Ржавчина

Ржавчина
Виктория Побединская

Август О’Доннел живет в месте, которое все называют Ржавым Городом. Он оказался там случайно. И теперь его жизнь – это маленький дом, сестры, две работы, полугодовалый племянник, не спящий по ночам, и вечная нехватка денег, от которой он спасается на баскетбольной площадке. Анна Суворова переехала с мамой из России и плохо представляет, что такое американское гетто. Она живет воспоминаниями о мальчишке, в которого влюбилась в двенадцать и который внезапно исчез из ее жизни. Он пытается дотянуть доследующего месяца и не знает, что ждет его завтра. Ее будущее расписано на годы вперед, но все, что ей нужно,– это он. Сможет ли его ржавое сердце забыть прошлое и снова ее полюбить?

Виктория Побединская

Ржавчина

Часть 1. Ржавый город

– Анна!

Уже в третий раз новый учитель химии обращается ко мне.

– Анна, я жду ответ.

Все смеются. Очевидно, им кажется забавным то, что ее, неопытную и пока еще жутко стесняющуюся девушку, перевели в нашу школу, но забыли предупредить о таких, как я.

– Анна!

Ее руки трясутся. Она не может понять, над кем смеются, – над ней или надо мной. Подростки жестоки. Школа – место для выживания, вам ли не знать, мисс.

С последней парты раздается самодовольный голос:

– Она отвечает только по вторникам и пятницам.

Я стискиваю зубы.

Август.

И это не сожаления о том, что в отличие от России, где я родилась, учебный год здесь начинается в конце лета. Это имя. Имя парня, которого я – теперь – ненавижу. Парня, который – теперь – ненавидит меня.

Наши взгляды встречаются. Карандаш, который он сжимает пальцами, с хрустом ломается. Отовсюду раздаются смешки. Кто-то прикрывает рот ладонью, а кто-то даже не думает сдерживаться.

От злости и обиды в горле встает ком. Хотела бы я его проглотить, но увы. Как сильно могут меняться люди? Когда-то мы мечтали, что закончим школу вместе. Август, обязательно первым, получит права, и мы объедем за лето всю Америку. На границе каждого штата будем делать по одному фото, чтобы оклеить ими всю стену в нашей общей комнате где-нибудь в Университете Калифорнии. Видимо, жить мы тоже собирались вместе. Но никто не предполагал, то наше «вместе» закончится так скоро.

– Анна? – снова повторяет учитель. Уже почти умоляюще.

Мне так хочется подойти к доске, вырвать мел из ее дрожащих пальцев и написать: «Простите. Я. Больше. Не. Могу. Говорить!», но я не двигаюсь с места.

Все взоры, словно мячик в пинг-понге, скачут от нее ко мне, ну и иногда к Августу. Он отворачивается. Родинки на его щеке все также образуют идеальный треугольник. Созвездие Дельтотон. Ясными вечерами мы лежали на крыше дома, и я учила, как отыскать его на небе. Подняв руки вверх и прищурив один глаз, мы чертили пальцами путь от звезды к звезде и ели Скиттлз, доставая из пачки по одной конфете, угадывая, какого она на этот раз цвета. Игра продолжалась до последней конфеты, или пока нас не загонят домой. А потом каждый скрывался в своем окне, пока с неба, опустив свой острый нос, на нас глядел Дельтотон. Благодаря ему я и узнала Августа, когда он появился в нашей школе три дня назад. До этого мы не виделись пять лет.

– Анна!

Лицо затравленной учительницы уже как флаг Советской революции. На фоне стен, что в нашей школе специально выкрашены в белый цвет чистоты и порядка, оно словно фонарь.

– Я прошу вас покинуть урок!

Класс взрывается приступом хохота. Три ноль. Таким же образом сегодня был побежден историк и учитель биологии. Все трое новенькие.

«Как вам угодно».

Естественно, я не говорю этого вслух. Молча бросаю вещи в сумку и выхожу. Не остается ни единого шанса, что кто-то расскажет этой бедолаге о том, что девочка, сидящая за пятой партой второго ряда совершенно нема. Зачем лишаться такого веселья?

