Оценить:
 Рейтинг: 0

Армянские мотивы

Автор
Год написания книги
2021
<< 1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 >>
На страницу:
29 из 34
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Потом начался развал СССР. Соседняя республика Азербайджан, образованная при Советской власти, при поддержке советских войск взяла мою страну Арцах в блокадное кольцо, связь прервалась. Армянские воины ценой драгоценной жизни прорвали жесточайшую блокаду, освободили мой Арцах, остановили войну в моей стране. С развитием информационных технологий мы вновь нашли друг друга, общение возобновилось. Из интернета я узнала, что Алёша окончил Высшее военное противовоздушное училище в Вильнюсе, стал офицером российской армии. А ещё моя близкая подруга Наташа написала, что в 1988-ом году, когда у нас начались события, она хотела узнать весть обо мне. В то время их сосед служил в Степанакерте, она дала ему мой адрес, чтобы тот что-то узнал о нас, но нас не оказалось дома. После её рассказа я вспомнила, как однажды в том далёком прошлом, соседи при встрече с нами рассказали, что к нам приходил солдат, долго стучался… и, не дождавшись встречи, ушёл.

Память… она ведь всю жизнь проходит с человеком. А жизнь продолжается…

Русское лето

Кристина Петросян. Армения, г. Ереван

Родилась в 2002 году в Армении. Общественный деятель, член Европейского молодёжного парламента. Была делегатом от Армении на VI Национальной сессии (2019). Председатель в Ереване школьной сессии Европейского парламента (2020).

Была постоянным автором школьной газеты «Нор серунд» («Новое поколение»).

Стажёр по маркетингу и исследованиям в компании PicsArt. Создатель контента в социальных сетях (более 600 тыс. подписчиков).

В проект «Единый крест» представляю очерк, который написала, когда мне было 14 лет.

Каждое лето я, мама и моя сестра Маша едем в русскую деревню. Мы всегда очень ждём этой поездки, и когда проходит Новый год, я начинаю мечтать о путешествии. Не знаю почему, но я очень привязана к русской деревне, может быть, потому что с первого года моей жизни мы каждое лето проводили в селе Большой Морец.

Сейчас снова лето, и я в своей любимой деревне сижу на скамейке, ласкаю котят и пишу этот рассказ. Каждый день тут проходит как праздник, ребята бегают, играют, веселятся… И я даже осмелилась сказать маме: «Жизнь в деревне гораздо круче городской, тут столько свободы!»

* * *

Мы прилетели в Волгоград, от которого ещё 300 км ехать до деревни. Добрались до дома поздно, я вышла из машины и с нетерпением вдохнула свежий деревенский воздух, упала на прохладную зелёную травку и взглянула на небо. Вышли нас встречать бабушка, тётя, двоюродные братья и сестра. Я поздоровалась со всеми, а затем побежала в курятник посмотреть, снесли ли куры яйца. Это было моим любимым занятием на протяжении нескольких лет.

Ночь. Все уснули, а я и мама сидим на скамейке под звёздным небом и смотрим на него. Помню, в раннем детстве мама мне говорила, что когда-то мы с ней жили в другой галактике и оттуда присмотрели себе для жизни эту деревню, где и родилась моя мама.

Около нашего дома растут два больших тополя, и с каждым годом они становятся все выше и выше. Когда-то эти тополя посадили моя мама с братом, сестрой и дедушкой.

Каждый день я, мама и сестра на велосипедах катаемся по лугам, ездим в березовую рощу, сосновый лес – любуемся красивым пейзажем, а мама нам рассказывает нам много историй из своего детства. На лугах мы часто останавливаемся для того, чтобы сделать гимнастические упражнения, потому что у нас интересное и здоровое лето. Ну, мы так решили…

Около 19.30 мы с дедом и маленьким двоюродным братом усаживаемся на скамейку и ждём, когда придут с пастбища коровы. Пастух на большой лошади скачет за коровами, а около него бежит маленькая собачка, которая следит за тем, чтобы скот не разбежался. И удивительно, у неё это получается.

