Ритуал

– Веди к своему дому, – прерывает размышления Темный.

Несмотря на постигшую деревню напасть, все старались заниматься привычными делами, чтобы хоть немного отвлечься от сковывающего их страха. Жители боялись за собственных детей. Они не хотели, чтобы и их чад забрала эта страшная болезнь, которая сейчас съедает жизнь малышки, чей смех и улыбка радовали каждого.

Первыми их заметили маленькие дети, которые играли в салочки неподалеку. Ребятишки мгновенно бросились искать родителей, а когда нашли, спрятались за ними и тыкали пальцами в сторону того, что их напугало. Когда Тени приходили в деревню, все старались увести детей обратно в дом, да и те сами не желали находиться на улице, предпочитая наблюдать за пугающими людьми издалека. Но они скорее боялись не самих Темных: это было подражание реакции мам и пап. Все дети считают своих родителей сильными, а если те чего-то боятся, значит, у них есть серьезные причины для этого.

Мужчины и женщины перешептывались, когда Темный вместе с главой деревни проходили мимо них. Все знали, куда ушел Барнел, и надеялись, что у него все получится, но втайне они не желали видеть здесь Темного.

– Неужели он не мог дать настойку и не приходить…

– От них жди беды…

– Мороз по коже…

– Гатри, посмотри, заперта ли дверь…

– Что он попросит взамен…

– Неужели Барнел продал ему душу…

– Жуткие создания…

– Господи, помилуй…

Довольно громкий шепот раздавался со всех сторон. Барнел надеялся, что это не заставит Темного передумать. Да, он тоже недолюбливал этот народ, как и все вокруг, но сейчас смирился с вынужденным нахождением этого существа рядом, ведь если бы не эта беда, что настигла так внезапно, он никогда бы не связался с такими чудовищами.

Покосившись на идущего позади мужчину, чьи шаги были столь неслышимыми, что казалось, будто он остался стоять у входа, Барнел был удивлен. Лицо его спутника не выражало никаких эмоций. Ему абсолютно все равно, что говорят вокруг. Все равно, какое впечатление он производит на окружающих. Не только на лице, но и в движениях отражалось спокойствие, а главное – сила. Затаенная сила, что так пугает людей.

«Если ему все безразлично, то у Сильвии есть шанс».

Наконец они добрались до красивого двухэтажного дома, располагающегося в центре деревни. Барнел, увлеченный своими мыслями, не замечает, как Темный слегка оглядывается, подмечая то, чего не улавливает человеческое зрение. Его внимание привлекает разбитый перед домом прекрасный сад с радующими глаз голубыми, красными, оранжевыми и белыми цветами. Сразу видно, что хозяйка бережно относится к этим чудесам природы, но сейчас их красота увядает. Они уже потеряли свой блеск, потеряли часть жизненной энергии и продолжают терять. На растениях сказывается отнюдь не отсутствие ухода. Влажная земля в такой жаркий день уверенно сообщает, что в свободные минуты хозяйка дома не забывает о саде. Эти цветы отравлены…

Темный не знал, сколько болеет девочка, ему не посчитали нужным сказать об этом. Самыми чувствительными к воздействию отрицательной энергетики всегда были цветы. Невольно или намеренно они забирали часть ее себе. Темный не увидел никаких прямых каналов, способных повлиять на состояние растений. Все это могло говорить о том, что они пытаются помочь, вытягивая болезнь. Самый юный цветок уже зачах и начал сохнуть. Оценив примерное расстояние до источника отрицательной энергетики и состояние растений, Темный предположил, что болезнь мучает своего носителя уже семь дней.

За резной дверью, отворившейся со скрипом, прямо на полу сидела и рыдала женщина. Перед ней были разбросаны посуда и продукты. Кажется, она собиралась готовить, но настолько обессилела, что не смогла справиться с привычной задачей. Услышав скрип, женщина отняла руки от лица и заплаканными глазами посмотрела на мужа.

– Милый! Ты… – она потянулась к мужчине, но испуганно отпрянула, заметив рядом Тень.

– Дорогая, этот… человек… нам поможет.

