Кумир

– Я слишком консервативен, чтобы влюбляться вот так, с головой, теряя всякий контроль над собой и своими чувствами. Мне кажется, это правильно. Я не могу доверять человеку настолько, чтобы поставить его выше своей цели.

– А разве нельзя идти к поставленной цели вместе с кем-то? Почему обязательно нужно разделять эти понятия?

– Потому что цель вернее, люди же, в большинстве своем продажны. А я не хочу дарить свою душу проституткам.

– Я думаю, ты еще никому не открывал свою душу, чтобы подарить ее.

– Мы были очень близки с Алисой. Ей я оставлял больше, чем следовало бы.

– А в итоге, изменил ей с малышкой , и вам пришлось расстаться.

Эд молча повел глазами.

– За свою любовь нужно бороться. В том числе и с собственной похотью.

– Ты любишь своего мужа также?

-Разумеется, горячка утихла, но я не смогу изменить ему, кто бы мне не предлагал какие соблазны. У меня в голове как раз верность. А все теплое и нежное внутри, – Инга положила руку на грудь. Ты говоришь мне про свое дело, любимое дело, помнишь, когда мы заговорили о моем увольнении? Так вот, я люблю медсестринское дело, а проверяется это отдачей. Конечно, стоны отхода от наркоза мне не песня, но выздоравливающие пациенты так благодарны! И хоть я не врач, мое дело маленькое, но я вкладываю в него свою душу и делаю это по любви. И знаешь, даже здесь можно руководствоваться сердцем. И, помимо цефтриаксона внутримышечно, – что прописано рецептом и необходимо осознавать головой, можно дать больному сладкую аскорбинку, ту мелочь, которая будет приятна сердцу. И вместе они будут преследовать одну цель – выздоровление. Да, Эд, мир прекрасен и необъятен, но я не смогла бы болтаться в этом огромном мире просто с ознакомительной целью. И, может, люди коварны, но и среди коварных найдутся те, кто вспомнит меня добрым словом.

– Мои просмотры упали потому, что мне не хватает в клипах любви?

– Тебе не хватает к клипам любви. Ты идешь по инерции, Эд, ты каждый день насилуешь свою душу. Ты не любишь свою малышку. Это видно по твоему отношению к ней. Ты скучаешь по Алисе. Вас держит ребенок и твой публичный образ идеального мужчины: добытчика-путешественника-отца. Ты заложник своей работы. Заложник того, что для зрителей ты – кумир. Едва только гаснет камера – твоя работа кончается, твои поклонники расходятся, твоя жизнь становится жизнью обычного человека, со всей бытовухой, детскими слезами и мытьем посуды. Ты говоришь о том, что делаешь только то, что нравится, и это твой ключ к успеху, но твоя жена так точно лицом похожа на Алису, что мне кажется, ты женился на ее лице, и нравится тебе лишь оно. Тебе не хватает любви Эд. Той любви, которая станет вдохновением и вновь вознесет тебя на гребень волны.

Эд опустил голову, и тут же поднял ее, переведя взгляд в окно.

– Я буду довольствоваться той любовью, что отдает мне зритель.

– Я тебя совсем заболтала, давай завтракай, мне давно пора собирать грязную посуду, – тихонько произнесла Инга.

Эд кивнул.

Инга сама себе не могла поверить. Откуда в ней проснулась такая смелость по отношении к кумиру? Хотя кумир ли он? Медсестра направилась к Алексу. Он только что поставил тарелку к себе на колени и начинал есть.

– Ты что ж не ел? – встревоженно спросила Инга, – каша горячая? Обжегся?

– Ну, обжегся я конечно да, но каша тут не причем.

– Алекс, – засмеялась Инга. Я вовсе не это имела в виду.

Алекс улыбался.

– Да я просто по телефону болтал все это время, вот только руки до завтрака дошли.

– Покормлю тебя, давай?

Он кивнул головой. Инга аккуратно присела на краешек кровати и потянула ложку с кашей к губам Алекса.

– Как ты чувствуешь себя?

– С Вами как провинившийся ребенок, а вообще, мне хочется пройтись, прогуляться подальше, чем туалет в коридоре.

– Для меня чужих детей не бывает, поэтому ближе к концу смены могу отпустить тебя погулять в прибольничный дворик с условием, что не сбежишь. К тебе придет сегодня кто-нибудь?

– Пашка обещал.

– Вот его я попрошу за тобой приглядеть.

– Не боитесь нашего сговора?

– Я витамины тебе вколю сейчас, будешь знать, как о заговорах говорить.

Оба посмеялись.

– Я уезжаю послезавтра. Не знаю, успею ли я вернуться до твоей выписки, но будь молодцом…таким же, как сейчас. Поправляйся!

– А вы…– Алекс не успел договорить, т.к. зазвонил телефон на посту и Инга поспешно побежала на звон.

– Слушаю.

– Ингуша, это ты?

– Это я.

– Зайди во второе отделение. Срочно.

– Буду через две минуты.

Инга шла по коридору ничего не понимая, но предчувствуя беду. Едва только она заглянула в ординаторскую, как увидела грустные, опустившиеся взгляды коллег .

– Что случилось? – взволнованным голосом спросила она.

– Ингуш, там понимаешь…– в общем… -начал было разговор молодой хирург Костя.

– Костя, говори прямо, не тяни.

– Дед твой умер, Виктор Степанович, – выдохнул парень.

– Как? Когда? – Инга смотрела глазами, полными нахлынувшей тоски. – Это из-за пневмонии?

– Нет, Ингуш, не из-за пневмонии. У него просто остановилось сердце.

– Из-за лекарств? Сердце не выдержало лечения?

– Нет, лекарства тут не сыграли роли, так как сердце его было практически здорово. Он просто лег и уснул. Как говорят, от старости. Умер во сне. Он говорил вчера вечером о тебе, говорил, что хочет поговорить с тобой, спрашивал, когда будет твоя смена. Но не дождался. Утром Алина пришла ставить ему укол, а он лежит уже холодный.

По щеке Инги скатилась слеза, а в горле застрял ком накатившей обиды и горечи.

– Его забрали уже?