Оценить:
 Рейтинг: 0

Спартак

Год написания книги
1874
Теги
<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 25 >>
На страницу:
9 из 25
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Мы желаем, чтобы ты ушел отсюда!

– На Палатин! На Палатин! – воскликнули другие голоса.

– Или на гемонию! Там твое место! – презрительно завопил Эмилий Варин.

– Так попытайтесь же прогнать меня отсюда. Вперед, смелее, подлая чернь! – взревел Катилина, отняв руки от груди и вытянув их так, как это делают, готовясь к борьбе.

Среди плебеев наступил момент колебания.

– О, клянусь богами ада! – закричал наконец могильщик Арезий. – Ты не схватишь меня сзади, как бедного Гратидиана. Не Геркулес же ты!

И он кинулся на Катилину, но получил от него такой страшный удар в середину груди, что зашатался и упал на руки стоявших позади; в то же время могильщик Лувений, бросившийся тоже на Катилину, повалился на спину у ближайшей стены от двух могучих ударов, нанесенных Катилиной с быстротой молнии один за другим по его лысому черепу.

Женщины в страхе с визгом и громким плачем забились за прилавок Лутации. В большой комнате началась суматоха, стоял грохот от разбиваемой посуды и падавших скамеек, раздавались крики, ругань и проклятия. Посетители из другой комнаты – Требоний, Спартак и остальные гладиаторы – умоляли Катилину отойти от двери и дать им возможность вмешаться в драку.

Катилина тем временем сильным пинком в живот поразил и опрокинул на землю нищего Велления, бросившегося на него с кинжалом в руке.

При этом падении враги Катилины, тесно столпившиеся у двери второй комнаты таверны, отступили, а Луций Сергий обнажил короткий меч и бросился вперед, нанося страшные удары плашмя по спинам пьяниц и восклицая хриплым голосом, скорее похожим на рев дикого зверя:

– Подлая чернь, нахалы! Вы всегда готовы лизать ноги тому, кто вас топчет, и оскорблять того, кто нисходит, чтобы протянуть вам руку…

Вслед за Катилиной, едва он оставил дверь свободной, в комнату ворвались Требоний, Спартак и их товарищи.

Сброд, который и без того начал отступать под градом ударов Катилины, при натиске гладиаторов обратился в стремительное бегство. Таверна очень скоро совершенно опустела. Остались только Веллений и Лувений, лежавшие на полу, оглушенные и стонущие, и еще Гай Тауривий, который не принимал никакого участия в схватке и стоял в углу возле печки бесстрастным зрителем со скрещенными на груди руками.

– Подлая мразь… – тяжело дыша, кричал Катилина, преследуя бегущих до выходной двери.

Затем, повернувшись к женщинам, не перестававшим плакать и скулить, Катилина закричал:

– Замолчите вы наконец, проклятые плакальщицы!

– На вот тебе, – добавил потом Катилина, бросая пять золотых на прилавок, за которым Лутация оплакивала разбитую посуду и неоплаченные убежавшими бездельниками яства и вино. – На тебе, несносная плакса! Катилина платит за всю эту сволочь!

В ту минуту Родопея, рассматривавшая Катилину и его друзей с расширенными от страха глазами, внезапно побледнела как полотно и, бросившись к Спартаку, воскликнула:

– Я не ошиблась! Нет, нет, я не ошиблась! Это ты, Спартак, мой Спартак!

– Как!.. – закричал гладиатор, быстро повернувшись на этот голос и смотря с невыразимым волнением на девушку, подбежавшую к нему. – Ты? Возможно ли это? Ты? Мирца?! Мирца!.. Сестренка!..

И при всеобщем изумлении брат с сестрой бросились друг другу в объятия.

