– Маккиффер явно напуган. Если Эдди Лэш считает, что он слишком много знает – особенно компрометирующих его, Лэша, сведений – и способен проговориться, Эдди не колеблясь убьет его. А раз уж Эдди задумал кого-то убить, то жертва вряд ли умрет от воспаления легких. Так что, похоже, Маккиффер был откровенен. А если ему будет обещано легкое наказание, он выложит все, что знает.
– Посмотрим. Поговорю с шефом и прокурором, если шеф не захочет сам встретиться с ним.
– На большее вряд ли можно рассчитывать. Да, вот еще что. Я сказал Маккифферу, что Лэш приходил сегодня к Чейму в клинику. Узнав об этом, он весь аж затрясся – так ему хотелось узнать о причинах. А когда я сообщил, что, по словам Чейма, Лэш разыскивает Уилфреда Джелликоу – того типа, которого я разыскиваю, – он очень встревожился. И как ни странно, даже укрепился во мнении, что именно Лэш пытается его убить, но думает, что причина иная, чем он думал раньше.
– А тебе не удалось напасть на след этого Джелликоу?
– Пока нет.
– А почему ты, занятый розыском пропавшего человека, тратишь столько времени на общение с такими типами, как Маккиффер и Лэш?
– Общение? Можно подумать, я устраиваю с ними пикники. Сэм, дружище, я фактически выполняю твою работу. И можно было бы рассчитывать, что ты…
– Почему? – терпеливо повторил он.
– Да потому, что так уж получилось. А кроме того, мне кажется, Джелликоу во всем этом замешан по уши. Он завладел жизнеописанием Чейма, или, так сказать, разоблачениями того, что скрывается за фасадом Голливуда. Материала для шантажа там предостаточно. Я считаю, что Джелликоу просто на время затаился. А теперь подумай, какая потянулась цепочка. В пятницу рано утром из своего номера исчезает Джелликоу. В воскресенье вечером Ладди – или кто-то другой – делает попытку прикончить Маккиффера. Сегодня меня нанимает бывшая жена Джелликоу, потом меня преследуют Маккиффер и Вонючий, дважды я приезжаю к Чейму, сталкиваюсь с Лэшем и вынужден разворотить ему пасть, и в довершение разговор, который я тебе только что передал. Все началось с безобидного желания бывшей жены Джелликоу разыскать мужа, а потом оказывается, что и Чейм просит меня найти Джелликоу, и Лэш его ищет, и Маккифферу не терпится узнать, где он. Ты же понимаешь, что вся кутерьма затеяна не из-за человека, который всего лишь уклоняется от выплаты алиментов?
– Похоже, что нет, – как-то странно ответил Сэм. Он и смотрел на меня странно. – Ты, кажется, сказал, что вынужден был разворотить Лэшу пасть? Правильно я тебя понял?
Я поморщился:
– Слушай, Сэм, не заводись. Я знаю, ты не одобряешь, когда я посылаю в нокаут этих мальчиков. Но это скверные мальчики, и они умеют вывести меня из себя… – Я немного помолчал, а потом решительно заговорил вновь: – Сэм, мы недооцениваем некие важные обстоятельства, так сказать, путеводную нить. Подожди, я тебя сейчас порадую. Увидишь, какие перед нами открываются возможности.
Я встал, передвинул пепельницу на угол стола, снова оседлал стул и закурил. Выпустив дым, я сказал:
– Нам нужно тщательно проанализировать некоторые сведения, полученные от Маккиффера. Они нам скажут больше, чем хотел сказать он. Мы знаем, что последние два года он уже не работал на Лэша. Следовательно, эти убийства произошли более двух лет назад. Далее, первая жертва, убитая вечером – дата пока неизвестна, – была похоронена преступниками-могильщиками. Значит, для жены, детей, родственников этот человек так и остался просто пропавшим. Именно так о нем и известно полиции. Преднамеренное же убийство было несомненно зафиксировано. Возможно, они сначала одурманили жертву наркотиками, а утром пристрелили. Значит, тебе нужно лишь порыться в документах и найти два незакрытых дела: о пропавшем и ненайденном человеке и об убитом, убийца которого так и не был обнаружен. Если даты совпадут… В чем дело?
Сэмсон улыбался почти грустно, покачивая головой. Но ничего не сказал, и поэтому я увлеченно продолжал:
– Таким образом, можно будет не только закрыть эти дела, но, что самое главное, узнать даты преступлений. А даты – при условии, если немного поработают детективы, – помогут установить, кто из молодчиков Лэша сбежал с…
Я умолк, потому что в кабинет вошел детектив в чине сержанта и положил на стол Сэма три стопки коричневых конвертов, папок и бумаг.
– Капитан, это только то, что обнаружено в подшивке, которую вы просили просмотреть в первую очередь, – сказал он. – Будет еще кое-что из подшивок "Р" и "И". – Он повернулся, собираясь уйти.
– Подожди, – остановил его Сэм. Он перелистал содержимое верхнего конверта в левой стопке. Потом вернул его сержанту. – Этот пробыл у Лэша всего месяц, а потом уехал во Флориду. Но сейчас он снова в городе. Будь это тот самый, он бы не вернулся.
Сержант взял конверт и ушел.
