Маленькие, большие, страшные. Сборник рассказов

Тогда он начал прятаться от окружающего мира в книгах. Правда, он и раньше делал это, но теперь его никто не дергал и не требовал внимания, и он мог погрузиться в этот чудный мир полностью. В этом мире он всегда был Героем – который всех спасет, поможет и который заведет семью. Правда, о смысле семьи он тоже понимал мало, понятие ограничивалось тем, что женщина должна воспитывать детей, а отец тихо исчезнуть. Для него это было правильным, и иные модели были просто сказкой и вымыслом.

Да, и его сны. Теперь они стали чаще и красочнее, нежели раньше. Может быть, дело было в том, что он больше не принимал лекарства, которые ему давала мать. Но в своих снах Эдуард находил проход в дивный мир, о котором грезил наяву. Большой белый кролик вел его ко входу по заросшим тропинкам старого сада. Кролик явно торопился, но его белый и пушистый задок никогда не пропадал из виду, давая возможность Эдуарду не потеряться среди зарослей.

Но как только он нырял в нору, он просыпался. На губах стыл горький привкус разочарования – он совершенно не хотел, чтобы сон прерывался. Он хотел познакомиться с остальными обитателями того мира, особенно со светловолосой девушкой, которая навсегда осталась там.

Но суровая реальность выдергивала, перемалывала его мечты и тыкала носом в серую обыденность. В ненавистную библиотеку, книги в которой постепенно ветшали и становились никому не нужны. В квартиру, которая без должного ухода постепенно превращалась в обитель какого-то бомжа, а не нормального человека. В окружающих людей, которые относили к Эдуарду… просто никак, и никакая женщина не стремилась занять место его матери, чтобы должным образом заботиться о нем и о его жизни.

Иногда он плакал злыми слезами, до крови закусывая губы и утыкаясь в подушку лицом, проклиная все вокруг, после чего вставал и долго курил, с ненавистью рассматривая окна дома напротив. Там, в вечерних сумерках, за теплыми окнами, жили и были счастливы самые разные люди. Но, несомненно, они были намного счастливее, чем он.

Сны. Вскоре он понял, какое именно место ему снится. В четырех кварталах от дома был старый парк. Большая часть его была облагорожена и приведена в порядок, но одна его часть была укрыта старым железным забором. Самая старая его часть, разумеется. Именно в этой старой части было то, что ему нужно. Необходимо. Проход в сказку. И чем больше он думал об этом, тем больше начинал в это верить.

Работа в библиотеке уже не приносила такой радости, как раньше. Когда умерла мать, это действие потеряло для него всякий смысл – бунтовать было против некого, а книги там со временем начинали ветшать и терять всю свою ценность.

К книгам он тоже подходил с определенной последовательностью, даже художественная литература была выбрана с учетом его вкусов, а не просто так. Электронные версии он вообще не рассматривал – недоумевал с тех, кто менял бумагу на сенсорный экран. Эдуард считал, что буквы теряли свою притягательность, стоило только убрать их с бумаги. Об элементарном прогрессе он и не думал даже, считая это временной блажью.

Эдуард верил в то, что вскоре весь мир лишится своих электронных гаджетов и все вернется на круги своя. Возможно, в нем говорила зависть – маленькая грызущая тварь, оттого что он не мог покупать себе все эти различные и полезные штуки. Да он даже телефон себе позволить не мог – ходил со старым и убитым.

В таком маленьком человечке было действительно много ненависти к окружающему. И если бы не его героические фантазии, возможно, он бы последовал по более простому пути, но…

Нора. Проход в сказочный мир занимал его все больше. Сны показывали ему огромный старый вяз, часть которого высохла еще в незапамятные времена. У него были скрюченные ветви и грозный вид, а листья на живой его части походили на кляксы зеленой краски. И среди почерневших от времени корней был проход.

