Государство, которого нет на карте

«Мне казалось, что мы условились встретиться завтра днем в Камехо, так какого черта вы в очередной раз заявились ко мне домой без предупреждения?»– раздраженно поинтересовалась у Бориса, появившегося прямо перед зеркалом, возле которого она снимала серьги Лигейа. «Обстоятельства изменились»,– нисколько не смутившись, ответил Борис. «Это еще не значит, что вы можете являться сюда, когда вам заблагорассудиться»,– лишь сильнее разозлилась от его спокойного тона Лигейа. «Извольте использовать для оповещения обо всех своих изменениях средства связи в конце концов!»– требоваткльно воскикнула она.

«В таком случае оповещены будете не только вы, но и все те, кто за вами следит, следит и ждет вашей малейшей ошибки?»– невозмутимо парировал Борис. «Что?»– непонимающе посмотрела на него Лигейа. «Неужели вы до сих пор не заметили: к вам уже более недели назад приставлен хвост, неотступно следующий по пятам?»– притворно изумился Кайсаров. «И кем же?»– как можно более безразлично осведомилась Лигейа. «Сами как думаете?»– с ухмылкой поинтересовался Борис. «Да»,– заметив вспышку озарения в глазах собеседницы, кивнул Кайсаров. «Это те же, кто убил вашу дочь, хотя возможно к ним уже присоединились и королевские шпионы»,– пояснил он.

«С чего королеве следить за мной?»– недоверчиво передернула плечами Лигейа. «Уж больно дерзко вы подставили мадемуазель Бенесьер»,– охотно пояснил ей Борис. «Хоть ход и сработал, но, согласитесь, мало кто кроме Гельвецкого безоговорочно поверил в виновность девочки»,– заметил он. «С чего королеве беспокоиться об этой девчонке?»– фыркнула госпожа Реут. «К тому же там и без меня достаточно подозреваемых»,– отмахнулась Лигейа. «Не столько беспокоиться о ней, сколько не доверять вам»,– возразил Борис.

«И совсем скоро вы лично убедитесь в правдивости всех моих слов, а заодно узнаете и имена убийц, если поспешите, конечно же»,– убедительно прибавил Борис. «А что взамен? Что-то слабо верится, будто бы вы внезапно решили заняться благотворительностью»,– осторожно поинтересовалась Лигейа.

«Вы дадите связующую клятву»,– просто ответил Борис. «Связующую клятву»,– напряженно повторила Лигейа. «Разве это не малость в сравнении с тем, что дам вам я?»– вкрадчиво поинтересовался Борис. «К тому же будьте уверены, получив сведения, которыми я уже сейчас владею, вы сами захотите исполнить обязательства, которые она на вас возложит»,– заверил собеседницу Борис. «Ну же, решайтесь, сейчас или никогда, ваш выбор?»– продолжил настаивать мужчина, уже зная, каким будет ответ.

И потому он абсолютно не удивился, когда вместо ответа Лигейа начала произносить слова, колдовская сила которых связывала клянущегося с тем, кому он давал обещание нерушимыми узами до момента исполнения обещанного.

***

«Что-то не так?»– заботливо осведомилась Меланта. «Последний абзац»,– не отрывая взгляда от протокола, произнесла Хранимира. И, резко переведя его на мадам Лефевр, добавила: «Я не говорила ни слова из сказанного в нем». «Тсс, умоляю, не так громко»,– молитвенно сложив руки на груди, взмолилась Меланта Лефевр. «Ни одна живая душа не должна этого знать, ну, разумеется, если вы все еще хотите освободиться»,– заговорчески прибавила мадам Лефевр.

«В какой игре вы снова вознамерились меня использовать?»– продолжила кипятиться Хранимира. «Разве я когда-либо использовала вас?»– оскорбленно подняла брови мадам Лефевр. «Я ничего не подпишу ровно до тех пор, пока вы не объяснитесь»,– позволив ручки выпасть из пальцев, отрезала Хранимира. «Только еще одного обвинения в клевете мне еще не хватало»,– пробормотала девушка. «Клевете?»– со смешком переспросила Меланта Лефевр. «О, боюсь, что все прочитанное вами в последнем абзаце, как бы это не было прискорбно, правда»,– посерьезнев, добавила она. «Правда или нет, но, подписавшись под этими строками, я автоматически подпишусь под собственным приговором»,– воскликнула Хранимира.