Потом бабушка идёт доить корову, а мы с дедушкой пить чай и смотреть «Вести». Помню, много лет назад, когда президентом России был Дмитрий Медведев и он выступал по телевизору, я всегда слышала вместо его имени «два-три медведя» и не могла понять, почему его так странно зовут. Спросила об этом маму, которая мне сказала: «Его зовут Дмитрий Медведев», и все рассмеялись.

В один день я, мама и мои двоюродные брат Витя и сестра Настя поехали в берёзки. Там мы нашли маленький шалаш из берёзовых веток. Каким же вкусным было печенье, которое мы ели в шалаше! Потом мы собрали много еловых шишек – рядом с берёзками росли ёлки, но нам их некуда было положить. Тогда мама сложила их себе за пазуху и стала похожа на ёжика. На обратной дороге Витька начал ныть, что устал. Мама ему сказала: «Держись, ты же мужик!» Маленькая Настя всю дорогу молчала, чем вызвала похвалу моей мамы, когда мы въехали в село. Тогда Настя сказала: «Я вообще-то тоже устала, но сильно терпела!»

* * *

Через несколько радостных дней мы поехали на велосипедах, которые нам купила мама для того, что мы могли свободно передвигаться, ездить на речку, в гости, в соседнюю деревню Вязовку – к бабе Тане. Вдоль накатанной дороги рос длинный и густой лес. И вдруг прямо на дорогу выбежала лиса – она посмотрела на нас заинтересованным взглядом и поспешила по своим, лисьим, делам.

Недалеко от дома бабы Тани мы должны были проехать по старому подвесному мосту, под которым глубокая речка Вязовочка. Я всегда боялась этого моста – он устрашающе дрожит под ногами, скрипит, но по нему ходило уже несколько поколений.

Баба Таня приготовила для нас пышные ароматные русские пирожки, на которые мы сразу набросились. Такие пирожки бывают только в России!

Потом баба Таня нас научила их готовить. Мы сидели и лепили пирожки уже собственными руками. Не знаю почему, но тесто было таким ароматным и вкусным, что я, когда баба Таня отворачивалась, отрывала куски теста и ела.

У бабы Тани огромный сад, засаженный разными цветами – лилиями, георгинами, фиалками, ромашками, розами и другими. Мама ее сад называет «Садом Шахерезады».

* * *

Я, Маша и баба Люба в один день пошли копать картошку. Накопали полное ведро. Потом баба Люба и Маша начали спорить, кто понесёт ведро. Бабушка сказала Маше: «Тебе тяжело!», но Маша не отдала ведро. Она уже переросла свою бабушку!

Потом мы насобирали ягодок и яблок и сделали вкусный, самый настоящий, сок.

Каждый день мы с друзьями гоняли на велосипедах по округу, а вечерами часто собирались у кого-то на скамейке или во дворе, разговаривали, шутили, смеялись, играли.

27 июля в Армении отмечали праздник воды Вардавар, нам было немножко грустно, что мы не смогли принять участие в этом празднестве, но 31 июля в деревне мы отметили День Нептуна. На пляже собрались дети и взрослые, все пели, танцевали, участвовали в конкурсах и играх, а потом дружно пошли купаться. Мы с мамой и сестрой переплывали речку Терсу, которая шириной примерно 80 метров.

По реке плавали красивые лебеди, гуси и утки. А в воде можно было увидеть стайки больших и маленьких рыбёшек. Так было смешно, когда мама для нас ловила лягушонка. Он отчаянно пытался от неё упрыгать, но все-таки она изловчилась и поймала его. Лягушонок сначала пытался вырваться, а потом уселся на её пальце, свесил лапку и начал нас рассматривать. Он был такой маленький, смешной и доверчивый. Через некоторое время мы его отпустили, и он скрылся в водорослях в воде.

В тот же день мы весело отметили день рождения бабы Любы. Бабушке исполнилось целых 58 лет.

* * *

Уезжая, я уже знаю, что снова буду ждать лето. Мое русское лето.