Женщина утопала в горе и бессилии. Явно не спала нормально, если вообще спала. Синяки под глазами, впалые щеки, эмоциональное и физическое истощение – лишь малые признаки ее плачевного состояния. Страшное испытание, выпавшее на долю матери.

– Пожалуйста, спасите мою дочь! Спасите Сильвию! – женщина вновь зарыдала, утыкаясь в плечо подошедшего мужа, старавшегося хоть как-то ее успокоить.

– Комната дочки наверху, – Барнел кивнул в нужную сторону.

Темный идет в указанном направлении, больше не обращая внимания на хозяев дома и не слушая утешающий лепет мужчины. Его позвали для определенной цели, и незачем задерживаться дольше необходимого. Нужная лестница оказывается в конце коридора за углом. Попутно Темный отмечает то, что лучше всех слов говорит о хозяевах этого дома: ступени, как и половицы, издают натужный скрип – дом явно нуждается в легком ремонте, а местами и в серьезном. В пользу последнего говорят огромные трещины, которые старательно прикрывают цветы или ткань.

Несмотря на плачевное состояние жилища, Темный не замечает пыли, в доме очень чисто. Женщина прекрасно справляется со своими обязанностями, несмотря на усталость, но и у нее есть свой предел, которого она уже достигла. Это дом не семейной пары, а одинокой женщины. Только этим можно объяснить такую запущенность жилища. Хотя даже одинокая женщина способна привлечь мужчин к работе, попросив помочь ей. Если в доме живет мужчина, полы не скрипят, трещины не прячутся за вазами со свежесобранными цветами и полотнами ручной работы, а двери смазываются, чтобы открываться бесшумно.

Стоило подняться на последнюю ступень, как Темный пошатнулся. От падения его смогла удержать стена, за которую он чудом успел ухватиться.

«Что-то не так», – бьется мысль в мозгу.

На первом этаже и за пределами дома все совсем иначе, обстановка спокойная, даже умиротворенная, если не считать угнетенного состояния сельчан и подавленности родителей. А здесь… словно другое измерение. Вся отрицательная энергетика скопилась именно на этом этаже, в этой части дома. Ее что-то не выпускало, и она клубилась здесь, концентрируясь и сгущаясь.

Зрение само перестроилось, белый ободок зрачка чуть расширился и приобрел красный цвет, а в его центре закружилась тьма. Теперь Темный видел это. Видел движение этой вязкой субстанции, которая тяжелыми каплями оседала на всем, чего касалась. Видел, как она заполняет собой все, но не может спуститься ниже, будто у лестницы стоит барьер.

Отняв руку от стены, за край которой он удержался, Темный увидел маленький светящийся символ, изображающий закрытый замок, он находится чуть выше вмятин от его пальцев. Подобный символ начерчен и на противоположной стороне. Люди очень набожные создания и верят почти во все. Чего только стоят их странные Боги, которых никто не видел, но в которых все безоговорочно верят. У Темных есть только одна Богиня, и ради нее каждый из них готов отдать свою жизнь. Одни людские обряды и ритуалы смешны, другие бесполезны, третьи жестоки – все они построены на череде совпадений. Но, кажется, сейчас Темному довелось увидеть один вполне действенный. Он знал, что человеческие лекари используют символику. В данном случае замок предназначен для того, чтобы запереть болезнь, не дав ей распространиться. Но странно, что его начертили именно здесь, а не на дверях комнаты.

– Люди способны создавать гениальные вещи, но не уметь ими пользоваться, – тихо произносит Темный.

Разобравшись с этой загадкой, он идет в направлении комнаты той, которую его попросили спасти. Чем ближе он подходит, тем тяжелее становится воздух, а от двери тянутся пульсирующие черно-фиолетовые корни. Они оплетают стены, потолок, пол. Жуткая картина, которую не увидеть никому, кроме него. Эти отвратительные отростки вполне живые и медленно тянутся дальше, стремясь захватить больше. Неудивительно, что женщина так плохо выглядит, эта болезнь тянет силы и из нее. Растения в саду забирают лишь крошечную часть того, что творится здесь. Значит болезни не семь дней, а как минимум десять.