«Да, успокойтесь же»,– вновь осадила ее мадам Лефевр. «Симпатии большей части общества на вашей стороне, сама королева ратует за ваша освобождение…»– пояснила женщина. «Тогда почему я все еще здесь?»– довольно резко перебила ее Хранимира. «В ваших показаниях нет ни одного слова, которое бы убедительно объясняло причину неприязни со стороны госпожи Реут в отношении вас»,– охотно пояснила мадам Лефевр. «Однако, если вы во всеуслышание объявите: Лигейа Реут перешла на сторону Восьмерки, а теперь избавляется от тех, кто волей случая узнал эту информацию»…– таинственно произнесла мадам Лефевр. «Ваши показания заиграют уже совсем другими красками»,– уверенно заявила Меланта.

«Но у меня нет доказательств»,– чуть помедлив, произнесла Хранимира. «Они вам и не нужны, почувствовав запах пороха Лигейа сама себя выдаст»,– заверила девушку мадам Лефевр. «А, если нет? Если ее самообладание окажется сильнее, чем вы думаете»,– продолжила сомневаться Хранимира. «О, об этом уж точно тревожиться не стоит, я вполне достаточно знаю Лигейю, чтобы утверждать: она истеричная трусиха, ни о какой выдержке здесь и речи идти не может»,– отмахнулась мадам Лефевр.

***

«Как же я раньше не догадалась, что ты и есть та самая змея, Меланта»,– воскликнула Лигейа, замахиваясь на изображенную в молоке худощавую русоволосую женщину в яшмовых сережках. «Тише»,– одернул ее Борис: «Для начала дослушаем разговор».

«И все же, без доказательств эти слова сыграют лишь на руку госпоже Реут»,– заметила Хранимира, выжидательно посмотрев на собеседницу. «Можете не беспокоиться, доказательства найдутся»,– нехорошо усмехнувшись, пообещала мадам Лефевр.

***

«В смерти вашей дочери виновны несколько людей, но основная вина, безусловно, лежит на Меланте»,– вернулся к прежней теме Борис. И вылил использованное молоко и кусочки воска из смотрительной чаши. «Кто еще?»– срывающимся голосом произнесла Лигейа. «Вы ведь и сами уже поняли»,– все также вкрадчиво продолжил Борис. «Та с которой, в войну за сердце юного графа ифидженского вступила ваша дочь»,– все же соизволил пояснить он. «И без ее лучшей подружки, разумеется, не обошлось»,– окончательно всё осознав, отрешенно пробормотала Лигейа.

«Клянусь, я убью их»,– пообещала госпожа Реут. «Но-но, есть и более изысканные способы мщения»,– хищно блеснул глазами Борис. «К тому же вы дали клятву»,– напомнил Кайсаров. «А так как только что вы самолично убедились: наисправедливейшая и наимудрейшая королева Аиса отдала вас на откуп фрейлине»,– прибавил Борис. «Думаю оковы верности фениксу с вас уже спали и вы окончательно готовы исполнить обещанное»,– высказался он.

Глава 8

«Предъявите разрешение»,– заступил Лигейе дорогу габаритный стражник с золотой лентой на рукаве – отличительным знаком всех личных королевских охранников. «Вы требуете разрешение на вход в зал собрания от члена совета?»– нахмурилась Лигейа. «Королева Аиса личным приказом ограничила туда доступ для всех, включая вас»,– невозмутимо ответил ей страж. «Извольте»,– небрежно протянула ему скатанный в трубочку и скрепленный сургучной печатью листок госпожа Реут. Внимательно осмотрев целостность печати и тщательно несколько раз перечитав содержание бумаги, стражник наконец отворил перед женщиной двери, в которые та тот час же вступила.

На протяжении мучительно долго тянувшихся минут спора с охранником, Лигейе приходилось мысленно перебирать все самые умиротворяющие воспоминания, чтобы сохранить спокойный вид. А в конце и вовсе не рассмеяться от осознания смехотворности введенных королевой мер безопасности, поэтому прежде чем начать действовать женщина позволила себе пару секунд тихого смеха.

