Костыли за саксофон. Дюжина грустных и весёлых настроений

– Мы бежим к директору.

И они действительно пошли к директору, и стали теперь директору рассказывать, как пострадала от Васи Кристина. Директор как-то странно посмотрел на маму Кристины и ответил в том духе, что они в школе учат мальчиков не бить девочек, но также учат и девочек не бить мальчиков.

Тогда родительский комитет вдруг перестал жаловаться на Васю и сказал:

– Мы пошли. Нам ещё в классе парты убирать и чаепитие оформлять.

И мама Кристины вдруг сказала:

– И я с вами. Я тоже буду чай кипятить.

А мама Васи тем временем пошла в актовый зал и стала спрашивать у учительницы Татьяны Викторовны:

– Я же вчера заходила в класс за лыжами после уроков, видела и вас, и маму Кристины под ёлкой. Почему мне никто ничего не сообщил? Что вообще произошло?

– Ничего не произошло, – сказала учительница Татьяна Викторовна не моргнув глазом. – Ничего. Садитесь и веселитесь.

– Да куда уж веселиться. Уже навеселилась.

И мама Васи вышла из актового зала и пошла прямиком в полицию, к инспектору по делам несовершеннолетних.

– Понимаете, – сказала инспектор, – заявление должно поступить от пострадавших. Тогда мы будем разбираться.

– А если поступит заявление от виновных?

– Тоже будем разбираться. Но с таким я ещё ни разу не сталкивалась.

Мама Васи села и написала заявление.

– Зачем вам это? – удивилась инспектор.

Свет от настольной лампы играл на погонах, отражался в двух маленьких звёздочках.

– А затем, что я хочу понять, что произошло. Учитель говорит – ничего не произошло, а на моего ребёнка родительский комитет директору жалуется.

– Понимаете, гражданка. Вы отрываете у полиции время от серьёзных дел.

– Наше дело тоже может перерасти в серьёзное. Что это такое? Драки, драки в школе, и никто ими не занимается.

И стали разбираться. Долго разбирались, опрашивали свидетелей, и охранника. Как назло, по закону подлости, инцидент под камеру видеонаблюдения не попал. Опросили и Васиного тренера по плаванию, попросили из бассейна характеристику. А вот тренера Кристины не опрашивали, потому что мама и дочка категорически отрицали, что занимаются в спортивной секции каратэ.

– У нас зрение, – убеждала инспектора мама Кристины. – У нас плоскостопие продольно-поперечное и остеохондроз.

– Остеохондроз? – переспрашивала удивлённо инспектор.

– У меня, у меня – остеохондроз, – торопилась поправиться мама Кристины. – На нервной почве давление и остеохондроз.

Инспектор отдела по делам несовершеннолетних внимательно посмотрела на маму Кристины и сказала ей:

– Вы хоть врите правдоподобно – мой вам совет на будущее.

В кабинете директора школы назначили разбирательство. Пришли: инспектор, директор, физрук, учительница Татьяна Викторовна, охранник, который всё видел, родительский комитет, который ничего не видел, но в письменной форме утверждал, что видел всё, мама Васи с Васей, и мама Кристины с ненаглядной дочкой своей, которая почему-то щурилась. Иногда Кристина переставала щуриться и тогда мама толкала свою ненаглядную дочку в бок (очень болезненно, между прочим), Кристина спохватывалась и опять начинала щуриться, и всё больше и больше начинала походить на маленького крота.

У мамы Васи в руках была папка, и у инспектора была папка. Мама Кристины порылась в маленькой сумочке, папки там конечно же не оказалось, и мама Кристины достала блокнотик с прыгающим каратистом на обложке и иероглифами, но тут же убрала.

Зачитали заявления: мамы Васи и встречное – мамы Кристины. Три часа шло разбирательство, и мама Кристины осталась очень не довольна тем, что всё перевернули с ног на голову.

– Вот характеристика от Васиного тренера и из бассейна. – Инспектор зачитала характеристику. – По правилам постановки на учёт, – объявила инспектор. – В ОДН учитываются достижения несовершеннолетнего в учёбе, секциях и других занятиях. Грамоты покажите.

Мама Васи достала грамоты.

– Сто спина, пятьдесят кроль, сто комплекс, третье место, второе, первое, – показывала всем грамоты инспектор. – И вот ещё разрядная книжка. Первый юношеский разряд по плаванию.

– Ой! Ну и что! Первый юношеский! – подпрыгнула Кристина как воинственный крот. – У меня скоро красный пояс по каратэ будет с двумя синими полосками!

Тут Кристина осеклась, пришибленно и покорно сощурилась, но было уже поздно.

В кабинете директора воцарилось молчание. Все молчали как настороженные серенькие мышки, точь-в-точь как второй «А», когда наблюдал, как охранник и Вася «разоружали» Кристину.

– Думаю, ситуация прояснилась, – сказала инспектор. – Решение и протокол заседания вы получите по почте. Вот тут и тут все, кроме несовершеннолетних, поставьте подписи.

Тут в кабинет вбежала мама Аллы с Аллой.

– Что вам нужно?

– Мы… мы Васю пришли спасать, – сказала Алла.

– Рассказать, как было, – сказала мама Аллы. – А то родительский комитет погряз в коррупции, а теперь ещё и лжесвидетельством занимается.

– Докажите! – взъелся родительский комитет.

– Не волнуйтесь, – успокаивал маму Аллы охранник. – Разобрались. Всё органы знают.

– А что мою дочь эта каратистка лыжной палкой в грудь тыкнула, органы знают? Я вот справку от доктора принесла. Ушиб ребра, гематома!

Инспектор вздохнула устало и сказала:

– У мальчика награды – характеристика из спортшколы, этого достаточно, чтобы не ставить с первого раза на учёт. А если вы, – обратилась инспектор к маме Аллы, – напишите заявление и приложите справку, то по всей видимости поставим на учёт Кристину. И ни зрение, ни плоскостопие, ни остеохондроз, ни давление никому не помогут, – инспектор потёрла затёкшую спину и в упор посмотрела на маму Кристины.

Мама Кристины стала оправдываться, стала умолять маму Аллы:

– У нас зрение. Кристиночка просто палку уронила. У нас такое зрение плохое, что дочка моя вашу дочурку и не заметила. Да, Кристиночка?

– Да, – из последних сил, что было мочи щурила слезящиеся покрасневшие глаза, Кристина.

И все, и учительница Татьяна Викторовна, и родительский комитет, и директор, стали умолять маму Аллы не писать заявление и не отдавать инспектору справку. Целый час шли упрашивания. Вася и Алла бегали по фойе перед директорским кабинетом, Кристина стояла у стены и тёрла слезящиеся глаза, а взрослые всё говорили, всё пререкались… Наконец, мама Аллы согласилась всё замять. Мама Кристины моментально облачилась в лисий полушубок и выскочила из кабинета директора, дав хорошего пинка дочери: слезящийся крот и хитрая лиса потерпели фиаско.

Стали расходиться и остальные.