От самой двери тянет потусторонним холодом, способным заморозить не тело, а душу. Темному часто приходится сталкиваться с этим ощущением.

«А вот и еще один замок».

Прямо на двери начерчено такое же изображение, какое он видел около лестницы, только намного крупнее. Это главный замок, но он не смог справиться со своей задачей и пустил болезнь в коридор. Неудивительно, ведь с этой чуть шероховатой двери отделилось несколько тонких щепочек, одна из которых по случайности хранила на себе крохотный элемент символа. Неполное изображение не способно выполнять сдерживающую функцию.

Темный медленно приоткрывает дверь. Как только образуется щель, он своим чутким обонянием улавливает мерзкий дух запущенной болезни, а холод становится сильнее. Такой знакомый… Такой обжигающий… Больше нет сомнений, он знает о ее присутствии. Но от этого не легче. Если она здесь, то его приход – действительно последний шанс. Край совсем близко…

Рядом с постелью Сильвии он видит Многоликую. Как всегда, Богиня прекрасна, какое бы обличье она ни принимала. Ее холодная красота могла заворожить любого, но лик ее видят лишь мертвые… и он. Она пристально смотрит на девочку и ждет. Сейчас она предстала в образе ребенка, девочки восьми лет. Такой же маленькой и хрупкой, как и та, которая лежит на постели и доживает свою короткую жизнь.

Почувствовав, что теперь в помещении она не одна и этот кто-то ее видит, прекрасное создание оборачивается. Ее пухленькое детское личико искажается в недовольстве, глаза полыхают льдом, но это не может испугать его. Он знает если не все, то многое, на что она способна. Спустя мгновение его узнают, и весь гнев пропадает, оставляя лишь легкое раздражение. Губы Многоликой размыкались, беззвучно произнося возмущенные слова, которые были слышны только ему. А Темный действительно оказался удивлен. Это первый раз, когда Богиня настолько увлеченно наблюдает за чем-то или, правильнее сказать, кем-то, что ничего не замечает вокруг. Она всегда чувствует его приближение. Возможно, все дело в том, что она давно не заполучала детей. Времена идут, люди и их быт совершенствуются. Они научились побеждать болезни, строить дома и заботиться друг о друге. Научились помогать, любить и оберегать. Это отдалило их от ранней встречи со смертью.

– Это дитя не уйдет с тобой, и не стоит его обманывать своей внешностью.

– Не тебе меня упрекать, Черный Лекарь! – вновь раздается грозный шепот, переходящий в змеиное шипение, что пробрало бы обычного человека до костей.

Серебристые локоны, спокойно лежащие на плечах удивительно красивого ребенка, резко взмывают вверх, как от порыва сильного ветра, что добавляет угрозы внешнему облику Богини. Черты лица чуть смазываются, искажаясь, но Многоликая быстро возвращает себе безмятежность. Она не любит, когда ей перечат. Она не любит, когда не отдают то, что ее по праву. Она не любит, когда ее отвлекают от важного. Но этот мальчик, а по сравнению с ней он – сущий ребенок, забавляет ее. Он тот, кто разбавляет однообразие ее бытия. Тот, кто не боится ей перечить. Тот, кто неуклонно следует своему истинному пути.

Темный недовольно сдвигает брови, выражая свое отношение к имени, дарованному Предками, но даже в мыслях не смеет отрицать своей сути. Для кого-то – это проклятье, а для него – предназначение, которое не все трактуют верно. Призвание по рождению получают не многие.

«Тяжелая ноша», – скажут одни.

«Честь», – ответит он.

– Я не забираю жизнь! А облегчаю страдания безнадежных. Но для тебя! Для тебя нет разницы, ребенок или старик, царапина или сломанная шея. Ты забираешь всех!

– Всех, чье время пришло. Ты знаешь это, мой ненаглядный.

– Но не сейчас.

– Ты же видишь, – Богиня оборачивается, указывая взглядом на детскую кроватку, – она угасает. Огонь ее жизни почти иссяк.

– Она будет жить! Не стоит забирать человека только из-за того, что он слаб.

– Слабый порождает еще более слабого.