лживую сущность.

Когда всё было готово к продолжению видеосъёмок, Горовой сказал:

– Старшему инспектору Тагильцеву предлагается показать место задержания и характер действий сотрудников госавтоинспекции.

Тагильцев оказался не настолько глуп, чтобы позволить завлечь себя в ловушку.

– Вы знаете, я ничем не смогу вам помочь, – заявил он. – За давностью времени я позабыл обстоятельства задержания водителя Епифанова.

Горовому нечем было возразить на эти слова.

Через несколько минут он позвал из микроавтобуса инспектора Капелюха.

Но и тот нашёл похожую отговорку.

– Мы почти ежедневно проводим задержания. Все они перемешались в голове, я уже ничего не помню, – сказал инспектор.

Заявления Тагильцева и Капелюха, сделанные на месте событий, следователь также внёс в соответствующие протоколы.

«Не стоит унывать от того, что сегодня они тебя переиграли, – сказал себе Алексей, возвращаясь в прокуратуру. – Хотелось бы большего, но отрицательный результат – это тоже результат».

Как и обычно, Горовой в тот день закончил работу довольно поздно. Когда вышел на улицу, там было темно. Спустившись с ярко освещённого крыльца, он шагнул в полумрак и пошёл к центральному городскому проспекту, направляясь к остановке «Мединститут», где останавливался автобус десятого маршрута.

Не прошло года, как Алексей женился. Марина, жена, иногда повторяла полушутливо-полусерьёзно:

– Ты вот ходишь по потёмкам, когда со всех щелей уголовная шушера вылезает. А у самого, должно быть, из-за такой беспокойной работы куча недругов. Ты уж хотя бы ходил по вечерам с опаской и оглядкой,.. я переживаю, когда тебя долго нет.

– Ещё чего?! Предлагаешь от каждой тени шарахаться? Ты, моя картинка, когда-нибудь слышала поговорку: «Кому суждено быть повешенным, тот никогда не утонет»? Не слышала? А я вот всегда держу её в своей голове.

– Ой, да ну тебя! – махала рукой его любимая женщина.

…А тут, обходя слегка подмёрзшую лужу, Алексей заметил боковым зрением, что справа и чуть сзади с той же неторопливой скоростью движется автомашина, тронувшаяся от забора лётного училища.

На перекрёстке он повернул направо и, отойдя полсотни шагов, обернулся. Его манёвр повторял жёлто-синий «УАЗ».

Когда Горовой садился в автобус, милицейский автомобиль стоял у тротуара на некотором отдалении.

Через полчаса пути Алексей сошёл на остановке и по слабо освещённой дорожке устало побрёл домой. Поворачивая с улицы Смирнова к своей девятиэтажке, он сделал пол-оборота вправо и полюбопытствовал, что происходит за спиной. Сзади, метрах в сорока-пятидесяти, вслед ему медленно двигался милицейский «УАЗ».

Остановившись на углу дома, Горовой закурил. Была мысль подойти к машине и спросить:

– Ребята, вы чего-то от меня хотели?

А если это у тебя «глюки» на почве усталости? Тогда рискуешь нарваться на встречный вопрос: «Гражданин, вы не пьяны? А может, вы переутомились?» И это будет недалеко от истины: Алексей был голоден, чувствовал себя жутко уставшим и опустошённым.

Дождавшись, когда «УАЗ» проползёт мимо его дома и удалится, Горовой поправил наплечную кобуру под курткой и вошёл в подъезд. Поднялся в квартиру.

Следующим вечером всё повторилось.

На работе о своём вечернем сопровождении Горовой не распространялся – не видел пока никакой угрозы для себя и семьи. Ну, знают теперь, где он живёт. И что дальше?..

А вот своему другу Владимиру Курбатову, работающему в соседнем кабинете, утром всё рассказал.

– Кто это может быть? – спросил коллега.

– У меня, Кузьмич, разногласия с МВД только по одному делу. По делу работников ОБДПС ГАИ. Среди фигурантов этого дела есть некий старший лейтенант Довгалев, за экипажем которого закреплён служебный «УАЗ». Я на него думаю. Если бы к моей персоне у МВД имелся служебный интерес, то было б организовано негласное наблюдение. Ан нет, меня сопровождают в открытую. Значит, хотят поддавить психологически. Намекают, что мне пора убавить прыть в расследовании… Я со своими подопечными вёл себя ровно, и им, видимо, невдомёк, что я тоже большой любитель атакующих действий.

– И что ты намерен предпринять?

– Да ничего особенного! Пусть всё идёт своим чередом. У меня как раз подошло время менять фигурантам дела статус, переводить их в разряд обвиняемых. И первым я хочу предъявить обвинение Довгалеву, а не главному действующему лицу, командиру их взвода Ратманову, как я это планировал ранее.

Спустя час Горовой позвонил в приемную командира ОБДПС ГАИ и выяснил, что Довгалев находится на дневном дежурстве.

Пришлось вечером звонить ему домой.

– Андрей Юрьевич! Это следователь Горовой. Прошу завтра в девять тридцать утра прибыть в кабинет номер восемь прокуратуры области.

– В назначенное время я буду у вас.

– Просьба прийти в цивильной одежде, а не так, как вы это делали раньше. Завтра вам будет предъявлено обвинение, потом будет избираться мера пресечения, и может так случиться, что вы отправитесь под арест… Как вы можете догадаться, обитатели следственного изолятора не любят людей в милицейских одеждах… Я понятно объяснил?

– Да уж куда понятнее?

Горовой положил трубку.