Дневник потерянной любви

Сюзанна Аветисян. Армения, Ереван

Родилась 8 июня 2000 года в Ереване. Училась в школе № 35 им. Н. В. Гоголя в Ереване, затем переехала в Польшу, где получила среднее образование, при этом параллельно изучала иностранные языки. В данный момент владею 5 языками (польский, русский, армянский, английский и испанский). В 2019 году поступила в филиал МГУ им. М. В. Ломоносова в городе Ереване, на данный момент являюсь студенткой второго курса направления подготовки "Лингвистика". Помимо учебы занимаюсь репетиторством польского и английского языков. Благодаря творческому подходу преподавателей филиала МГУ, появилась тяга к написанию разных видов произведений – проза, поэзия и так далее.

Каждый из нас, к сожалению, терял в жизни близкого человека, кто-то раньше кто-то позже, но терял. И я уверена, что абсолютно каждый хотел бы провести с близкими тот последний день, попутешествовать по их воспоминаниям, побывать в чертогах мыслей, понять ошибки, может, даже подростковые глупости, увидеть их первую влюбленность, первый поцелуй, первое расставание… прожить всю жизнь этого человека, чтобы понять его, его поступки, его слова, его смех и его слёзы. Но это просто невозможно или было невозможным до тех пор, пока я не наткнулась на разодранную книгу на чердаке нашей новой квартиры. И, конечно, как истинный книжный червь, я бросила все свои дела и приступила к чтению, как мне казалось, романа. Однако, к моему удивлению, это был дневник, и, к сожалению, имя автора нигде не было указано. Я бережно листала его, обращая внимание на неуклюжий почерк моего героя, увидела даты и поняла, что записи были сделаны в конце восьмидесятых – начале девяностых годов, то есть этому дневнику больше 30 лет! Устроившись среди пыльных вещей и паутин, я принялась за чтение. Итак, первая запись…

19. 08. 1989 год: “Ну что ж, нужно как-то начать, наверно, лучше представиться, хотя я даже не знаю, это первый мой дневник, и я бы не начал его, если бы не моя сестра, которая посоветовала записывать мои мысли, чтобы хоть с кем-то поделиться. Такой уж я человек, без друзей и знакомых. Кроме сестры, у меня никого и нет, ну ещё и этот блокнот, который я купил на последние деньги. Мы выросли в Коломне, в старом доме недалеко от озера, куда мы с сестрой сбегали от бабушки, чтобы полюбоваться звёздами. Ах, наша любимая бабушка, которая покинула нас несколько лет назад и по которой я безмерно тоскую. После ее смерти я принял на себя ответственность за сестру и ее образование, ведь она самый талантливый человек на земле, а таланты нужно развивать. И вот, отодвинув в сторону свой талант писателя, я всеми силами копил деньги на университет для нее, и сегодня она оставляет меня и направляется в Москву за своей мечтой. Я так горжусь ею. А я? Я остаюсь в своем городке и попробую следовать своей мечте. И правда, стало чуть легче, как всегда сестра была права…”.

Художник Арта Геворкян

Прочитав первую страницу, я влюбилась в этого героя, в его корявый почерк, его характер, ведь он не ожидал, что кто-то много лет спустя прочитает его записи. Поэтому он не мог лицемерить. Его записи были настолько откровенны, что это чувствовалось в каждой букве, и я начала сомневаться: стоит ли читать что-то столь сокровенное? Однако любопытство взяло вверх, и я продолжила.

“После прощания с сестрой я решил пойти к нашему озеру, ведь там всегда приходило вдохновение и строчки писались сами, одна за другой, но этим вечером у меня ничего не получалось, и даже озеро не помогало. И тогда я заметил Ее… Безумно милую и, не побоюсь этого слова, маленькую, девушку, которая сидела на скамейке и ждала кого-то. Она выглядела настолько волшебно, как будто звёзды создали Ее: каскад длинных вьющихся волос цвета чёрного чернила, которое часто оставляло след на всех моих рубашках, изящные руки и по-настоящему малюсенькие стопы – это все, что я смог разглядеть, но этого было вполне достаточно, чтобы слова в моей голове построились в поэтические строчки и я быстро начал писать, чтобы ничего не ускользнуло из головы. Вдруг я приподнял глаза, но Ее уже не застал. Мое разочарование было неописуемым. Я оставил листок со своими мыслями на той скамье, где сидела Она и поспешил домой.”

23.08.1989. “Сегодня я Ее снова увидел: ангельское лицо, которое невозможно будет стереть из моих мыслей. А Ее кожа, настолько белая, что я боялся, что воздух может ее испачкать… Эта белоснежная кожа придавала Ей необычную невинность, которая присуща только ангелам, а эти глаза… Таких тоскливых глаз я никогда не видел: в них столько грусти и одновременно надежды, столько жизни и огня, столько противоречий… И вокруг этих темных, почти черных глаз росли необыкновенно длинные ресницы, которые придавали Ее ангельскому лицу невероятную таинственность. Ее прямой нос и до боли красивые губы, алые, как самая яркая роза, которая растет на нашей планете, очаровывали меня… В голове моей было столько стихов, которые я бы хотел посвятить Ей, но одновременно не было ничего. Она загадка, которую я бы в жизни не хотел разгадать. И, оторвавшись от Ее прекрасного лица, я заметил в Ее изящных руках мой листок со стихом, который оставил тем вечером на Ее скамейке…”

25.08.1989. “С того дня я каждый вечер наблюдаю за Ней и как самый последний в мире трус не могу заставить себя познакомиться с Ней, ведь Она так невинна и чиста, что мне кажется, что одно мое «привет» может запятнать ее белизну. Она словно хрупкая и безмерно дорогая ваза, которой можно лишь восхищаться, но приближаться нельзя… Каждый вечер я смотрел на Неё издалека, и каждый вечер у Неё в руках я видел помятый листок со своим стихом, который Она так бережно держала, как будто ждала меня. Разве могла моя бездарная писанина так Ей понравиться? Разве я мог ее заинтересовать?”

19.09.1989. “Итак, прошёл уже месяц со дня, когда я увидел Незнакомку, которая уже совсем не незнакомка. Я каждый вечер восхищался ею у озера, издалека, конечно. Каждый вечер умилялся Ее улыбкой, каждый вечер пытался с Ней заговорить, но все тщетно. Я боялся отказа, боялся настолько сильно, что при попытке знакомства начинал дрожать, как осенний лист. Но Незнакомка сделала все за меня. Сегодня вечером Она подошла ко мне, я не верил своим глазам: Она была настолько близко, что могла услышать биение моего сердце, да что там, его было бы слышно даже в Москве… Все, что она сделала – с улыбкой вручила мне мой листок и попросила закончить стихотворение. Не сказав ни слова, застыв на пару минут, я смотрел на свой кривой почерк и не мог понять, что происходит. Она встала, ещё раз пронзив мое сердце своей улыбкой и ушла неуверенным шагом, оставив одного взволнованного юного поэта…”

20.10.1989. “Я знаю, что забывал делать записи, но такой уж я человек, не люблю делиться мыслями, хотя все знают, что когда человек счастлив, он не делится этим с дневником, а до последнего пытается выжать из счастливого момента все до капли, чтобы насытиться вдоволь. Уже 2 месяца Она в моей жизни. Настолько счастливым я никогда не был, настолько беззаботным, романтичным, вдохновленным. Нет, никогда не был. Я узнал о Ней все, буквально все. Она болтает без умолку, каждое Ее слово, как музыка, настолько приятная и безумно очаровывающая. Она просила меня закончить стихотворение, которое я написал во время нашей первой встречи, но я никак не мог и поэтому не принял листок с набросками. Ещё Она любит закаты, тюльпаны, шоколад и морковку, а еще – солнце и теплоту. И это и неудивительно, так как Она армянка. Я никогда прежде не задумывался об Армении, о солнце, об абрикосах, но после Ее рассказов полюбил эту страну всем сердцем, ведь Она подарила мне мою солнечную девочку, которую я так люблю. Она рассказала мне о своём народе, о его могуществе и потрясающей истории, обещала показать горы и угостить традиционными пряностями. Как после этого не влюбиться в ее родину? И что самое необычное – Она показала мне крестик, который достался ей на крестинах от бабушки и которым Она так дорожила. Одновременно я пытался ей рассказать про Россию, но Она так много знала о ней. Она восхищалась моей родиной, рассказывала, как прекрасно себя чувствует в Коломне, как близка ей русская душа… Мне казалось, что та знакомая незнакомка олицетворяла два наших народа в одном прекрасном образе.”

Художник Арта Геворкян

25.12.1989. “Таким счастливым я был только в детстве. Знаешь то чувство, когда счастье настолько близко, ты его ощущаешь, но боишься потерять. Когда ты слишком сильно пробуешь удержать что-то, либо ломаешь это, либо оно от тебя убегает. И я так этого боялся. Я безумно опасался Ее побега, хотя надо было опасаться, что я Ее «сломаю». Как ни странно, Она стала моей зависимостью, а я – Ее. Наш союз был неразделим, несмотря на ее упрямый армянский пыл и мое русское хладнокровие: после наших криков и ссор мы всегда возвращались к друг другу, неважно, кто был прав, кто виноват. Она вставала на носочки и утыкалась носом мне в шею, говоря, что мой запах Ее успокаивает, а я обнимал Ее как можно сильнее, как только мог. Но она такая упрямая… Иногда мне казалось, что я не смогу приручить эту дикую кавказскую девушку. Нет, не пойми меня неправильно, дневник, я не хотел сделать из Неё рабыню или властвовать над Ее мыслями, лишь утихомирить Ее, немного приземлить, ведь сам падал с высот и не хотел, чтобы Она знала эту боль. А Она лишь повторяла, что тяжелая жизнь убила во мне мечтателя, и что никогда из меня не получится хороший писатель, ведь я слишком приземлен, слишком реален и до жути пессимистичен. Все эти слова кололи меня прямо в сердце, но я не подавал виду. Моя зависимость не хотела меня понимать, мой собственный наркотик отказывался от моей натуры, и это свершилось вновь: я утонул в депрессии. Каждый, кто проходил через это, знает, что она, словно болото, засасывает тебя все мощнее и мощнее, твои эмоции, неважно, хорошие или плохие, их просто нет, ты теряешь смысл жизни, смысл любви, семьи, денег, работы. Ты теряешь все…. И самое мучительное в том, что осознаешь, что не можешь выйти из этого состояния, убежать или уплыть, ты лишь погружаешься с головой в болото и, к сожалению, уносишь с собой людей.”

30.12.1989. “Мое армянское солнце уже не грело так тепло, как тогда, либо оно уже устало, ведь все, что я делал – это ныл. Ныл о судьбе, о потерянной удаче, о том, что я одинок, но одновременно не подпускал к себе даже Ее. Самым отвратительным было то, что я видел, как из-за меня гаснет последний лучик солнца в Ее душе и ненавидел себя за это. И тогда я понял, что убил свое счастье, однако, как ни странно, не стал ничего делать, Такой уж я человек… Мое солнышко уже не пыталось меня развеселить, оно вовсе спряталось дома, от снега, от зимы и от меня… Я так Ее понимал. Депрессивные люди настолько эгоистичны, они думают лишь о себе, разговаривают о себе и хнычут тоже о себе, и я не был исключением. Понятия не имел, что у моей хрупкой девочки могут быть проблемы, о которых она умалчивала, чтобы не переутомить и так загруженного меня, но загруженного чем? Правильно, жалостью к самому себе. Ее бабушка была при смерти и Ей надо было лететь в Армению, чтобы успеть попрощаться, но это значило бросить университет во время сессии, что было равносильно исключению, однако ей было все равно… Это значило улететь туда в самый разгар войны… Но Ей было все равно… Это значило рисковать всем: образованием, будущим, жизнью… Но моей храброй девочке было все равно. Это же была Ее любимая бабушка. И меня не было рядом… Меня не было, когда Ей сказали эту жуткую новость… Меня не было, когда она плакала в ванной, закрыв рот руками, чтобы никто не услышал… Меня не было, когда она нуждалась во мне… Ты и представить не можешь, дневник, как сильно меня задело, что обо всем этом я узнал из Ее записки, которую обнаружил у меня под дверью сегодня утром, кроме неё в коробке лежал тот самый крестик от бабушки, а еще мой стих, точнее – его продолжение, написанное ее аккуратным почерком:”

И так сидишь передо мной
Прекрасна, как луна на небе.
Любуюсь я твоей красой…
<< 1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 >>
На страницу:
29 из 34