После первого взрыва слез и поцелуев Спартак вдруг освободился из объятий, схватил сестру за кисти рук, отодвинув ее от себя, оглядел с головы до ног и с дрожью в голосе, смертельно бледный, пробормотал:

– Но ты… Ах!.. – воскликнул он затем, с жестом презрения и отвращения оттолкнув девушку. – Ты стала…

– Я – рабыня, – бормотала, рыдая, несчастная девушка. – Рабыня одного негодяя… Розги, пытки раскаленным железом… Понимаешь, Спартак, понимаешь?

– Бедняжка! Несчастная! – сказал голосом, дрожащим от сострадания, гладиатор. – Сюда, сюда, к моему сердцу…

И он привлек к себе Мирцу, крепко прижал ее к груди и поцеловал.

А спустя момент, подняв к потолку глаза, полные слез и сверкающие гневом, с угрозой потряс мощным кулаком и страстно воскликнул:

– И у Юпитера есть молния?.. И Юпитер бог?.. Нет, нет, Юпитер – шут, Юпитер – скоморох, Юпитер – презренный негодяй!..

А Мирца, уткнувшись лицом в геркулесовскую грудь Спартака, прерывисто рыдала.

– О, будь проклята, – добавил после мгновения тягостного молчания бедный фракиец с криком, который, казалось, вырвался не из человеческой груди, – будь проклята позорная память о первом человеке, который разделил людей на свободных и рабов!

Глава IV

Как Спартак пользовался своей свободой

Два месяца прошло со времени событий, о которых мы рассказали в предыдущих главах.

Утром накануне январских ид (12 января) следующего, 676 года сильный, порывистый северный ветер метался по улицам Рима и разгонял серые тучи, придававшие небу печальный и хмурый вид.

Граждане спешили на Форум по своим делам, проходили толпами и в одиночку. Под портиками Форума и окружавших его зданий толпились тысячи граждан. Особенно много народу было внутри базилики Эмилия, грандиозного здания, состоявшего из обширнейшего центрального портика, окруженного великолепной колоннадой, от которой вправо и влево шли два боковых портика.

Здесь в беспорядке толпились патриции и плебеи, ораторы и деловые люди, горожане и торговцы; разделившись на небольшие группы, они беседовали о своих делах. В воздухе стоял гул голосов, шум, вызванный беспрерывным движением толпы.

В глубине главного портика, как раз против входной двери, находилась широкая и длинная балюстрада. Она отделяла часть портика от остальной базилики, образуя как бы особое помещение, куда не доходил шум. Обычно здесь судьи разбирали дела и ораторы выступали с защитительными речами. Наверху колоннады вокруг всего помещения базилики тянулась галерея, откуда удобно было наблюдать за тем, что происходило внизу.

В этот день каменщики, штукатуры и кузнецы работали на балюстраде, окружавшей галерею; они украшали ее бронзовыми щитами, на которых с поразительным искусством были изображены подвиги Мария в кимврской войне.

Базилика Эмилия была выстроена предком Марка Эмилия Лепида. Марк Эмилий Лепид, выбранный в этом году вместе с Квинтом Лутацием Катулом в консулы, принадлежал к партии Мария. Поэтому первым его государственным делом было украсить этими щитами выстроенную его прадедом базилику, чтобы причинить неприятность Сулле, разрушившему все арки и памятники, воздвигнутые в честь его доблестного соперника.

На верхней галерее среди праздного люда, глазевшего на толпившееся внизу сборище, стоял, облокотясь на мраморные перила, Спартак. Он рассеянным и равнодушным взором смотрел на людей, суетившихся внизу.

На нем была голубая туника, а поверх нее – короткий греческий плащ вишневого цвета, прикрепленный к правому плечу изящной серебряной застежкой.

Недалеко от него три гражданина оживленно беседовали между собой. Двое из них уже знакомы нашим читателям: это были атлет Гай Тауривий и Эмилий Варин. Третий собеседник был одним из тех многих праздношатающихся граждан, которые ничего не делали и жили ежедневными подачками какого-либо патриция; они себя объявляли его клиентами, сопровождали его на Форум и в комиции, подавали голос по его приказанию, расхваливали его, льстили ему и надоедали постоянным попрошайничеством.