Сэмсон продолжал просматривать документы в коричневых конвертах и папках.
– Гм, – произнес он, полностью меня игнорируя.
Мне это надоело, и я решил напомнить о себе:
– Вот, оказывается, зачем ты выходил.
– Гм, – снова хмыкнул он, уставившись в отпечатанный на машинке листок.
Прошло минут пять. Сэм отобрал из каждой стопки по документу, а все остальные отодвинул в сторону.
Я сидел молча, как манекен, пока Сэм названивал в другие отделы. Отдавая распоряжение связаться с неким Зингером, он добавил:
– Если его нет дома, позвоните в офис. Возможно, он еще там. И сразу доложите мне.
Я знал, что некий Оскар Зингер был владельцем театра-варьете "Дионисия". Загасив одну сигарету и закурив другую, я ласково сказал:
– Стараешься опередить меня, разыскать красотку из варьете, а, начальник?
Сэм похлопал по трем бумажкам, лежащим перед ним:
– Думаю, это здесь. Кажется, мы нашли.
– Мы? Но я всего-навсего назвал тебе несколько букв алфавита, Сэм.
– Не обижайся, – дружелюбно сказал он. Вид у него был чуть ли не счастливый. – Шелл, – продолжал он, – полицейское управление Лос-Анджелеса ценит усилия, которые ты прилагаешь, чтобы помочь нам. Но бывает обидно, когда ты считаешь, что без твоих исключительных талантов мы ни на что не годны.
– Вижу, ты никак не можешь пережить, что я уничтожил всю банду Джимми Вайолета в том деле о секс-клубе. А может, злишься, что я не только убил и покалечил бандитов, но и сжег гараж с четырьмя машинами, ну и так далее. Сам знаешь. Но черт возьми, ты же упрятал меня за это за решетку! Тебе этого мало? Я должен… Ладно, Сэм, молчу.
Сэмсон запустил руку в средний ящик стола, где держал длинные, в больших коробках деревянные спички, какими пользуются на кухне. Где он их доставал, я так и не смог узнать. Он вынул одну спичку и зажег.
– Больше не издам ни звука, Сэм.
Дело не в том, что комната наполнялась удушливым смрадом, когда Сэм раскуривал свои ужасные сигары. Запах был, конечно, отвратительным, но я подозревал, что дым содержал что-то такое, что вызывало у меня аллергию. Может, какую-то кислоту, которая разъедала мне нос, или отравляющий газ, который щипал горло и проникал прямо в печень, вызывая цирроз. Это было оружие, которое Сэм использовал в крайних случаях. Если он зажигал сигару, я старался побыстрее смыться. Особенно если он выпускал огромные клубы зеленоватого дыма прямо в мою сторону. Но сейчас я должен был терпеть.
– Ты готов послушать, как работает полиция, Шелдон?
– Я весь обратился в слух, господин капитан. Молчу и жду. Готов пасть ниц перед блеском вашего ума. Слышите? Готов пасть ниц.
Я думал, он зажжет еще одну спичку, но он лишь сказал:
– Речь не о блеске нашего ума, Шелл. Хотя, бывает, и полицейского осеняют оригинальные идеи. Но, как правило, идет обычная рутинная работа. Вот ты рассказал историю, как изложил ее Маккиффер, но преподнес ее, пожалуй, в еще более непонятной форме. Но я решил, что, несмотря на этот дурацкий алфавит, факты в основном правдивы. А на основе фактов – пойми, я не хвастаюсь – можно иногда прийти и к правильному заключению.
Я молча кивнул, соглашаясь.
– Ты предложил порыться в документах и найти два незакрытых дела: о пропаже человека, которого так и не нашли, и об убийстве, оставшемся нераскрытым. Но это потребовало бы времени. На взгляд полиции, логичнее и проще начать с другого конца: а именно с членов постоянно меняющейся банды Эдди Лэша, которые внезапно исчезли и о которых с тех пор ничего не слышно.
Я медленно кивал, а Сэм продолжал:
– Их не так уж много. У нас заведено дело на каждого, кто был связан с Лэшем. Тех, кто до сих пор с ним, мы не принимаем в расчет. Сбрасываем со счетов также тех, кто умер или находится в тюрьме.
– Понятно, – кисло согласился я. – Все правильно.
– Таким образом, за последние семь лет, не считая тех двух лет, что Маккиффер работал на Лэша, набралось шесть таких человек. – Сэм похлопал по стопке толстых конвертов, которая лежала ближе ко мне. Их осталось только четыре, потому что один он вернул сержанту, а один держал перед собой. – Интересно, – продолжал он, – что в деле одного из них – Хенни Огреста – есть пометка, что Хенни неоднократно видели с женщиной, сценическое имя которой – Скарлетт О'Хара.
– Ты смеешься?
– Если хочешь знать ее настоящее имя, оно звучит так: Мерибель Уэбстер. В отделе расследований хранятся данные и на нее, поскольку эта танцовщица, пользовавшаяся успехом в "Дионисии", нашем местном варьете, встречалась со многими подозрительными личностями. Впрочем, кажется, и с благонамеренными гражданами тоже. В том числе, возможно, и с тобой. – После короткой паузы он спросил: – Ты помнишь Хенни Огреста?