Успокоившись, госпожа Реут первым делом залила замочную скважину воском от горящих в канделябре свечей, заставив его мгновенно застыть одним заклинанием и добавив прочности при помощи другого. Закончив предварительные приготовления, Лигейа двинулась к столу заседаний. Но вместо своего обычного стула за два места слева от председателя, опустилась в кресло во главе стола. Официально королева не входила в состав совета, но частенько принимала участие в его заседаниях. Особенно когда они проходили в Скрытом замке, поэтому ее кресло из-за стола заседаний никогда не убирали. Поудобнее устроившись в королевском кресле, Лигейа вынула из рукава текст заклинания данного месье Флибустьером и принялась размеренно читать нараспев.

Но, погрузиться в чтение, как следует, ей помешал становящийся с каждым словом всё громче и громче разговор. Будучи уверенной в том, что в любом случак успеет завершить колдовство, Лигейа решила позволить себе ненадолго отвлечься и послушать диалог охранника. Судя по звонкости и тембру голоса его собседницей была Лейсан. Впрочем, их диалог довольно быстро перешел в монолог последней, тщетно пытавшийся добиться открытия дверей. «Похоже, можно было и не заботиться так о блокировке»,– мысленно отметила для себя Лигейа. «Все равно пока до этого чрезмерно исполнительного и следующего правилам тупицы наконец дойдет прислушаться к словам Заславской, дело будет уже сделано»,– самодовольно подумала госпожа.

От этой мысли Лигейе вдруг даже стало немного грустно, ведь столице и Скрытому замку в особенности обеспечивали лучшую магическую защиту. При этом некоторые непосредственно влияющие на безопасность вещи целиком и полностью строились на человеческом факторе. Вполне возможно мысли Элинор и Георгина чуть шире, рассматривая в качестве возможных союзников не только высокопоставленных вельмож, но и прислугу, Ауронос давно был бы покорен.

Швеями, поварами и прочими квалифицированными специалистами, конечно же, служили те, кто имел для этого необходимые навыки и главное желание. А вот с горничными и лакеями – подростки и молодые люди, совершившие в свое время мелкое правонарушение, не тянущее на заключение ни в одной из темниц.

Естественно работе во дворце предшествовал какой-то курс воспитательных бесед, а труд, как предполагалось, лишь закреплял их результат. Вот только Лигейе эта идея всегда казалась весьма сомнительной. Между тем у бывших правонарушителей был доступ к в разы большему числу комнат, чем у госпожи Реут. Так что было даже странно, что Лоран и Триаль до сих пор не нашли в рядах прислуги никого недовольного и не переманили на свою сторону.

К счастью, безопасность лагеря феникса больше не ее забота, а теперь пришла пора закончить то, ради чего она сюда пришла. Хотя шансы помешать у Лейсан минимальны, но всё же не стоит испытывать судьбу, тем более в необходимости отпереть дверь Заславская охранника уже убедила.

Лигейа была уже на последних строчках заклинания, когда тонкая светло-голубая молния, стремительно влетев в помещение, обвила ее шею словно электроошейник. И, дав по ней разряд по мощности сопоставимый с разрядом электрошокера-парализатора, заставила замолчать. Правду говорят, что месть – это блюдо, которое нужно подавать холодным, находясь на грани потери сознания, горько усмехнулась ведьма.

Желание отомстить настолько заволокло ей глаза, что она совершенно забыла о мини-лифте с чьею помощью с кухни поднимали еду, когда заседания затягивались больше, чем на четыре часа. На этот раз использованный в качестве плацдарма для запуска энергетической стрелы. Её догадки подтвердились, когда из, с звонким дзинь, раскрывшихся дверей по-пластунски выползло с десяток стражников с луками на изготовку во главе с Лейсан.

Последняя сразу же принялась раздавать приказы, слова которых сливались для Лигейи в один сплошной шум. Но судя по тому, что большая часть стражей рассредоточилась по помещению, перерывая каждый угол. А также тому, что трое из пяти оставшихся помогали Заславской с открытием дверей и лишь двое были поставлены охранять ее, целью приказов было выявление возможных сообщников.

Почувствовав, что паралич и мышечная боль постепенно начали спадать Лигейа попыталась незаметно дотянуться до страницы, по которой читала заклинание – единственного доказательства ее виновности в государственной измене. Но стоило ведьме лишь шевельнуть пальцами, как один из ее персональных конвоиров тот час же с молниеносной скоростью подхватил листик с пола. И, знаком подозвав кого-то из сослуживцев и все также знаком велев ему остаться вместо себя, быстрым шагом двинулся к Заславской.

