они к жизни припали.
Молча, как они,
взвеемся мы на миру.
Наши глаза нас обманули,
желая утешить.
Они ищут на ощупь,
знак подают в темноте.
Пустые,
молчат твои взоры в моих.
Словно бродяга,
подношу твое сердце к губам,
потому что к своим ты мое поднесла.
То, что пьем мы сейчас,
утоляет жажду этих мгновений,
нас, таких, какие мы есть,
к губам времени подносят мгновенья.
Но придемся ль по вкусу?
Ни звук и ни свет
не проскользнут между нами,
и мы говорим:
О, стебли, ее стебли,
ночные стебли.
Aus Herzen und Hirnen
«Вот запылал огромный свод…»
Вот запылал огромный свод.
В нем звезды черные роятся,
прорыв ходы.
Как галька, затвердел
горящий лоб Овна,
и меж его рогов,
среди поющих завитков,
мозг, свертываясь сгустками,
как море сердца, прибывает.
Но отчего не убегает?
Вселенной больше нет,
и я несу тебя.
Grosse, gluhende wolbung
«Немой осенний запах…»
Немой осенний запах.
Цветок звезды не сломанным прошел
между обрывом и родной сторонкой
сквозь твою память.
Я неприкаянность
почувствовал так остро,
что показался себе живым.
Stumme Herbstgeruche
«.Каждый раз открываешь дверь..»
Каждый раз открываешь дверь
немного другим ключом.
В дом набился снег недомолвок.
От того, бьет ли кровь у тебя из глаза,
рта или уха, меняется ключ.
Меняется ключ, меняется слово.
Теперь на него могут налипнуть снежинки.
Ветер толкает тебя
и сминает в снежок слово и снег.
Mit wechselndem Schlussel
Ирландское
Позволь мне забраться
в копну твоих снов,
пропусти по тропинкам дремы,
разреши сре?зать торф поутру
с наклонностей сердца.
Irisch
«Вокруг горы жизни, исхоженной в бессоннице…»
Вокруг горы жизни, исхоженной в бессоннице —
потравленная несбывшимся
хлебная страна.
Ты берешь хлебный мякиш
и лепишь нам новые имена.
Этот мякиш хочу нащупать,
где бы я ни был —
у меня на каждом пальце
глаз, гладящий землю.
Из мякиша земли
хочу расти к тебе,
держа во рту зажженную
свечу голода.