Я – светлячок, светлячки – как души, и у меня она одна.
Я чувствую себя вкусным завтраком, когда просыпаюсь после гостей. Вкусный завтрак – это кропотливо нарезанные, истертые, нашпигованные предметы, и я так же чувствую себя перемолотой и истертой.
Я – словно птица и, когда вырасту, отращу крылья и буду птицей по-настоящему.
Я – тигр, когда злюсь.
Я могу быть ветерком, когда я одна. Такая же переменчивая.
Я – словно муравей, когда выхожу в город. Это очень большой мир.
Я – стакан воды, потому что вода – одна из самых вольных стихий. Порой она смертоносна, а порой гипнотизирует спокойствием.
Я чувствую, что я – кусочек тающего льда, когда мне холодно.
Я – прекрасный цветок, потому что все люди прекрасны, каждый по-своему.
Я чувствую, что я – скала, когда я читаю. На мне отражаются события книги.
Я сейчас – лампочка, потому что предпочитаю тратить электричество, но светиться.
Я – тропинка, потому что меня еще не превратили в дорогу. Просьба не асфальтировать.
Я – как рыба, когда общаюсь с теми, с кем незнакома.
Я – интересная книга. На моих страницах – история моей жизни.
Я – песенка. Ультразвуковая.
А вот её поздравление мне на моё семидесятилетие (выложила в своем интернет-дневнике):
Я бы хотела поздравить мою бабушку Софью Александровну Митрохину.
Недавно у моей бабушки был юбилей. Моя бабушка – легендарная личность и мой идеал. Она издавала в СССР первые книжки зарубежной фантастики и зарубежного детектива, играла в Студенческом театре МГУ, а позже, воспитывая всех детей нашей семьи (моя двоюродная тетя, мой двоюродный дядя, моя мама, я, мой брат), создала нам потрясающее детство, наполненное волшебством, игрой и сказками. Она удивительно читает вслух, и любой текст с ее голосом приобретает особую сказочность, атмосферу, независимо от того, инструкция это к стиральной машинке или Шарль Перро.
Она очень красивая, и ярче всего эта красота светит, когда бабушка очень обрадована. В чем-то черты ее лица неуловимо схожи с портретом ренуаровской актрисы Жанны Самари. Она невероятно энергичный человек, и в нашей семье она самая быстрая и предприимчивая. Кроме того, она взяла на себя роль этакого семейного летописца (и бухгалтера): благодаря ей время от времени мы узнаем о себе удивительные вещи.
Более обаятельной женщины, у которой всегда все было бы хорошо, которую никто и никогда не видел в плохом настроении, я не встречала никогда. Она постоянно всем что-то дарит, и это настоящая катастрофа: как Анне Ахматовой, ей невозможно ничего подарить – передаривает, из самых лучших чувств. Она в курсе всех дел и всегда готова помочь. Всегда находится в действии, и все у нее всегда получается – вовремя и наилучшим образом. Самые большие усилия по воспитанию детей в нашей семье она приложила ко мне и в чем-то заменила отца. Когда я была маленькой, она между делом, как некий anecdote, после обеда или на автобусной остановке, рассказывала мне кусочками «Мастера и Маргариту», русскую историю, постоянно цитировала Пушкина, а дома читала, играла, ставила спектакли, приносила игрушки, конструкторы, кассеты, видео, диафильмы, стояла надо мной с прописями и примерами, записывала меня во все кружки, в какие мне хотелось, подсовывала книжки, постоянно направляла вперед и вверх. Находила преподавателей, с кем-то договаривалась, утрясала мои графики, следила, чтобы меня нигде не обидели, обеспечивала всем, о чем бы я ни подумала. Она сыграла главную роль в формировании моего мироощущения, и я не знаю кого-либо, лучше подстраивающегося под окружающих и окружающий мир, кого-либо более дипломатичного и тонкого.
Бабушка любит Маркеса и Торнтона Уайдлера. Обожает черный хлеб и карамельки «Гусиные лапки», думает, что не любит сладкое и мучное. Любит актрису Одри Хепберн, потому что считает, что моя мама на нее похожа.
Сколько я ее помню, она постоянно стремилась сделать как можно больше добра окружающим людям – семье, друзьям, коллегам, студентам, и никогда не делала этого ради какой-либо выгоды или интереса. Для нее делать добро – так же естественно, как дышать или ходить. И всем людям, которых я встречала, я в глубине души желала, чтобы около них когда-нибудь рядом был такой человек, как моя дорогая, любимая бабушка – феерическая леди.
* * *
Мой внук Кирилл чётко формулирует свои детские мысли, а это значит: во-первых, что у него есть чувство слова, и, во-вторых, что мне, как филологу, по примеру К.И. Чуковского, пришлось вести записи типа «ОТ ТРЕХ ДО ПЯТИ». Итак:
2003 год, ему 5 лет.
Я КАК-ТО СКАЗАЛА ЕМУ В ШУТКУ: «Я – красавица».
Кирилл – МНЕ: «Да нет, это просто твое воображение…».
«РАСТЕНИЯ – это искусство, которое помогает человеку жить».
ИГРАЕМ В ШАХМАТЫ. Кирилл говорит:
«КОРОЛЯ – не ставим, он пусть в коробке остается и всякими сладостями наслаждается. А то ведь короля всегда убивают – жалко».
В ИГРЕ: «Волк упал на камни, и у него в голове случилось землетрясение». «Они случайно написали СОС – а это значит: «Убейте наши души». «Дракон прочел и сказал: «О, Боги! Теперь мы обречены!».
Я: «Твой конь сломался и не может скакать»
Кирилл: «Может, потому что у него внутри сидит ученый».
«Гиены – это собачьи друзья, но они все вымерли».
«Он хотел рассказать детям сказку, чтобы они отвлеклись, а взрослые могли пойти на работу».
«Они были злые, а пристроились, как будто они добрые»…
2004 год.
Я: «Кирилл, тут один мальчик злой! Что делать?»
ОН: «Переоденься в Деда Мороза, положи ему подарок на стол, он и подобреет!»
Я: «Кирилл, скажи, как там твои пленные пираты питаются?
ОН: «Плохо, только бутылкой рома».
«Это у меня плохая мысль, я ее сейчас раздавлю».
«Я хочу нарисовать свое будущее».
Я: Кирилл, ты совсем ничего не ешь. А как ты вырастешь? Вот будешь маленьким, слабым. Девочки в классе, наверное, и то выше тебя.
ОН: Да нет. У нас маленькие девочки. (Показывает рукой до пола). Вот такие. Как мыши. (Показывает рукой еще ниже). Как лепешки.
ИГРАЕМ. Как будто мы в Антарктиде. У кибер-пингвина.
Я: Тут налетели другие кибер-пингвины и оказались злые.
ОН: Нет, не так, не надо, чтобы злые. Они добрые. Ведь они же русские. А русские – значит, добрые.
«Путешествовать – это увидеть кой-какое чудо».
2005 год.