В это же время двери зала собрания совета наконец сдались под общими усилиями последней и помогавших ей в этом стражников. И помещение полностью заполнилось дворцовыми солдатами, плотной стеной скрыв Лейсан и недавнего сторожа Лигейи от посторонних глаз. Так прошло несколько секунд или минут, а затем последовал легкий укол, вернувший Лигейе привычное восприятие реальности. Она даже успела услышать равнодушное приказание Лейсан: «В темницу». После чего охранники, переквалифицировавшись в конвоиров, рывком подняли Лигейу с пола и потащили к выходу.

Путь от него до лестницы на второй этаж они проделали по абсолютно пустому коридору, но после первого же пройденного пролета ситуация кардинально изменилась. Придворные и слуги буквально заполнили собой лестницу. Видимо Лигейа пробыла в прострации дольше, чем предполагала, либо новость об ее аресте разнеслась по дворцу просто со скоростью света, ведь вся эта толпа была явно не случайностью.

Уже на самом спуске Лигейа с удивлением заметила в людских рядах Сергоса Зельдис, перевод которого из Дворца Совета в Скрытый замок из-за последних событий прошел для нее абсолютно незамеченным. Склонив голову к правому плечу, мужчина равнодушно наблюдала за этим шествием. Врочем, равнодушным он мог показаться только на первый взгляд, поскольку в его неподвижно смотрящих глазах отчетливо светились искры торжества. Что ж с именем организатора шоу всё очевидно, хотя возможно роль Зельдиса шире, поскольку очень уж вовремя Лейсан появилась под дверями зала заседаний. Еще бы чуть-чуть и все способы нейтрализации уже были бы бесполезны.

Но все это сейчас не важно, Зельдис тоже наверняка участвовал в убийстве Веви, и пусть до главной виновницы собственного предательства ей не добраться. Но одну из причин своих бед она точно успеет наказать прежде чем отправиться за решетку.

С силой вывернувшись из рук конвоиров, выполнявших до этого скорее функцию санитаров, помогающих тяжело больному в необходимых передвижениях, и потому явно не ожидавших такого поворота событий, Лигейа, схватила с подноса одной из служанок бутылку игристого вина. Растолкала стоящих перед Сергосом и, прижав его к стене, сделала замах над головой мужчины. Однако к этому моменту личные стражи уже бывшей госпожи Реут совладали с собой и, скрутив ее за руки, сбили удар. «Ты всё равно за всё ответишь, так и знай»,– успела выкрикнуть Лигейа прежде, чем один из конвоиров, надавив на сонную артерию, вновь вверг ее в беспамятство.

***

Лигейа пришла в себя уже в камере, хотя уместнее было сказать приползла. Ведь первые минут пять она не могла даже сесть, продолжая лежать на полу в том же положении, в котором ее оставили солдаты, глядя в окутанный пылью и паутиной потолок. «Интересно, здесь хоть когда-нибудь убирали? Или всё это часть дешевого антуража, призванного как можно сильнее угнести узника?»– невольно подумала женщина. Возможно она бы еще долго лежала в полузабытье, если бы не почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Впрочем, не чей-то, Лигейа поняла кто это наблюдатель еще до того, как рывком села, а затем опираясь на прутья медленно встала.

«Пришла позлорадствовать?»– холодно осведомилась у Меланты Лефевр Лигейа. «Не суди о людях по себе»,– колко усмехнулась ей в ответ Меланта. «Я пришла забрать отсюда невинную девочку, оклеветанную тобой»,– все же пояснила Лефевр. «Эта невинная девочка полна тьмы, уже тот факт, как легко она согласилась участвовать в твоем заговоре против меня это подтверждает!»– воскликнула Лигейа.

«Заговоре?»– подняла бровь Меланта: «Или, может быть, разоблачении заговора против королевы и государства?» «Тебя оно тоже не минует! Думаешь, я буду молчать, что это ты убила Веви?»– начала терять самообладание Лигейа. «В одной телеге в Саверскую темницу поедем»,– пообещала бывшая госпожа.

«Хотя, быть может, в моем отношении королева ограничится лишь отрешением от должности, когда узнает: всем моим проступкам виной стало твое преступление»,– прибавила Лигейа. «Твои проступки, или вернее сказать преступления начались задолго до моих ответных ударов»,– усмехнувшись возразила ей Меланта. «А должность, которую ты имела наглость упомянуть, досталась тебе в ходе подлого заговора против моей сестры!»– напомнила мдам Лефевр.