Это было время, когда победы в Африке и Азии привили Риму восточную роскошь и негу и когда Греция, побежденная римским оружием, покоряла в свою очередь победителей развращенностью изнеженных нравов; это было время, когда все увеличивающиеся толпы рабов исполняли все работы, которыми до этого занимались трудолюбивые свободные граждане; время, когда римлянами был заброшен самый мощный источник силы, нравственности и счастья – труд. И под видимым величием, богатством и мощью в Риме уже чувствовалось развитие роковых зародышей грядущего упадка. Клиентела была одной из тех язв, которые вызывали наибольшую степень разложения римского государственного организма в период, относящийся к нашему рассказу. Всякий патриций, всякий гражданин, носивший консульское звание, всякий честолюбец, достаточно богатый, кормил пятьсот-шестьсот клиентов, а у особенно богатых и честолюбивых граждан клиентов было свыше тысячи. Эти способные к труду люди исполняли обязанности клиентов совершенно так же, как в прошедшие времена их предки занимались ремеслами кузнеца, каменщика или сапожника; нищие, в грязных тогах, преступные и продажные, они кормились интригами, продажей своих голосов, милостыней и низкопоклонством.

Субъект, стоявший в галерее базилики Эмилия и болтавший с Гаем Тауривием и Эмилием Варином, принадлежал к числу клиентов Марка Красса. Имя его было Апулей Тудертин.

Эти три человека, болтая всякий вздор, стояли неподалеку от Спартака, но он не слышал их разговора, всецело погруженный в глубокие и печальные размышления.

После того как он нашел сестру в таком позорном положении, первой его заботой, первой мыслью было вырвать ее из рук негодяя – хозяина. И нужно сказать, что Катилина со щедростью, свойственной его характеру, но на этот раз не совсем бескорыстной, сейчас же передал в распоряжение бывшего гладиатора остальные восемь тысяч сестерций, выигранных им у Долабеллы, для того чтобы Спартак мог выкупить Мирцу.

Спартак с признательностью принял эти деньги, обещав Катилине вернуть их. Затем он отправился к хозяину сестры, чтобы выкупить ее. Как легко было предвидеть, последний, заметив настойчивость бывшего гладиатора и сообразив, как велико желание Спартака видеть рабыню-сестру свободной, поднял свои требования непомерно. Он, приврав наполовину, сказал, что Мирца ему стоила двадцать пять тысяч сестерций, что она – красивая и скромная девушка, и заключил, что она представляет капитал не менее чем в пятьдесят тысяч сестерций. Он поклялся Меркурием и Венерой Мурсийской, что не отдаст ее дешевле хотя бы на один сестерций.

Что стало при этом с бедным гладиатором, легче вообразить, чем описать. Он просил, умолял гнусного торговца человеческим телом, но негодяй, уверенный в своих правах и в том, что на его стороне закон, оставался непреклонным. Тогда Спартак в бешенстве схватил негодяя за горло и задушил бы его в несколько секунд, если бы вовремя не удержался. К счастью для мошенника, Спартак подумал о Мирце, о своей родине и о тайном предприятии, главой которого он был и которое неизбежно погибло бы вместе с ним.

Овладев собой, он выпустил хозяина Мирцы. Тот остался на месте, оглушенный и почти без чувств, с вылезшими из орбит глазами и посиневшим лицом. Подумав несколько секунд, Спартак повернулся к нему и спросил спокойным голосом, хотя лицо его было очень бледно и он весь дрожал от гнева и волнения:

– Итак, ты хочешь… пятьдесят тысяч сестерций?
<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 25 >>
На страницу:
9 из 25

Другие электронные книги автора Рафаэлло Джованьоли

Другие аудиокниги автора Рафаэлло Джованьоли