– Откройте страницу три… – доносится позади, когда я «случайно» хлопаю дверью, выскакивая сначала в коридор, а потом и на улицу. Прикрываю глаза козырьком из ладони, чтобы привыкнуть к яркому свету, и прищуриваюсь. Последние недели лета всегда аномально жаркие.

«Вудсайд Хай» выглядит как обычная школа – гигантская белая коробка из пластика и стекла. Напротив главного здания полощутся флаги и расставлены лавочки, позади стадион и площадки для баскетбола, на соревнованиях по которому мы из года в год разгромно проигрываем.

Спрятавшись за углом школы, я смотрю, как на парковке останавливается большой желтый автобус. Он отличается от других лишь табличкой «Ржавый Город», но каждый знает, эти люди – чужаки. Ржавчина, проникшая на нашу территорию.

Двадцать пять человек из пригородного гетто перевели в нашу школу на прошлой неделе. И теперь это самая обсуждаемая новость месяца, потому что таких, как они, вы не встретите на наших улицах. Они – печать позора на умытом лице нашего благополучного общества.

Звенит звонок. К автобусу подтягиваются парни. Учиться здесь для них – щедрая привилегия, но по выражению их лиц – сущее наказание.

Засмотревшись, я не замечаю, что пялюсь на парней не одна. Протягивая овсяное печенье, рядом встает Ив. Мы неразлучны с тринадцати. С тех же пор она носит высокий хвост на затылке и красит ногти в ядовито-оранжевый.

– Слышала последние новости?

Я с хрустом отламываю кусок и принимаюсь жевать.

– Мне рассказала Хлоя, которая ходит со мной на тренировки. Помнишь ее? У нее еще грудь четвертого размера, из-за нее она не может бегать.

Я киваю, потому что бюст Хлои – местная знаменитость.

– Тренер хочет собрать новую баскетбольную команду из этих ребят, гляди, – она толкает мне в руку объявление. – Представляешь, что это будет за игра? Они ведь настоящие звери.

«Может в конце концов нам удастся Ричмонд обойти? – на языке жестов показываю я. За столько лет, что мы дружим, Ив научилась понимать. Языки вообще ее сильная сторона. – Впрочем, плевать».

Парни занимают места в автобусе. А потом я замечаю его.

Темно-зеленая толстовка с капюшоном, наброшенным на голову, а руки – в карманах джинсов. Перебросив одну лямку рюкзака через плечо, он спускается по ступенькам школы. Тело у него сухощавое, хотя и крепкое. Жилистые руки, длинные пальцы. Улыбка теперь появляется на его лице крайне редко, я видела лишь однажды, когда он смеялся над кем-то со своими новыми друзьями.

Я отрываю взгляд от листовки, незаметно прикрываясь ей же, но он все равно замечает.

– Рот закрой, Суворова. И хватит на меня пялиться!

А потом занимает свое место в желтом автобусе, следующем в Ржавый Город. Теперь Август О’Доннел – его король.

Глава 1. Анна

– Давай, Анна, постарайся еще. Нам нужно удлинить фазу выдоха хотя бы до двенадцати секунд, – просит Амара, мой фониатр[1 - Фониатр – врач, в компетенцию которого входит изучение проблем диагностики и лечения патологий, из-за которых страдает голос.] и по совместительству психотерапевт.

Мы начали работать с ней спустя полгода после случившегося. Не то, чтобы я все еще верю, что мой голос каким-то магическим образом вернется, в конце концов, я не героиня слащавого романа, где певица теряет голос, бегун – ноги, а музыкант – свои гениальные пальцы. Я простая девчонка, у которой повреждены связки. Результат несчастного случая. Но даже до него я не могла достать ни одной ноты свисткового регистра или пародировать трель птиц. Не планировала стать диктором теленовостей или ведущей на детском празднике. Так, может, судьба решила, голос мне не так уж и нужен?

– Я устала, – показываю жестами. И это чистая правда.

Механизм восстановления после травм гортани – сложен. Все, что мне доступно – короткий шепот, который тут же прерывается кашлем. Ужасно, знаю. Я звучу, как заржавевший пропеллер Спитфайра[2 - Супермарин Спитфайр – британский истребитель начала ХХ века.] времен второй мировой.

Амара убирает мои бумаги в сторону: