Война и революция: социальные процессы и катастрофы: Материалы Всероссийской научной конференции 19–20 мая 2016 г.

9. Юнгер Э. Дневники. Излучения II. Годы оккупации (апрель 1945 – декабрь 1948 г.). СПб: Владимир Даль, 2007. 368 с.

10. Amouroux Н. La page n’est pas encore tournee. P.: Robert Laffont, 1993. 11A p.

11. Archives secretes de la Wilhelmstrasse. T. IX. Livre 2. P.: Librairie Plon, 1961.425 p.

12. Auriol V. Hier…Demain. V.l. P.: Chariot, 1945. 307 p.

13. Churchill W. La deuxieme guerre mondiale: Vol. 3. L’Heure tragique de la chute de la France. P.: Plon, 1948. 383 p.

14. Eberhardt J. La France dans FEurope de Hitler. P.: Editions Fayard, 1968. 554 p.

15. Ferro M. Petain. P.: Fayard, 1993. 789 p.

16. Hitler A. Libres propos sur la guerre et la paix recueillis sur Fordre de Martin Bormann. T.2. P.: Flammarion, 1952. 365 p.

17. KershawI. Hitler. Vol.2. 1936–1945. P.: Flammarion, 2000. 1159 p.

18. La delegation fran9aise aupres de la Commission allemande d’Armistice. Recueil de documents pub lies par le gouvemement ffan9ais. T.l. P.Tmprimerie nationale, 1947. 496 p.

19. Lettres secretes echangees par Hitler et Mussolini. P.: Editions de Pavois, 1946.190 р.

20. Petain Ph. Messages d’outre-tombe du marechal Petain. Textes officiels, ignores et meconnus, consignes secretes. P.: Nouvelles editions latines, 1984. 279 p.

21. Proces du marechal Petain. Republique fran9aise. Haute cour de justice. Compte rendu in extenso des audiences transmis par le Secretariat general de la Haute cour de justice. Juillet 23- Aout 14, 1945. P.: Imprimerie des Journaux Officiels, 1945. 386 p.

22. Stucki W. La Fin d'un regime de Vichy. Neuchatel: La Baconniere:, 1947. 253 p.

23. Tournoux J. R. Petain et la France. P.: Plon, 1980. 550 p.

24. Trevor-Roper H.R. Hitler’s War Directives. 1939–1945. L.: Sidgwick and Jackson, 1964. 229 p.

25. Proces des grands criminels de guerre devant le Tribunal militaire international, Nuremberg, 14 Novembre 1945-ler octobre 1946. Tribunal militaire international de Nuremberg. Vol.36. Nuremberg, 1949. 727 p.

26. Weygand M. Memories. T.3: Rapple au service. P.: Flammarion, 1950. 600p.

Европа, рожденная войной: коллективная память и наднациональная идентичность

Климова Г.С.[83 - Климова Галина Сегеевна – кандидат исторических наук, доцент кафедры новой и новейшей истории Института истории и политики МПГУ.]

Аннотация. Проблемы войны, коллективной памяти и идентичности имеют множество точек пересечения в реальности и научном пространстве. Данная статья посвящена такому аспекту этих пересечений, как роль коллективной памяти о Второй мировой войне в формировании наднациональной идентичности в рамках Европейского Союза. Идея объединённой Европы, рожденной опытом войны, прежде всего, Второй мировой войны, рассматривается в статье как предпосылка для развития европейской самости. Процесс формирования и функционирования коллективной памяти о ВМВ в ЕС анализируется на трех уровнях: институциональном, публичном и педагогическом.

Ключевые слова: Европейский Союз, наднациональная идентичность, Вторая мировая война, коллективная память.

Klimova G.S. Europe born of war: collective memory and supranational identity.

Abstract. The issues of war, collective memory and identity have a lot of overlap points. The paper covers such an aspect of these overlaps as the role of the collective memory about WWII in EU supranational identity construction. The idea of Europe bom of war, first of all Second world war, is concerned as the factor of European identity development. The process of the forming and functioning of the collective memory is analysed on three levels: institutional, public and pedagogic.

Keywords: European Union, supranational identity, Second world war, collective memory.

Сегодня феномен объединенной Европы стал уже чем-то привычным. Прозрачные границы, общая валюта и институты Брюсселя – все это стало частью повседневности как для европейцев, так и для остального мира. Но этот устоявшийся образ неустанно подвергается сомнению. В последние годы в условиях усилившихся миграционных потоков, нестабильной экономической ситуации и сепаратистских тенденций в государствах-членах ЕС евроскептические настроения усиливают свои позиции. Решение о выходе из Евросоюза, принятое населением Соединенного Королевства 23 июня 2016 г., является, пожалуй, самым ярким подтверждением хрупкости и уязвимости интеграционной конструкции.

Отношение граждан ЕС к интеграционному объединению в посткризисные годы демонстрировало отрицательную динамику. Количество граждан, имеющих в целом положительный образ ЕС, снизилось с 52 % в 2007 г. до 31 % в 2013 г., в то время как число граждан, отрицательно относящихся к Союзу, увеличилось за данный период с 15 % до 28 %. За 2014 – начало 2015 гг. динамика несколько изменилась: число граждан, положительно оценивающих ЕС, выросло на 11 %, а количество граждан, отрицательно относящихся к ЕС, сократилось на 10 %. Но данные осеннего опроса опять продемонстрировали отрицательную динамику: количество граждан, позитивно оценивающих ЕС, снизилось на 4 %, количество граждан, в целом имеющих негативный образ, выросло на то же число [28]. Как мы видим, данные Евробарометра свидетельствуют скорее о росте недоверия Брюсселю, в том числе, связанном с дефицитом демократии (единственный институт прямого представительства – Европейский Парламент – все еще обладает довольно ограниченными полномочиями) и «символическим дефицитом» наднациональных институтов в целом.

Отвечая на вызовы времени и высказываемые сомнения о жизнеспособности интеграционного объединения, его сторонники формулируют аргументы в защиту ЕС. Одним из общих условий для сохранения и дальнейшего развития Евросоюза большая часть авторов, в том числе такие видные интеллектуалы как Ю. Хабермас [11] и Э. Гидденс [2], называют развитие наднациональной евроидентичности. Речь не идет о формировании культурной общности, основанной на единстве языка и традиций, но о так называемой политической или гражданской идентичности. Она предполагает осознание жителями Евросоюза своей гражданской общности.

Очевидно, что формирование такой коллективной идентичности возможно только в рамках конструктивистской парадигмы. Но какую роль в этом процессе играет коллективная память? Возможно ли иметь общие политические и гражданские ценности и осознавать себя в категории гражданского «мы» без общих «мест памяти»? Сама возможность формирования наднациональной коллективной памяти сопряжена с множеством сложностей. Один из родоначальников теоретического осмысления данного концепта Морис Хальбвакс отмечал, что память сопряжена с социальным статусом группы [12]. Продолжая эту мысль, необходимо отметить, что различия в уровне достатка, образования, регионе проживания, статусе титульной нации или мигрантов и другие различия сложно преодолеть в рамках одной политической общности и выстроить единый европейский нарратив.

Как писал профессор Р. Пул, «память имеет силу. Это не просто проводник информации (и дезинформации) о прошлом; это также – и прежде всего – посредник, через которого прошлое предъявляет к нам требования… Голос памяти – это наш голос, и его требования обращены к нам» [24, с. 32]. Понимание и образ будущего во многом зависит от определенного взгляда на прошлое. Иными словами, чтобы ответить на вопрос «куда мы хотим прийти?» нужно ответить на вопрос «откуда мы?».

Когда европейцы смотрят на свое прошлое, первое, что они видят – это себя как бывших врагов. Образ европейских войн особенно ярок в восприятии гражданами Объединенной Европы. Европейский интеграционный процесс и, соответственно, его текущее воплощение Европейский Союз, традиционно связывают со Второй мировой войной, которую рассматривают как триггер. Со времен знаменитой речи У. Черчилля в Университете Цюриха о трагедии Европы, которую можно преодолеть построением Соединенных Штатов Европы, мысль о том, что интеграция европейских государств призвана предотвратить новую войну на континенте является базовым постулатом. Теми же категориями оперировали создатели первого интеграционного объединения ЕОУС – Жан Моне и Робер Шуман. И сегодня эта идея является одной из центральных идеологем Брюселля. Так, накануне 70-ой годовщины окончания Второй мировой войны и 65-ой годовщины Декларации Шумана председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер сказал: «Европейский Союз был рожден в отголосках ужасной войны, и мы все еще живем в непредсказуемом мире. Именно по этой причине слова Робера Шумана остаются значимыми и сегодня, как были и в те годы. Я хочу Европу в центре действия, Европу, двигающуюся вперед, Европу, защищающую своих граждан, их интересы, и служащую примером для других» [22].

Нарратив «Европы, рожденной войной» стал частью acquis communitaire Европейского Союза, будучи включенным практически во все нормативные документы. Вторая мировая война в основном рассматривается как трагедия, обратившая государства Европы и их жителей к безоговорочному признанию прав человека, демократии и толерантности. В 1973 г. Государства Европейского сообщества опубликовали «Декларацию о европейской идентичности», в которой со предельной ясностью заявили, что «защита принципов представительной демократии, верховенства закона, социальной справедливости – которая является высшей целью экономического прогресса – и уважения прав человека. Все это – фундаментальные основы европейской идентичности» [17]. Важно отметить, что согласно данным опросов Евробарометра за 2009 [26] и 2012 гг. [27], посвященных структуре европейской идентичности, набор элементов в нее входящих стабильно включает демократические ценности. В 2012 г. на первое место вышла категория евро и появились новые категории, связанные с символической репрезентацией ЕС (флаг, гимн, девиз). Были выведены из опроса такие элементы, как религиозное наследие и социальное обеспечение. Но, несмотря на эти трансформации, демократические ценности сохраняют ведущее положение. Граждане ЕС действительно ассоциируют Объединенную Европу с победой демократии. Таким образом, память о войне не ограничивается этическим аспектом поминовения жертв. У этого явления есть и политическая функция – роль, которую коллективная память о войне играет в строительстве европейской идентичности.

На каких уровнях может формироваться и функционировать коллективная память? Вслед за К. Боттичи и Б. Шалланом можно выделить три: институциональный, публичный и педагогический [14, с. 52]. На институциональном уровне действуют формальные политические организации, и речь идет о мнемонической власти официальных институтов ЕС, текстов законов, публичных ритуалов и т. п. Как уже было отмечено, память о войне прочно вошла в структуру acquis communitaire. В преамбуле Договора Европейского объединения угля и стали, подписанного 18 апреля 1951 г. сказано, что создается «независимое сообщество народов, долгое время разделенных кровавыми конфликтами». Схожие отсылки к событиям ВМВ прослеживаются и в других учредительных договорах и решениях Европейского Сообщества и Евросоюза. Так, например, в «Декларации о европейской идентичности» 1973 г. сказано, что «История и эгоистичная защита неправильно понятых интересов могли бы подтолкнуть девять европейских государств к разобщенности. Но они преодолели их прошлую вражду и решили, что единство является базовой необходимостью для Европы, чтобы обеспечить выживание общей цивилизации» [17]. Со временем, как мы видим, Вторую мировую войну перестали упоминать непосредственно, но отсылки к конфликтам, которые пережила и преодолела Европа, являются важной составляющей обоснования необходимости интеграции. В преамбуле Маастрихтского договора, как и всех последующих редакций, написано «об историческом значении прекращения разделенности европейского континента и о необходимости установить прочные основы для устройства будущей Европы» [5, с. 10]. В проекте непринятой Конституции речь шла о Европе, воссоединенной после горьких испытаний и призванной работать во имя мира, справедливости и солидарности во всем мире [3]. Все эти громкие заявления призваны не только воодушевить европейцев, но и напомнить им о преодоленном военном прошлом.

Политические ритуалы Объединенной Европы начинаются с презентации Декларации Шумана 9 мая 1950 г. С тех пор этот день отмечается как День Европы и остается неразрывно связан с данью памяти победе над фашизмом и национал-социализмом. В каждом из государств-членов ЕС традиции празднования Дня победы 8 мая и Дня Европы отличаются. Во Франции 8 мая – государственный праздник, во многих других странах это не так, но проходят мероприятия организованные различными сообществами. Юбилейные даты победы, в частности 70-летие победы в 2015 г., неизменно отмечаются почти повсеместно. И ежегодно официальные лица ЕС выступают с обращениями и декларациями, посвященными опыту Второй мировой войны и создания единой Европы. Также институты ЕС проводят целенаправленную политику памяти. В 2006 г. по решению Европарламента и Совета стартовала программа «Европа для граждан». С 2007 по 2013 г. было выделено 4 направления финансирования, призванных продвигать активное участие граждан в жизни ЕС. Одним из них (хоть и самым скромным – всего 4 % бюджета) было направление «Европейская память». Она была направлена на то, чтобы сделать идею Европы более осязаемой для ее граждан посредствам продвижения и уважения к европейским ценностям и достижениям, памяти ее прошлого. В программе 2014–2020 гг. направление памяти стало одним из двух, со значительным увеличением бюджета [9]. В 2015 и 2016 гг. большая часть заявок, получивших финансирование в рамках программы, были посвящены истории Второй мировой войны и опыту тоталитаризма [19,20].

Публичная сфера включает акты памяти, осуществленные людьми и для людей – такие как выставки, публикации, митинги и т. п. В 2000-е гг. количество отсылок к ВМВ как фундаментальному нарративу Европы увеличилось. В начале 2000-х гг. всплеск объяснялся подготовкой проекта Конституции, а затем обсуждением ее провала. Немецкие газеты часто связывали Вторую мировую войну с институциональными актами памяти, что объясняется сохраняющейся в Германии необходимостью в публичном обсуждении прошлого. Во французской прессе ВМВ традиционно характеризуют как толчок к европейскому объединению. Однако после кризиса 2008 г. появился сюжет, предлагающий рассматривать текущее экономическое превосходство ФРГ как повод к пересмотру геополитической карты Европы после 1945 г. Необходимо отметить, что схожие идеи озвучивают и обозреватели в других странах. Так, в декабре 2011 г. Le Figaro, приводя обзор иностранной прессы об экономическом развитии ЕС и роли ФРГ в нем, высмеивает высказанную в Spiegel мысль о том, что «Германия выиграла Вторую мировую войну на прошлой неделе. Упс! Я сказал что-то, что не должен был?» [25]. Тем не менее, даже в таких евроскептически настроенных странах как Великобритания опыт войны достаточно часто рассматривается как основополагающий нарратив для европейского объединения. В июле 2002 г. Guardian опубликовала объемную статью, посвященную прекращению существования ЕОУС, «основанного в 1952 г., когда пепел Второй мировой войны все еще тлел». [13] Ведущий обозреватель газеты Иан Блэк представлял ЕОУС как «провидческую попытку предотвратить войну и выковать ЕС» [13]. В последние несколько лет публикации, освящающие годовщины ВМВ рассматривали это событие в контексте текущего обострения отношений стран Запада и России [1, 15, 16, 23]. В частности в Польше было опубликовано несколько статей, объясняющих отказ ряда европейских политических лидеров присутствовать на параде в Москве в 2015 г. тем, что страна, нарушающая принципы демократии не может быть местом памяти, и мнемоническую карту Европы необходимо переписать [4]. Однако анализ национальных публикаций и мероприятий, связанных с памятью о ВМВ приводит, прежде всего, к выводу о существенных различиях в формах и сущностных моментах коллективной памяти о войне. Эти различия не ограничиваются делением на память победителей и побежденных, но усложняется разницей образов Западной и Восточной Европ. Если для стран Западной Европы Вторая мировая война окончилась образом победы демократии и гуманистических ценностей, то коллективная память стран Восточной Европы связывает этот период с установлением советской власти и потерей независимости.

К публичной сфере можно отнести и работу научного сообщества. Значительный корпус публикаций по вопросам коллективной европейской памяти о Второй мировой войне свидетельствует о существующем в среде историков скептицизме о возможностях нарратива «Европы, рожденной Второй мировой войной» [18, 21]. На научных встречах в Париже в 2006 г. [7] и в Вене в 2015 г. [8], посвященных проблемам исторической и коллективной памяти о событиях 1939–1945 гг., участники подчеркивали значительные различия в региональных и национальных коллективных образах войны, отмечая двоякий потенциал коллективной памяти о ВМВ, способной как объединить, так и разобщить Европу. Но, тем не менее, все участники высказывали согласие с необходимостью европеизации памяти о войне.