Однажды, когда он был на работе и занимался списанием совсем запаршивевших книг, к нему пришло осознание того, что пора. Его сны в последнее время стали настолько навязчивы, что он уже не различал, где реальность, а где выдумка. Туманные образы роились в его голове, стирали едва ощутимую грань.

Он отложил ручку, которой отмечал утилизированные книги, собрал свои вещи и вышел из здания, никому ничего не сказав. Внутри стыло ощущение правильности того, что он делает, того, что скоро он познает то, чего так отчаянно желал.

На улице было довольно многолюдно, и он шел, втянув голову в плечи и угрюмо смотря себе под ноги, стараясь идти как можно ближе к стенам домов, и ни с кем не столкнуться при этом.

Он был уверен в том, что если дотронется до кого-либо, они сразу поймут, куда он идет и зачем, и тогда они смогут ему помешать. Ужасная мысль прострельнула его от затылка до копчика, и он ускорил шаг, стремясь быстрее попасть в парк.

Оказавшись на вымощенных камнем дорожках, он уже перестал себя сдерживать и бегом направился в сторону старой части парка. Продравшись сквозь заросший вход, который едва прикрывали покосившиеся ворота, он оказался на тенистой широкой аллее, усыпанной старыми ветками, листьями и мелким мусором.

Тут он позволил себе отдышаться и прийти в себя, хотя бы немного. Невзирая на то, что солнце довольно сильно припекало сегодня, здесь было прохладно и уютно. И самый главный плюс был в том, что здесь не было других людей. Эдуард позволил себе расслабиться и почти бездумно побрел по едва заметной дорожке. Сила, которая привела его сюда, ослабила свою хватку и позволила ему насладиться несколькими минутами умиротворения старого парка.

А потом, неожиданно, перед ним мелькнуло светлое пятно. Эдуард замер, забывая как дышать, а сердце пропустило удар и провалилось куда-то в желудок. На тропинку перед ним выскочил самый настоящий кролик! Правда, он был без костюма, без часов, да и намного мельче, чем ему грезилось, но это был кролик! Белый кролик!

Зверек поднялся на задние лапки, внимательно посмотрел на мужчину, после чего поскакал по дорожке, перепрыгивая мусор и словно приглашая его за собой.

Эдуард окончательно потерял нить реальности и бросился следом за кроликом – душу сжигали нетерпение и радостное ощущение того, что вскоре он окажется в сказке, в том месте, о котором он столь долго мечтал!

Мелкие ветки необрезанных кустов хлестали его по лицу, он с трудом поспевал за зверьком – жир, которым заплыло его тело, слишком тормозил его, заставлял рубашку превращаться в мокрую вонючую тряпку. Но Эдуарду было наплевать. Он шел навстречу своей мечте!

Кролик привел его к старому дереву, оглянулся напоследок и исчез под одним из корней. Казалось, что тот вяз растет тут с самого сотворения мира. Толстый ствол был воистину неохватным, густая, роскошная крона затеняла почти половину старого парка. Древняя кора потрескалась от времени, а толстые корни создавали ощущение того, что дерево является гигантским пауком. Здесь было сумрачно и тихо, и Эдуард тяжело дышал, рассматривая это странное место.

Кролик нырнул в нору. Значит, нужно ее найти!

Одержимый своими мечтами, он лихорадочно пробирался среди старых корней, несколько раз споткнулся и чуть не упал, пока не наткнулся взглядом на черную дыру, спрятавшуюся между совсем уж кривыми корнями. Сердце в груди радостно замерло.

Он нашел! Нашел!

Больше его ничего не останавливало.

Эдуард начал протискиваться в узкую нору, чувствуя, как внутри все замирает от радостного предвкушения, и даже странный запах зверя его нисколько не смущал. Мало ли чем пахнет в норе? Может быть, когда-то давно тут жил барсук или что-то подобное, но теперь это был проход в дивный мир. Земляные стенки норы сдавливали плечи и не давали возможности быстро двигаться, а потом и вовсе лишили его этой возможности.