«Так значит, убийство Веви было местью за Сибилу»,– пробормотала Лигейа. «Вевею никто не убивал, она умерла от своего же оружия, которое мне чудом удалось перенаправить на нее с Деланей»,– возразила Меланта. «Не думаю, что королева осудила бы меня за спасение жизни девушки, что при ее же значительном участии долгие годы готовили к принятию графства Ифидженского»,– уверенно высказалась Меланта.

«Наши с Сибилой родители уже были мертвы, а я слишком молода и неопытна, чтобы помешать, когда вы с братом замуровывали ее за дверьми Саверской темницы»,– погрузилась в воспоминания мадам Лефевр. «Но неужели вы правда думали, что вновь сможете безнаказанно украсть чужую жизнь теперь уже не только в переносном, но и прямом смысле?»– возмущенно воскликнула она.

«Аиса не узнала о твоих замыслах лишь из-за Фадея»,– продолжила рассказ Меланта. «Бедный мальчик, он и вправду верил в свою любовь к твоей дочери, даже не догадываясь о подлинных причинах этого, едва не уничтожившего его, чувства»,– покачала головой Меланта Лефевр. «Впрочем, едва ли это тебя интересует, ведь ты все равно планировала пустить его в расход»,– оборвала сама себя Меланта. «Как знать, быть может, его смерть сразу после свадьбы с Вевеей тоже была частью твоего плана»,– продолжила высказываться мадам Лефевр.

«Мне интересно только: ты не боялась, что он просто-напросто не доживет до этой свадьбы при тех лошадиных дозах приворотного зелья, какие вы ему давали?»– осведомилась Меланта. «Веви искренне любила его и никогда бы не допустила такого исхода»,– севшим, при воспоминании о дочери, голосом произнесла Лигейа. «И, тем не менее, без нашего вмешательства Фадей протянул бы не дольше года, а смерть Вевеи лишь усугубила то плачевное состояние до которого вы его довели»,– возразила Меланта.

«Нашего, это твоего и Зельдисов?»– с усмешкой спросила Лигейа. «Кто воплощал твои идеи в жизнь? Эльби?»– продолжила наступать она. «Или наша новоиспеченная графиня ифидженская Деланей Лоу?»– сорвалась на крик Лигейа Реут. «В воплощении моей мести мне помогло провидение»,– отчеканила Меланта, давая понять: разговор окончен.

«Не будь так горда, Мелани»,– посоветовала Лигейа. «Смотри, как бы тебе не оказаться вместе со своим провидением со мной по соседству»,– вызывающе вскинув подбородок, добавила она. «Боюсь, что не могу принять вызов от поверженного противника»,– саркастически улыбнулась Меланта. «В последнем раунде этой игры вы проиграли, госпожа Реут, смиритесь уже и угомонитесь»,– в свою очередь посоветовала мадам Лефевр. «Поймите, наконец, вы не в том положении, чтобы угрожать»,– наставительно произнесла Меланта. «Сосредоточьте лучше свои силы на раскаянии»,– посоветовала она: «Тогда, быть может, и к вам будет проявлено милосердие.

Закончив свою отповедь, Меланта, круто развернувшись на золотистых шпильках бордовых лаковых туфель, величественно удалилась. По всей видимости, она не обманула, когда сказала, что пришла забрать Хранимиру. Поскольку, пока закрывалась дверь, ведущая к свободе, до Лигейи успели долететь обрывки разговора коварной мстительницы с охранником о завершении подготовки к освобождению узницы камеры 133.

***

«Это что камеры?»– поморщившись от вспышки, спросила Хранимира. «Нет, самописцы»,– буднично отозвалась мадам Лефевр. И, наткнувшись на вопросительный и чересчур серьезный взгляд девушки, со смехом добавила: «Но в принципе это то же самое». «Да улыбнись же, ведь все уже позади, смотри сколько друзей тебя встречает!»– ободряюще произнесла женщина.

«Думаю, они успели изрядно по тебе соскучиться»,– указала взглядом на и впрямь внушительную толпу адаманцев, якобы случайно избравших место для занятий в нескольких метрах от биржи для колясок Меланта Лефевр. «Добавила что ж не буду вам мешать, до встречи, мадемуазель Бенесьер»,– спешно простилась с подопечной мадам Лефевр. И прежде чем Хранимира успела сказать ответные слова прощания, женщина ловко, несмотря на высокие каблуки, запрыгнула обратно в тут же отъехавшую карету.