Особое место в механизме коллективной памяти играют образовательные программы. Если сравнить учебники ведущих европейских стран (Франции, ФРГ и Италии), то мы увидим три базовых варианта рассмотрения ВМВ. Так немецкие учебники скорее формируют образ Европы, рожденной Второй мировой войной, тогда как итальянские учебники такой трактовки избегают. Во Франции можно увидеть обе тенденции, хотя образ Европы, преодолевшей военные конфликты, преобладает в иллюстративном материале учебников [14, с. 57–61]. Немецкие учебники, учитывая традиции образовательных методик, уделяют большое внимание конкретным кейсам: расстрелам в определенных регионах и их последствиям, частным опытам Холокоста. Итальянские авторы порой смягчают военные преступления итальянских фашистов. Каждая из стран уделяет внимание тем аспектам войны, которые стали своеобразными краеугольными камнями национальных историй. Если говорить об учебниках истории постсоветского пространства, то стоит отметить, что чешские учебники уделяют особое внимание Мюнхенским соглашениям, а литовские и польские – советской и нацистской оккупациям. Данные тенденции были ярко продемонстрированны в рамках выставки «Разные войны: школьные учебники стран Европы о Второй мировой войне», созданной под эгидой Гражданского форума Россия-EC и при поддержке Общества Мемориал [6]. Но идея того, что ВМВ сыграла важную роль в формировании Европы, характерна скорее для стран Западной Европы, нежели Восточной.

Чрезвычайно интересным в этой связи является проект франкогерманского учебника истории, запущенный в 2004 г. [16]. Первое издание Histoire/Geschichte увидело свет в 2006 г. Это был том, посвященный Европе после 1945 г. Примечательно, что в ходе работы над проектом образ войны и его интерпретация не стали сложным моментом для международного коллектива. Скорее и авторы, и пользователи отмечали сложности в поисках методического компромисса. Первое издание было приобретено 60000 чел. Цифра не слишком внушительная, но тот факт, что проект продолжает развиваться, и стал вдохновителем для схожих инициатив (например, польско-немецкого учебника), свидетельствует о потенциале педагогического уровня функционирования коллективной памяти.

Рассмотренные три уровня формирования и функционирования коллективной европейской памяти о войне работают по-разному. Порой они противоречат друг другу, порой дополняют друг друга. Институциональный уровень является, возможно, самым хрупким звеном: договоры и политика меняются. Хотя именно на этом уровне идея «Европы, рожденной войной» проводится наиболее последовательно. Публичный и педагогический уровни отличаются большим региональным разнообразием в оценке ВМВ и ее роли в истории ЕС.

Очевидно, что существуют попытки выработки общеевропейской памяти о войне на всех обозначенных уровнях, но Европейская память о Второй мировой войне остается разобщенной. Тем не менее, реакция на опыт войны в послевоенные десятилетия продолжает формировать контуры европейской идентичности и сегодня. Этот нарратив обладает значительным символическим потенциалом, как минимум для Западной Европы.

Источники и литература

1. Вторая мировая война глазами западных СМИ [Электронный ресурс] URL: http://inosmi.ni/trend/_70/ (дата обращения: 18.06.2016).

2. Гидденс Э. Неспокойный и могущественный континент: что ждет Европу в будущем? М.: Издательский дом “Дело” РАНХиГС, 2015.

3. Договор, устанавливающий Конституцию для Европы [Электронный ресурс] URL: http://eulaw.ru/treaties/constit (дата обращения: 18.06.2016).

4. Завистовский А. Москва, 9 мая, праздник. Но какой? [Электронный ресурс] URL: http://inosmi.ru/social/20160507/236450897.html (дата обращения: 18.05.2016).

5. Маастрихтский договор: трудности ратификации, поиски решений перспективы // Доклады института Европы № 8. 2-е изд., доп. М.: Ин-т Европы РАН, 1994.

6. Материалы выставки «Разные войны: школьные учебники стран Европы о Второй мировой войне» [Электронный ресурс] URL: http://naiwen.livejournal.com/1409868.html (дата обращения: 18.06.2016).

7. Материалы конференции «Experience and memory. The Second world war in Europe» 3–4 April 2006, Paris [Электронный ресурс] URL: https://www.h-net.org/announce/show.cgi?ID= 150324 (дата обращения: 18.06.2016).

8. Материалы конференции «Remembrance of the Second world war 70 years after. Winners, losers, perpetrators, victims, bystanders» 11–13 May 2015, Paris [Электронный ресурс] URL: http://europeanremembrance.enrs.eu/edition2015/about (дата обращения: 18.06.2016).

9. Проект “Европа для граждан” [Электронный ресурс] URL: http://еасеа. ее. europa. eu/europe-for-citizens_en (дата обращения: 18.06.2016).