Эдуард замер, вдыхая затхлый запах, ожидая, что вот, еще немного, и земля провалится под руками, и он попадет в этот дивный мир из его снов. Но волна едкого звериного запаха и разложения, пахнувшая неожиданно в его лицо, заставила Эдуарда протрезветь. Он часто заморгал, осознавая, что находится в какой-то узкой вонючей норе и что он застрял – он не может пошевелиться! А впереди, в темноте, что-то шевелилось, ворчало и вздыхало. Протрезвевший разум включал первобытные инстинкты, кричал о том, что это ошибка и что нужно бежать, бежать не оглядываясь отсюда. Эдуард попытался дернуться, но корни и земля надежно держали его, сдавливая бедра и плечи. По венам вместо сладкого предвкушения начал расползаться дикий, первобытный ужас, он подчинился страху, теряя разум уже совсем по другому поводу, разве что только не кричал – воздуха катастрофически не хватало.

В темноте он не видел зверя, в чье жилище он так опрометчиво вторгся, одурманенный иллюзиями своего больного сознания, очарованный дивными снами. Зверь из темноты зарычал, и Эдуард почувствовал резкую боль в руках, которые держал вытянутыми перед собой, когда он полез в нору.

А потом Эдуард все-таки закричал.

Я тебя вижу

Что заставило ее так быстро собрать вещи и срочно уехать из маленького городка на окраине мира?

Голос.

Чертов голос.

Казалось бы – ничего страшного, на первый взгляд, в этом нет. Ну, подумаешь, голос. Все говорят, птички поют, собачки лают.

Но… Это проклятое, единственное "но".

Вообще, это был самый обычный день. Она возвращалась с работы – тогда она работала на ферме, весьма тяжелая и неблагодарная занятость, но хоть что-то. Ей нравилась тихая и размеренная жизнь в этом поселке городского типа. И было довольно удобно – можно было снимать квартиру, а не жить в разбитом доме и пахать еще и на огороде.

Так вот, она возвращалась с работы.

Зашла в магазин, взяла молока и хлеба, поднялась по шести ступеням к своей квартире, которая была на первом этаже, открыла дверь и скинула кроссовки. Потом все, как обычно – скромный ужин, покурить в окно, задумчиво изучая разросшиеся заросли внизу, потом час перед телевизором, потом душ.

И вот тогда-то это и произошло.

Она мылась, когда вдруг снизу, прямо из слива, раздался голос.

Вздрогнув, она посмотрела вниз, решив, что ей просто почудилось. Вполне ожидаемо, что она ничего там не увидела, пожав плечами, она продолжила водные процедуры, списав все на усталость.

Однако все повторилось на следующий вечер. И услышала она голос, когда уже выключила воду. Вздрогнув, она снова посмотрела вниз и явственно услышала какой-то скребущий звук, который словно удалялся вниз, по трубе. Она нервно сглотнула и встряхнула головой. Людям свойственно игнорировать такие вещи, стараться все списывать на какие-то случайности. Она списала все на крысу, которая лазала по трубам – все таки первый этаж, поселок, ничего удивительного здесь не было. Крысы и мыши здесь водились в изобилии, особенно рядом с помойками.

Ничего страшного.

Но на третий день, снова выключив воду, она снова услышала голос. Уже более отчетливый. Мерзкий, глухой и скрипучий, искаженный.

– …жу…

Но слов она так и не расслышала. Она почувствовала, как внизу живота надулся ледяной комок ужаса и страха. Но почему-то она наклонилась, заглядывая в отверстие слива. Внутри трубы что-то зашебуршало, и на нее уставился глаз. Он был выпученный, серый, с каким-то странным стеклянным выражением, с сетью красных венок вокруг.

Она заорала от неожиданности и отшатнулась назад, благо что не поскользнулась. В трубе что-то громко застучало, такое ощущение, что кто-то начал ломиться снизу.

Она выскочила из ванной, обезумев от страха, а в спину ей неслось:

– Я тебя ВИЖУ! ВИЖУ ТЕБЯ! ВИЖУ!